- Михаил, какого развития событий, на взгляд очевидца, следует ожидать в ближайшие дни?
- Иракцы навязывают свою стратегию войны - впускают в город и там встречают огнем с оборудованных позиций. И борьба против такого сопротивления - дело очень кропотливое, у иракцев "живой щит" населения.
- Что можно сказать о моральном духе англо-американских войск и мирного населения?
- Когда мы первый раз были в Умм-Касре, мирные жители практически не показывались на улицах. Было такое ощущение, что британские и американские солдаты, напоминающие в полной экипировке киборгов, пугали их своим видом. Вокруг колонн бронетехники сновала лишь иракская ребятня. Но с прибытием из Кувейта первого гуманитарного груза настроения немного поменялись. Сначала на улицах появились мужчины, потом даже женщины. Военные их больше не пугали, но на их лицах был страх оказаться без коробки гуманитарной помощи. Там вода и элементарная еда, консервы и бинты. Вот из-за этих коробок началась своего рода "война". Люди выхватывали пайки друг у друга из рук, пытались забраться на грузовик, залезали на плечи соседям. Жуткое зрелище! Люди голодные, ходят босиком... Все худые как щепки. Но примечательно, что в этой толпе есть пара десятков крепких иракских ребят, лет по 18 - 25. Они не унижаются и не просят динар-другой, а наблюдают. Это в глаза не сразу бросается. Наверняка некоторые из них и обстреливают по ночам конвои, ставят противопехотные мины.
- То есть можно говорить о разрастающейся партизанской войне?
- Американцев и англичан на юге страны - в Басре, Ан-Насырии, на полуострове Фао, встречают огнем в основном так называемые федаины. Это влиятельные в Ираке ребята. Военным они не подчиняются, а находятся в личном распоряжении второго сына Саддама Хусейна - Кусея. В их распоряжении танки и артиллерия, они неплохо подготовлены, поэтому победоносный блицкриг у союзников пока не получается.
-Актуальный вопрос о потерях с обеих сторон - чья информация, на твой взгляд, более объективна?
- С каждой стороны окопов цифры, разумеется, разные. В англо-американском штабе на чувствительный вопрос о жертвах не всегда отвечают определенно и оперативно. Могут что-то подтвердить или опровергнуть, но сами военные число погибших не называют. Всегда ссылаются на командующего Томми Фрэнкса. Иракцы же говорят об убитых солдатах коалиции сразу, но цифры - сумасшедшие. Правда, как всегда, где-то посередине. Союзники потери считают на единицы и десятки, а по другую сторону - исчисляют сотнями.
- Каково в этой ситуации отношение к журналистам, в частности, российским?
- От журналистов устали все - особенно военные. В Кувейте и Южном Ираке нашего брата несколько тысяч. Пресса делится на две категории. Первая на американском сленге называются "имбедед". Это те журналисты, которые освещают ход боев из воинских частей союзников.
Для остальных много условностей: ты должен хранить молчание: где находишься и сколько вокруг тебя солдат, что военные собираются делать. Перед тем как поехать к "горячим" местам, требуется подписать контракт, который снимает всякую ответственность с армии в случае, если с репортером что-то случится. В то же время для журналистов существует миллион обязательств и ограничений - что говорить, о чем молчать.
Российские журналисты практически по схеме "имбедед" не работают. Мне, в частности, приходится своими силами пробираться в Ирак и в закрытую военную зону. Путь, конечно, небезопасный, но более интересный. Военные относятся к российским СМИ с уважением, не могу сказать, чтобы нас в чем-то ограничивали больше, чем западные телекомпании. Шутят по поводу российского оружия, которое отнимают у иракцев, и часто говорят комплименты в адрес нашего президента.