То, что юбилей Юрий Петрович будет отмечать в Театре имени Вахтангова, более чем закономерно: он учился в Щукинском училище, шагнул на эту сцену азартным дебютантом и, начав с эпизода в бессмертной «Принцессе Турандот», добрался до ролей, о которых, как говорят в таких случаях, можно только мечтать: Ромео и Треплев, Сирано и Моцарт. А затем рванул в режиссуру, поставив пьесу Александра Галича «Много ли человеку надо». Жизнь показала: Любимову нужно много.
В очередной раз, уже, по сути, по собственному решению оставив «Таганку» на волю волн и ветров, он мог собрать для намеченной им постановки «Бесов» специальную актерскую команду по своему выбору. Министерство культуры даже со средствами обещало помочь. Но режиссер пришел в театр, который когда-то ради «Таганки» и оставил. Почему он это сделал, почему в разнообразных жизненных ситуациях поступал так, а не иначе, Юрий Петрович и те, кто его хорошо знает, ответили «Труду».
Юрий Любимов:
– Театр не имеет права не отражать время. А что сейчас может быть своевременнее «Бесов»?! Мир в кризисе, но экономика тут ни при чем. Это следствие, но никак не причина. Кризис веры ставит мир на грань выживания.
Эта же тема прослеживается и в «Князе Игоре», над которым я сейчас работаю для Большого театра. Композитором Владимиром Мартыновым была сделана новая музыкальная редакция. Результатами Большой театр доволен. Есть в этой опере нечто такое, что еще только предстоит открыть и что может перевернуть привычное представление об этом произведении.
Открытие неоткрытого предшественниками – вот что роднит творческий почерк Юрия Любимова и Михаила Лавровского, выдающегося танцовщика, в прошлом премьера Большого театра, а ныне художественного руководителя Московской академии хореографии. В «Бесах» он ставил сценическое движение.
Михаил Лавровский, балетмейстер:
– Талант всегда притягателен, а Юрий Петрович вдобавок обладает еще и совершенно особой харизмой. Мне многое в нем импонирует, но больше всего, пожалуй, чрезвычайная требовательность к себе и к актерам. Это качество, так сказать, обоюдоострое, создающее немало сложностей и самому человеку, и окружающим, но без него подлинное искусство создавать невозможно. Я еще раз в этом убедился, когда он пригласил меня ставить пластику в «Бесах». Наши взаимоотношения на площадке я воспринимаю как отношения маэстро и ученика. Работать с Любимовым чрезвычайно интересно – при условии совпадения мироощущения, а у нас оно очень близко: пик моего собственного творчества пришелся на начало 60-х, когда и созданная им «Таганка» переживала золотой век. Первым таганским спектаклем, увиденным мною, был «Час пик». Я рос дворовым мальчишкой, совершенно неискушенным в театре, но то, что я увидел, потрясло меня до глубины души, мало того – заставило полюбить драматический театр на всю жизнь.
В судьбах Юрия Любимова и Роберта Стуруа есть нечто общее: обоим выпала редкая для художника возможность создать свой театр. Оба в конечном итоге были вынуждены покинуть свои детища (Стуруа год назад уволили из тбилисского театра имени Руставели – как считается, за критику режима Саакашвили) и искать пристанища под другими небесами.
Роберт Стуруа, главный режиссер московского театра Et cetera:
– Для меня театр Любимова – одно из самых сильных впечатлений молодости. Более того, я бы сказал, что он сыграл очень важную роль в моем становлении как режиссера: мы ничего не знали о Мейерхольде, о том русском нестандартном театре, который не просто отображает жизнь, но создает особую поэтическую театральную условность. Он нам все это открыл. Юрий Петрович – человек необыкновенный и очень цельный: в сложные и для него, и для страны годы он сумел сохранить себя не только как личность, но и как художника – сберег ту вахтанговскую жилку, которая так дорога всем, кто ценит игровую природу театра.
О том, что нас связывает с Любимовым, можно говорить бесконечно долго, и, как обычно бывает в таких случаях, вспоминаются не какие-то важные события, а мелочи. Когда тбилисский театр имени Шота Руставели, с которым связана большая часть моей жизни, отмечал юбилей, Юрий Петрович подарил нам гитару Высоцкого с автографами всех артистов «Таганки», она и сейчас хранится в музее театра.
Я очень люблю этого человека. В 84-м мне предлагали возглавить Театр на Таганке, когда его вынудили уехать из страны, отняли подданство. Но я тогда сказал, что сделать этого не могу, если только сам Юрий Петрович мне не позвонит. Я посчитал такое предложение аморальным еще и потому, что с человеком так несправедливо обошлись. В этот раз мне с Таганки не звонили. Видимо, подумали, что я снова откажусь. И правильно сделали, что не позвонили, потому что, когда жив создатель театра, театр не имеет права так обращаться со своим отцом. Это все равно что своих родителей отправить в дом престарелых.
В юбилей принято желать долгих лет жизни. Я хочу пожелать Юрию Петровичу в первую очередь долгой жизни в театре. Хотя, если честно, я скорее пожелал бы этого самому себе – его творческой форме я могу только позавидовать.
«Труд» обратился и в Театр на Таганке, с которым судьба Любимова была связана на протяжении полувека, однако этот союз был разрушен год назад из-за конфликта с актерами, считавшими, что режиссер сосредоточил в своих руках слишком большую власть и ущемляет их материальные интересы. В театре, однако, ответили, что предпочитают в этот день воздержаться от каких-либо высказываний.