- Вы спрашиваете: когда начнется судебно-правовая реформа? Отвечу: она уже началась. Какие-то документы разрабатываются, обсуждаются, какие-то уже приняты. Так, принят Закон о мировых судах. Мировые судьи - новое в нашей практике. В их компетенцию входят дела, которые не требуют долгого разбирательства: о расторжении брака, о разделе совместно нажитого имущества, о трудовых отношениях. Они вправе рассматривать и уголовные дела о преступлениях, за совершение которых предусмотрено наказание не более двух лет лишения свободы. Мировые судьи есть уже примерно в половине субъектов Федерации. Они значительно разгрузили суды, ускорили рассмотрение дел.
- Разгрузить суды - это очень важно. Судя по печати, во многих регионах подолгу не рассматривают более 50 процентов дел. Как ускорить этот процесс?
- У нас катастрофически не хватает судей. Один судья на 10-12 тысяч населения - очень мало. Вопрос упирается в финансирование, в подготовку кадров. И это тоже предусматривает правовая реформа. Но главное в ней - определить и узаконить нормальную процедуру расследования, дознания, судопроизводства. В этом отношении тоже уже приняты важные решения.
- Какие именно?
- Я считаю важным процессуальное законодательство. Так вот, изменения и дополнения внесены в Уголовно-процессуальный, Уголовный и Уголовно-исполнительный кодексы Российской Федерации. Часть этих изменений, несомненно, войдет и в новый УПК. Надо иметь в виду, что наш Уголовно-процессуальный кодекс был принят еще в 60-м году прошлого века и, естественно, не может соответствовать реалиям наших дней. Там очень много отдавалось на усмотрение правоохранительных органов. Не случайно за последние годы было принято более десяти решений Конституционного суда, которые признали часть норм этого Кодекса неконституционными. Так вот, нынешние поправки - шаг к реформированию уголовно-процессуального дела. Согласно УПК теперь в качестве меры пресечения не может быть избрано взятие под стражу, если человек подозревается в совершении преступления, за которое грозит наказание не более 2 лет. Можно применять только подписку о невыезде, домашний арест, залог, поручительство.
Сейчас у нас определен срок и продолжительность следствия - со всеми продлениями до полутора лет. А вот под судом человек может находиться сколько угодно времени. И на практике люди сидели по три, четыре, даже пять лет. Достаточно сказать, что более трех лет без приговора сидят у нас более тысячи человек. Теперь установлен срок - до шести месяцев. С возможностью продления еще на три. Но только судом.
Кому не известно, как переполнены СИЗО, в каких тяжелых условиях ожидают люди приговора - подчас всего-то за украденную банку варенья, за мешок картошки, бидон молока? Этого не должно быть. Принятые поправки позволят сократить чисто находящихся в местах лишения свободы на 250 тысяч человек.
- Но ведь люди уже сидят, ждут приговора - разве теперь суды сумеют так быстро разгрести эти дела?
- Не сумеют - примут другую меру пресечения. Подписку о невыезде, к примеру. У нас же взятие под стражу - это правило. Человека запирают за решетку только потому, что это удобно стражам порядка, следователю, прокурору. Арест должен быть мерой пресечения только в исключительных случаях - когда человек представляет общественную опасность, может убежать, давить на свидетелей. Или если он совершил тяжкое или особо тяжкое преступление.
Еще одно, У нас практически каждый год проходят амнистии. Их принимает Госдума и каждый раз по одним и тем же статьям - амнистируем тех, кто осужден за нетяжкие, неосторожные преступления, дорожно-транспортные, мелкие кражи, растраты, отпускаем несовершеннолетних, беременных женщин. Когда мы это проанализировали, то увидели: людей арестовываем, подвергаем лишениям, ломаем их, а потом выпускаем... Зачем? Зачем запирать, а потом выпускать? Теперь по этим статьям будет изменена российская уголовная практика. Того, кто один раз оступился, не будем изолировать от общества. Примем другие меры. Сохраним его как человека, сбережем его от "тюремных университетов".
- Какие еще изменения приняты?
- Внесены изменения в Уголовно-исполнительный кодекс. Каждый, совершивший преступление, должен теперь отбывать наказание в том же субъекте Федерации, где проживает. Ведь за минувший год до миллиона осужденных перемещались по нашим просторам туда-сюда. В результате переполнены тюрьмы, губится здоровье людей, тратятся громадные государственные средства. Оставляя осужденных в том же регионе, мы сохраняем их связь с семьей, с властями (они знают, что это их граждане), рвем криминальные связи, которые завязываются при этих перемещениях.
Будет шире применяться отбывание наказания в колонии-поселении. Таких колоний было очень мало, но они показали хорошую эффективность. Люди живут, скажем, в деревне, изолированно от общества, но живут относительно свободно, работают, общаются друг с другом. Единственное ограничение - уехать не могут, должны соблюдать внутренний распорядок. В поправках в кодекс, которые внесены, говорится, что колонии-поселения надо шире использовать. Все это - шаги в сторону гуманизации нашей исправительной системы.
- Если так много поправок удалось внести в кодексы, почему же затянулось дело с принятием нового УПК, ведь старый, как вы сами говорите, безнадежно устарел? Почему были отозваны поправки, внесенные президентом?
- В чем тут главный вопрос: согласно старому кодексу санкцию на арест, на обыск, на выемку документов дает не суд, как положено по Конституции, а прокуратура. Отозвали поправки по формальному признаку - не хватает судей, они не справятся с этой работой. Но ведь можно было принять эти принципиальные положения, а ввести их в действие, скажем, с 2002 года - за это время успели бы подготовить судей, заложить в бюджет финансирование. Другое дело, что прокуратуре очень удобен старый порядок. Сама ведет следствие, предъявляет обвинение, сама надзирает. Сейчас мы имеем более 20 томов поправок в проект УПК. Тут надо подходить взвешенно и не наломать дров. Но, я думаю, принципиально вопрос предрешен - санкцию на арест должен давать суд.
- Но принятием нового Уголовно-процессуального кодекса не исчерпывается вся судебно-правовая реформа?
- Естественно. У нас нет закона об адвокатуре, не определены права и обязанности всех участников судебного процесса. Ведется дискуссия о возрастном цензе для судей. Появилась идея создать так называемую Судебную палату - высшее надзирающее за судьями бюрократическое учреждение. Думается, это не нужно, достаточно квалификационных коллегий в регионах - они могут принимать объективные решения по каждому случаю нарушения закона судьей и не станут руководствоваться лишь корпоративными интересами. Есть вопросы, связанные с административными, арбитражными судами. Вероятно, и суды присяжных должны действовать во всех регионах.
- Как скоро удастся завершить реформу?
- Принятие актов, регулирующих процесс дознания, судопроизводства, определяющих место судебных органов в государственной системе, статус судей и судов - это только полдела. Конечно же, должна измениться психология граждан, сформироваться правовое сознание. О каком завершении реформы можно говорить, пока люди терпят беззаконие от начальника, соседа, не подавая на них в суд? Все знают, что вести судебную тяжбу - дело нелегкое. Вот и терпят...
Короче, судебная реформа - более широкое понятие, чем совершенствование правовых актов. Это и кадры, и финансы, и формирование правосознания населения. Если говорить о законодательной работе, то это, вероятно, два с половиной - три года, и то при благоприятном стечении обстоятельств. А окончание глобальной судебной реформы, думаю, - дело десятилетий.