Насколько обоснованы тревожные мысли о «большой войне»?
Срочное принятие новых «мобилизационных» законов, отказ сделать исключение в призыве для отцов троих детей и откровенные речи официальных деятелей про то, что «пахнет большой войной», — все это наталкивает на самые тревожные мысли. Насколько они обоснованы?
Дмитрий Аграновский, адвокат
— Хочешь мира — готовься к войне. У Запада не получится достичь успехов, если использовать против нас лишь Украину. Французы и немцы воевать не будут. Но могут вовлечься в конфликт Польша или Румыния. Чтобы остудить горячие головы, приходится показывать наши возможности и в ВПК, и в мобилизационных законах. И все же я надеюсь, что до большой войны дело не дойдет. И до тотальной мобилизации тоже.
Никита Масленников, ведущий эксперт Института современного развития
— Текущий режим экономики позволяет проводить СВО, необходимости в смене экономической модели не вижу. Но призывные контингенты расширяются, и работодатели должны позаботиться о повышении квалификации трудящихся, внедрении передовых технологий. А что касается тревоги, то это чувство у нас, простых граждан, будет сохраняться до окончания СВО.
Павел Кудюкин, экс-замминистра труда
— Бросается в глаза лукавство и даже жульничество законодателей. Предлагали повысить нижнюю планку призыва с 18 до 20 лет, но в результате «передумали» для расширения призывного контингента. А заявления председателя думского комитета по обороне о неминуемом приближении большой войны считаю безумными. Государственные деятели обязаны делать все для ее недопущения, а не для приближения. За пределами Садового кольца желающих развязывать такую войну не наблюдаю.
Михаил Делягин, депутат Госдумы, экономист
— Формулировки председателя комитета Госдумы по обороне с использованием слов «большая война» пугают. Я этого не понимаю и не принимаю. Зато понимаю, что наше население постепенно вымирает благодаря долгим годам либеральной политики государства. Благодаря последовательной политике уничтожения образования у нас все меньше молодых людей, которых чему-то можно научить. А благодаря нашему здравоохранению у нас все меньше людей дееспособных. Потому в силу разрушения демографического потенциала государственной политикой теперь приходится поддерживать военный потенциал такими вот «мобилизационными» методами.
Алла Иванова, завотделом Института демографических исследований РАН
— Конечно, я понимаю тревогу сограждан, которых эти новые законы затронут. Давайте взглянем на это с демографической позиции. К 30 годам обычно большинство мужчин вступают в брак, у них появляется первенец. В России призывают на срочную службу на год. Так что с точки зрения демографии увеличение призывного возраста на жизнь российского населения не повлияет в мирное время. А вот в период масштабных боевых действий появляется множество других факторов, способных изменить демографическую ситуацию в стране гораздо в большей мере, чем сроки призыва в армию. Я понятно изъясняюсь?