Почему вместо дальневосточной рыбы на наши прилавки приплыла фарерская форель
Во Владивостоке открывается экономический форум, который может войти в историю как рыбный. Одна из главных тем повестки дня — освоение морских ресурсов. Экономика Дальнего Востока всегда была связана с рыбным комплексом, но именно сегодня эта отрасль получила уникальный шанс. Для добычи кеты, горбуши и камчатского краба не надо тянуть трубопроводы через тайгу, закупать на Западе буровые платформы и танкеры. Достаточно провести путину, переработать рыбу и отправить в европейскую часть России. Однако туда почему-то раньше доплывает зарубежная форель.
Рыболовство оказалось среди немногих отечественных отраслей, которым льет воду на мельницу продовольственное эмбарго. Особенно если промысел в открытом море, то есть не надо тратиться на корма и малька. А по запасам биоресурсов дальневосточные рыбаки вне конкуренции. Скажем, планы на вылов только лососевых в этом сезоне — 490 тысяч тонн — больше, чем за год съедают российские потребители. Местные рыбаки могут заполнить нишу, образовавшуюся после ухода с российского рынка норвежской форели, а в идеале еще и конкурировать между собой, бороться за покупателя и сбивать цену.
Но все происходит с точностью до наоборот. В августе немецкое телевидение показало репортаж с Фарерских островов, где в прибрежных фьордах выращивают в садках форель. Этот маленький датский протекторат, которого не коснулась война санкций, всего за год в шесть раз увеличил поставки красной рыбы в Россию. Местные фермеры и бизнесмены не нарадуются. Ну как же, они нашим импортерам красную рыбу продают по 3,13 евро за фунт — на четверть дороже, чем европейским потребителям. Потому что на рынке Евросоюза приходится конкурировать с шотландцами и норвежцами, а на российском рынке образовался дефицит.
Спрашивается: где же наши отечественные горбуша и кета? Да по большей части там же, где и были, то есть в море. Путина на Дальнем Востоке продвигается ни шатко ни валко, рыбаки едва освоили половину квот. С опережением графика идет только Камчатка, а вот на Сахалине объемы добычи вдвое меньше обычного. Где-то ученые ошиблись с прогнозом захода лосося, где-то слишком изношен рыболовецкий флот или не успели из-за безденежья подготовиться к путине.
Но поймать рыбу — это полдела. Куда труднее доставить по назначению. По данным Росрыболовства, на 17 августа в дальневосточном бассейне выловили 242 тысячи тонн лососевых, из них только 62,5 тысячи тонн на берегу прошли все необходимые процедуры для поставок на внутренний рынок. Рыболовецкие сейнеры с добычей надолго застревают в сетях разрешений и согласований. В апреле участники совещания рыбаков во Владивостоке говорили, что схема хранения и доставки в западные регионы России является камнем преткновения в развитии отрасли. Так, при транспортировке с Камчатки в Москву рыба проходит цепочку из 13 звеньев, а конечная стоимость товара при этом увеличивается в разы. Каждая контролирующая и разрешающая инстанция берет за услуги свою долю, это все отразится на цене, которую мы потом заплатим в магазинах.
Сначала пограничный контроль, потом выгрузка, взвешивание, проверки. Вот, скажем, ветеринарная служба исследует нашу кету по тем же параметрам, что и свинину с бразильской фермы. Хотя специалистам известно, что морская рыба практически вообще не болеет, а длительная заморозка в процессе доставки убивает даже гипотетически существующие болезнетворные бактерии. Процедура оформления всех документов занимает от одного до трех дней.
Для сравнения: в портах Южной Кореи никакой бумажной волокиты: выгрузка начинается практически сразу после швартовки судна к причалу, а оплата производится моментально по факту.
В принципе нам никто не мешает избавить своих рыбаков от головной боли, даже есть понимание, как это сделать. «Нужно контролировать объем вылова рыбы, создавая меньше препятствий для бизнеса, — цитировали информагентства призыв вице-премьера Юрия Трутнева. — Прозвучало предложение использования палубных весов с регистрацией их результатов. Предлагалось делать это через спутниковый модем, чтобы информация сразу отправлялась на берег. Можно делать это со скрытым записывающим устройством. Главное, чтобы мы знали: все, что попадает на палубу, взвешивается и работа пограничной службы уже может сводиться к работе с документами в электронном обороте, а не с автоматами на судно высаживаться и часами его держать». Эти слова были сказаны на апрельском совещании во Владивостоке пять месяцев назад. С тех пор ничего не изменилось.
Наконец, еще одним барьером на пути дальневосточной рыбы на российский запад стал слабеющий рубль. Ведь за кордоном нашим рыбакам за улов платят в твердой валюте. По информации участников рынка, в августе за тонну российской горбуши без головы в Китае платили 2,7-2,8 тысячи долларов. По нынешнему курсу это примерно 190 рублей за килограмм — дороже, чем было в розничной сети Владивостока до последнего обвала российской валюты. Не трудно предсказать, что будет с ценами на рыбу и морепродукты на Дальнем Востоке и в особенности в Москве, если ЦБ и Минфин будут и дальше безучастно наблюдать за тонущим рублем.
Для сведения: в 2013 году, еще до санкций, экспорт рыбы из России составил 1,5 млн тонн, а импорт — 0,8 млн тонн. Сейчас импорт упал, а вот экспорт стал еще более притягательным. Капитаны и хозяева судов в душе могут быть патриотами, но тут ничего личного — просто бизнес.
Может, рыбаки, предприниматели и руководители отрасли во Владивостоке наконец-то найдут способ развернуть сейнеры с камчатским лососем к родным берегам? Очень бы хотелось, чтобы этот форум потом с полным правом называли рыбным...
Георгий Мартынов, президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья
— Мы огромные надежды возлагаем на Восточный экономический форум, он может обеспечить прорыв. Как? С 2005-го в России на 10 лет закрепили квоты за рыбаками добычу. Результат: страна добывала 2,8 млн тонн рыбы, а сегодня эта цифра 4,2 млн тонн. Мы ждем, что эту практику узаконят еще на 25 лет.
У нас проблемы с транспортировкой рыбы и морепродуктов за Урал. Нам очень нужны припортовые предприятия, которые могут быстро обрабатывать выловленную рыбу, превращать ее в продукт непродолжительного хранения. Но больше всего нас беспокоит вопрос неурегулированности отношений между государством и портами. После приватизации между портами и рыбаками нет долговременных договорных отношений, и, как следствие, у рыбаков нет уверенности в завтрашнем дне. Был принят закон, чтобы рыбохозяйственному комплексу сдавали причальные сооружения в аренду на 49 лет. Вопрос до сих пор не решен. А мы не можем заниматься строительством в этих портах.
И, конечно, все ждут длинных денег. Пока только продающие рыбу за кордон владельцы рыболовецких траулеров в выгодном положении, поскольку могут брать кредиты в иностранных банках. Но почему всему бизнесу нельзя дома получать кредиты под нормальные проценты?