Разговор с директором ФСКН Виктором Ивановым о жизни без наркотиков и наркотиках без жизни
Сегодня в Москве пройдут парламентские слушания «О совершенствовании законодательства в сфере обеспечения безопасности граждан Российской Федерации и противодействия незаконному распространению наркотических средств и психотропных веществ», где с докладом выступит председатель Государственного антинаркотического комитета, директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов. Чтобы перевести мудреные формулировки на понятный каждому язык, мы попросили Виктора Петровича накануне события ответить на вопросы «Труда».
Главный в России борец с наркотиками Виктор Иванов, спокойный и подтянутый, с не вполне штатской выправкой человек, ничем не выдал положительных эмоций, хотя только что обнародовал впечатляющие цифры. Сотрудниками его ведомства в ходе недавно проведенной совместно с афганскими спецcлужбами и при участии подразделения США операции в Афганистане было изъято около 4 тонн наркотиков — 3 тонны гашиша, 410 кг героина, 400 кг опиума, 150 кг морфина. Это рекордный результат (больше, чем за целый год изымается в России).
— Виктор Петрович, прежде чем перейти к вопросам глобальным, позвольте один личный: вам самому приходится видеть наркоманов, говорить с ними?
— Да, конечно. И с ними, и с их несчастными родителями. Знаете, те самые, как вы обмолвились, глобальные проблемы имеют самое прямое отношение к земным судьбам тысяч и тысяч россиян, причем, как правило, молодых. Это вам подтвердят
— Насчет наркопотоков понятно, это мы в кино видим. А насчет судеб — как быть с теми, кто уже втянут в этот роковой круг, в зависимость? Рассказывать, что наркотики — это нехорошо?
— Ответ известен: лечить, реабилитировать. Но здесь мало исходить только из пожеланий наркопотребителя: он страдает зависимостью и в 99,9 из 100 случаев не изберет полноценное лечение. Необходимо жесткое побуждение его к здоровой жизни. Вот мне недавно рассказывала мать одной такой девушки: та за год 12 раз обращалась в наркодиспансер, потому что мучилась. Ее там промывали, на это уходило 10 дней, она выходила — и за старое. Это что, лечение? Нет, это оказание услуг наркоману. Поэтому мы предложили взять на вооружение новую программу возвращения страдающих наркозависимостью в нормальный, человеческий мир. Метод опробован во многих странах и рекомендован Конвенцией ООН. Его суть заключается в жесткой альтернативе: либо полноценное, серьезное лечение, либо наказание. Третьего не дано. Возьмите Францию, Швецию и другие вполне демократичные страны. Там употребление наркотиков запрещено законом. Попался в состоянии наркотического опьянения — возбуждается уголовное дело, и человек обязан добровольно проходить курс лечения — иначе тюрьма! Так вот, все сто процентов стоящих перед таким выбором предпочитают лечение. Люди же не дураки! Давно доказано, что только такое соединение политической воли государства и нетерпимого отношения в обществе к наркомании и наркопреступности может дать реальный результат.
— Но в обществе нашем сегодня раздаются голоса о нарушении прав человека и карательных мерах, никого не делающих счастливыми.
— Давайте взглянем на это с другой стороны. Подсчитано, что наркоман за время своей жизни (прямо скажем, короткой, до 40 лет) успевает приобщить к наркотикам 20–30 других несчастных. Это разве не аргумент? Так что странно, когда некоторые эксперты и представители российской общественности выступают против апробированных методов противодействия страшному злу. Кроме того, уголовная ответственность предполагает неотвратимость наказания — тюрьму. А здесь есть альтернативное предложение: лечись, возвращайся к нормальной жизни! Только не за 10 дней, а всерьез. Избавление от зависимости основано на неразрывности циклов. Сначала детоксикация, вывод из состояния ломки. На втором этапе — лечение психопатологических нарушений, работа для специальных психиатров на два месяца. Потом еще год социальной реабилитации: за это время необходимо оторвать его от среды, где он потреблял наркотики. Тогда есть шансы.
— И сколько их, этих шансов?
— Как минимум 50% пациентов избавляются от зависимости. И это уже немало. Я знакомился с реабилитационными центрами в США. Как правило, это некоммерческие, неправительственные, негосударственные организации. Но их поддерживает федеральное правительство — с помощью грантов для тех, кто демонстрирует лучшие результаты.
— А у нас в России есть приличные реабилитационные центры?
— У нас около 150 наркодиспансеров. Средняя продолжительность нахождения на медицинской койке, по статистическим данным, составляет 14 суток. Кстати, и ломка от героина снимается за 14 суток, такое вот «совпадение». Но психиатрическая зависимость как была, так и осталась. В России уже сейчас стихийно создано от 300 до 500 реабилитационных центров. Около 30 центров действуют, и весьма эффективно, при Русской православной церкви (у нас с Его Святейшеством Патриархом Кириллом подписано соглашение о сотрудничестве). Но все это необходимо привести в систему, создать национальные стандарты по реабилитации — медицинской и социальной.
— Виктор Петрович, ваша служба наверняка следит за новыми разработками ученых, медиков. Не видно ли на горизонте
— Нет, чудесных исцелений пока, увы, не наблюдается. А те, кто обещает такое, просто стремится нажиться на чужой беде.
— А лечение с помощью метадоновой заместительной терапии, которое, как утверждают, вполне легально существует в некоторых странах, в том числе и у наших соседей, на Украине?
— Это, конечно, не выход. Метадон, или, по первому названию, адолфин (от имени Адольфа Гитлера), был изобретен в Германии во время Второй мировой войны для замены дефицитных анестезирующих препаратов типа морфия. Это тоже наркотик, причем сильный. Давая его, стараются вышибить клин клином. Но научного подтверждения эффективности этого метода нет. Зато много случаев, когда человек не может избавиться от метадоновой зависимости — еще более сильной, чем героиновая. Вот и на Украине метадон стал не панацеей, а страшной проблемой — мне там об этом откровенно говорили коллеги.
— Такое ощущение, что наступление наркотиков на планете нарастает.
— Это не ощущение, а научный факт. Причем наркоугрозы нависают не только над отдельными государствами, под удар попадают и целые регионы, и мировая экономика. В этом нет преувеличения. Становится все очевиднее связь возрастающих наркопотоков с прогрессирующим глобальным
О масштабах явления можно судить по таким цифрам: общий поток «грязных» денег оценивается в 1 трлн долларов. Эксперты считают, что ущерб от наркотрафика в
— Почему же нельзя мировому сообществу, объединив силы, нанести удар в самое сердце наркобизнеса — по тем же маковым плантациям в Афганистане или по посевам коки в Колумбии? Ведь крупные военные и специальные операции проводились и по куда менее серьезным поводам.
— Пока российские пограничники стояли в Таджикистане, там перехватывалось 5 тонн героина в год. С боями. Ушли мы, и задерживать стали в пять раз меньше. Особых надежд на НАТО возлагать не стоит. В новой концепции стратегического развития НАТО, где Афганистану уделено много внимания, о наркотиках нет ни слова. Страны НАТО под предлогом борьбы с наркотрафиком расширяют присутствие в соседних с Афганистаном странах, оставляя в покое посевы и лаборатории в афганских провинциях. Пока не принято и наше предложение выявить владельцев земли, на которой крестьяне выращивают наркокультуры, с последующей конфискацией. Удивительно, что и Совбез ООН рассматривает проблему афганского героина в связи с
— Вы выступаете и за ужесточение режима пересечения государственной границы со странами Средней Азии?
— Да, такие предложения вносились, но пока не были приняты. Пересечение российской границы по общегражданским паспортам облегчает жизнь наркокурьерам. Надо наладить учет иностранных граждан, пересекающих госграницу. Например, в Европе действует уже третья версия базы данных, куда внесены все, кто пересекал границу. Это позволяет фиксировать людей, которых в
— Служба, которую вы возглавляете, молода, ей всего девять лет. Как вы оцениваете эффективность ее работы?
— Государством установлены критерии оценки ее деятельности. Если судить по ним, эффективность за последние
Нет, только полицейскими методами проблему не решить. Мне кажется, в самом российском обществе надо решительно менять отношение к наркотикам, уходить от легковесности и снисходительности. Меня тревожит, что на вопрос, пробовали ли наркотики, процентов 15 откровенно заявили, что попробуют, когда представится случай. То есть нет понимания, что этот шаг может стать роковым. В России должна быть создана база для профилактики, хорошие возможности для реализации талантов, для получения образования и повышения квалификации молодых людей. Только тогда сможем это зло локализовать и раздавить.
Виктор Иванов, директор ФСКН
Родился 12 мая 1950 года в Новгороде. После окончания Ленинградского электротехнического института связи имени
15 мая 2008 года указом президента Российской Федерации назначен директором Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков.
25 мая 2008 года утвержден членом Совета безопасности.
Удостоен наград, в том числе орденов «За заслуги перед Отечеством» II и IV степени, «За военные заслуги» и Почета.
Женат, имеет сына и дочь.
Михаил Веллер, писатель:
— Для того чтобы победить наркотики в России, необходимо: 1) закрыть границу с Таджикистаном; 2) ввести смертную казнь за торговлю героином и прочими тяжелыми наркотиками; 3) принять закон о принудительном лечении наркоманов; 4) давать сроки от 10 лет за причастность к торговле наркотиками; 5) опыт создания фонда «Город без наркотиков» распространить на всю страну. Иных способов, как я считаю, не существует.
Алиса Тюхтина, менеджер:
— Если бы у молодежи было больше альтернатив в проведении досуга, если бы в наших школах творчески, без казенщины, регулярно и доходчиво рассказывали детям о последствиях «шалостей» с наркотиками, если бы родители уделяли своим детишкам больше внимания, тепла и заботы, если бы распространителей наркотиков ждало неотвратимое и строжайшее наказание, если бы вместо ночных клубов открывали бассейны и велотреки… Видите, сколько «если»?
Аскольд Запашный, дрессировщик:
— Чисто теоретически победить наркотики можно, но на практике — вряд ли. Человек так устроен, что ему нужны
Светлана, э
— Сложно повлиять на человека, который привязан к наркотикам. В нем происходят необратимые изменения — и физические, и психологические. По мне, возможны только два варианта решения: либо квалифицированная помощь специалистов, либо жизненная встряска. Однако никаких гарантий нет.
Елена Ханга, телеведущая:
— Я, конечно, не эксперт, но предполагаю, что победить наркотики в целом невозможно. А вот
Любовь Шишенкова, в
— Это, конечно, социальный вопрос, а не врачебный. Но при желании и объединении всех сил и возможностей государства, думаю, справиться с наркотиками можно. Вообще, научить молодых людей жить здоровой, красивой, наполненной смыслом жизнью — это сейчас самая трудная и важная задача.