Дина Корзун: «Дочку назовем Агнесс»

Дина Корзун впервые пропустит концерт благотворительного фонда «Подари жизнь» по уважительной причине

Дина Корзун впервые пропустит концерт благотворительного фонда «Подари жизнь» по уважительной причине — она сама только что подарила жизнь дочери. Актриса дала интервью «Труду» за несколько дней до родов.

— Неужели вы не появитесь 29 мая на ежегодном концерте вашего фонда «Подари жизнь» в Михайловском театре?

— К сожалению, в этом году я впервые не смогу быть на нашем концерте «Подари жизнь», так как не знаю точно, когда появится на свет моя дочка. Видимо, это событие произойдет за несколько дней до концерта.

— Недавно ваш друг и участник концерта фонда «Подари жизнь» Вячеслав Бутусов сказал мне в интервью, что он видит смысл жизни в том, чтобы приносить пользу другим. А вы как понимаете слово «польза»?

— У каждого человека свое понимание пользы. Кто-то вам скажет, что полезно заботиться о себе, своем здоровье… Для кого-то польза — жить в свое удовольствие. Наверное, каждый из них будет по-своему прав. На мой взгляд, смысл понятия «польза» — это улучшение, приобретение благ, в результате которых должно стать лучше — или тебе самому, или близким, или окружающим, или еще кому-то. Думаю, что и благотворительность вписывается в это понятие. Но для меня благотворительность — необязательно что-то конкретно полезное. Благотворительностью можно заниматься просто как творчеством. Творить жизнь вокруг себя, делать ее лучше, для радости себе и другим. Для меня благотворительность даже скорее творчество, чем польза. Это ощущение того, что я маленькими шагами могу сделать этот мир лучше, что я творю его.

— В последние годы Фонд «Подари жизнь» все время меняет место своего концерта, который по традиции проходит накануне Дня защиты детей. Почему в этот раз выбор пал на Михайловский театр Санкт-Петербурга?

— В прошлом году концерт проходил в Доме музыки, предпоследний мы провели на Ленинском проспекте рядом с Детской клинической больницей — на открытой сцене. А вот первые три концерта прошли в театре «Современник». Для нас очень важно рассказать как можно большему количеству людей, живущих в разных городах, о проблемах детей с онкологическими заболеваниями, о том, что можно для них сделать и о том, что больных детей общими усилиями можно спасти. Поэтому хорошо, если концерты будут идти в разных городах России. В этом году предложение о проведении концерта исходило от Михайловского театра. Там будут участвовать замечательные артисты и музыканты, мы приглашаем всех, чтобы поддержать нас. Все сборы пойдут на покупку медицинского оборудования.

— В этом году в благотворительном концерте фонда «Подари жизнь» выступит много рок-музыкантов — Юрий Шевчук, Вячеслав Бутусов, Илья Лагутенко. Возможно, привлечение таких сил — заслуга вашего мужа, музыканта Луи Франка?

— С рок-музыкантами наш Фонд давно дружит. Именно рок-музыканты были первыми, кто нас поддержал в 2005 году, когда мы проводили первый концерт. На самом деле, не имеет большого значения, кто помогает больным детям — рок-музыканты, художники, артисты, политики или просто волонтеры. Главное, чтобы помощь была постоянной.

— Года четыре назад, когда стартовал ежегодный фестиваль имени Булата Окуджавы, я вас видела в жюри детского конкурса рисунков. Причем вы тоже представили свою иллюстрацию к Булату Окуджаве, и она была прекрасной. Продолжаете ли вы рисовать? Может, и подопечным детям, которые лечатся в больницах, даете уроки рисования?

— После окончания средней школы год я училась на художественно-графическом факультете Смоленского педагогического института, а до этого пять лет училась в художественной школе. И сейчас я потихоньку рисую. В Лондоне ходила на курсы в Академию живописи, брала там уроки. Это занятие приносит мне много удовольствия. А тогда, на празднике Булаты Окуджавы, я была в составе жюри детского рисунка, и это очень сложное занятие — оценивать рисунки: мне все рисунки казались прекрасными, потому что они искренние. В фонде «Подари жизнь» есть волонтёры — художники, которые приходят в больницу к детям и дают им уроки рисования, живописи. Ежегодно весной, в библиотеке Иностранной литературы, мы проводим нашу выставку. У наших детей очень радостные картины, полные жизни и света. Помимо рисунков на выставке представлены поделки — они, как волшебные замки, очень красивые. Это одна из постоянных традиций фонда. Дети показывают мир таким, каким хотят его видеть. Когда я прихожу к детишкам в больницу, то для меня важно их поддержать, поболтать про жизнь, кукол, компьютерные игры. У детей жизнь проходит в больничных палатах, и круг их интересов ограничен. Но все равно с этими детьми очень интересно общаться.

— Не так давно вы снялись в картине «Кука» режиссера Ярослава Чеважевского, где играете богатую девушку, которая по велению сердца становится социальным работником. В фильме маленькая девочка, которая живет одна в доме с мертвой бабушкой, пытается выжить в жестоком взрослом мире. Как вы думаете, в России тяжелее детям, оставшимся без родителей, чем в европейских странах?

— Я так не люблю сравнивать нашу страну с другими… Но ребенку в любой стране сложно, если он остался один. Наверное, есть какие-то различия, но я не знаю досконально проблемы детей-сирот, статистику, потому что в основном занимаюсь больными детишками. Хотя к нам тоже попадают дети без родителей, из детских домов, сироты, и это всегда драматические истории. Таким детям намного сложнее побороть страшный недуг, чем детям, окруженным любовью родителей. Но если все же сравнивать, как у нас относятся к детям и как за рубежом, то сам факт, что в Америке просто не существует детских домов, говорит о многом. Америка — такая же большая страна, как Россия, и по идее у нас должны быть схожие проблемы. Конечно, они есть, но вот детских домов в США нет. Там ребенок, оставшийся сиротой при рождении, даже если он инвалид, находит себе семью к моменту выписки из больницы. К приемным детям американцы относятся куда более трогательно, чем в нашей стране. Для нас желание усыновить ребенка-инвалида и потом работать на него всю жизнь — большая редкость. У них, наверное, другой менталитет. При этом мы все время смеется над американцами, говорим, что они пустые, бессмысленные, поверхностные. Однако они могут себе позволить заботиться о ребенке, который тяжело болен, без рук и без ног, а мы не можем. Конечно, мы знаем истории, что в Америке к некоторым приемным детишкам, в том числе из России, относятся плохо. А сколько таких историй в нашей стране, мы не знаем. Но вовсе не потому, что их нет, а потому что о них не пишут, потому что это не сенсация. Нет даже такой статистики. А что делают некоторые родители со своими родными детьми? Об этом мы тоже не очень хорошо осведомлены.

— Сама ситуация, при которой американцы имеют право усыновить ребенка из России, как будто мы страна третьего мира, страдающая от голода, стихийных бедствий, войны, не весьма нормальная, не так ли? Ведь наши-то семьи не усыновляют английских или немецких детей.

 — Моя близкая подруга Наталья Шагинян — директор фонда «Счастливые семьи», который занимается тем, что помогает российским детям-инвалидам, живущим в домах малютки или в детских домах, найти в Америке клиники, где детям сделают протезы или поставят на ноги. Когда дети приезжают на лечение в США, там им подыскивают временную семью. Так получается, что потом многие дети остаются жить в этих семьях навсегда. Наташа занимается поддержкой таких детей. Фонду «Счастливые семьи» помогают Евгений Миронов и Мария Миронова. У них двойная программа «Дети-сироты» и «Пожилые актеры». Наталья Шагинян лучше знает проблемы детей-сирот и могла бы вам об этом рассказать больше. Мы с Чулпан Хаматовой больше помогаем детям с онкологическими заболеваниями. Наташа Шагинян могла бы вам рассказать такую историю. У 16-летнего мальчика не было ног, ему сделали операцию в США. Семья, где он жил, искренне его полюбила, и захотела, чтобы он остался с ними в США. Но так как у юноши была мама, которая от него не отказывалась, хотя и сдала его когда-то в Дом малютки, то стали разыскивать маму с тем, чтобы она отказалась от прав на ребенка. Но когда мама узнала, что ее сыну сделали операцию и что он такой талантливый, умный, красивый, то сказала, что не хочет от него отказываться и не хочет, чтобы он уезжал. Но мальчик упросил свою родную мать, чтобы она отпустила его. В результате эта женщина подписала документы на отказ от сына. Так что истории бывают очень разные, и просто говорить, что всем нашим детям, которых усыновляют в США, плохо, это неправильно. Поверьте, очень много красивых историй с красивым концом или даже вернее сказать красивым началом для этих детей, потому что их жизнь там только начинается.

А если вернуться к фильму «Кука», где я работала с большой радостью, то кинематограф, как правило, все немножко преувеличивает. На самом деле, вряд ли такое возможно, чтобы маленькая девочка так долго жила в одной квартире с мертвой бабушкой, и никто бы об этом не знал. Но история, рассказанная в фильме «Кука» — очень поучительная.

— Сейчас в российском прокате идет фильм «Замерзшие души», где вы играете Нину. Что это за странный персонаж и почему души замерзшие? Это же не о загадочной русской душе?

— Эта история о трансплантации души. Когда я стала читать сценарий, то он мне сразу показался очень необычным. В центре — идея трансплантации души с тем, чтобы облегчить живущим людям их земное существование. Например, если у вас слишком чувствительная душа и вам кажется, что мир несовершенен, и это беспокойство вас мучает все время, то американский профессор предлагает выход: нужно отделить часть души, процентов 90, спрятать эту часть в банку и отложить до лучших времен. А с оставшейся частью своей души вы будете прекрасно продвигаться по служебной лестнице, станете успешным и богатым. На первый взгляд, это кажется и смешным, и провокационным. Моя героиня Нина — русская, которую используют как пустой сосуд для перевозки душ, потому что в Санкт-Петербурге существует дочерняя компания, которая по дешевке покупает души у местного населения и переправляет их на Запад под видом души поэта, музыканта или балерины. Финал этой истории показывает, что более счастливым человек не станет, если заморозит свою душу. Сниматься в картине было очень интересно.

— Знаменитая актриса Алла Демидова верит в инкарнацию душ и говорит, что по ее подсчетам, она проживает последнее воплощение души на Земле. Как вы относитесь к этой теме?

— Эта вера в перевоплощение и перерождение души не нова, она основана на древних индийских религиях и буддийской философии. На мой взгляд, в этом учении много интересного. Каждый из нас приходит на этот свет с особой миссией и каждый должен ее если не исполнить, то осознать. Мы должны стремиться стать мудрее, чище, лучше. Наверняка, наша миссия всегда направлена в сторону света и добра. Но каждый из нас не защищен от ошибок и поэтому делает много неправильного. Поэтому он возвращается на Землю вновь и вновь для того, чтобы, проходя жизненные уроки, в результате становиться лучше.

— Дина, ваш родной город — Смоленск. Что для вас значит город, где вы появились на свет?

— Я не была в Смоленске очень давно, и если честно, не очень стремлюсь его увидеть. Моя мама живет со мной в Москве, а моей бабушки уже нет, а мои друзья, с которыми я очень близка, предпочитают приезжать ко мне в Москву. Так что Смоленск, будучи городом моего детства, не стал для меня городом радости, куда бы меня тянуло. Как мне кажется, Смоленску не хватает светлой энергетики, хотя в нем очень много хороших людей, тонких, чувствительных. Но город — это не только люди, а что-то еще. Сам Смоленск почему-то не выглядит сегодня городом победителей, хотя это город мужественных людей. Я люблю центр Смоленска, но это все ограничивается радиусом в два километра, а дальше — сплошная нужда, борьба за выживание, безработица. Радости жизни в современном Смоленске очень примитивные, культурная жизнь не очень активна, хотя рядом Москва. Впрочем, о жизни Смоленска я знаю по рассказам своих школьных друзей, с которыми продолжаю активно общаться.

— А в каком городе мира вам комфортно и радостно?

— Москву я до сих пор воспринимаю как город с тяжелой энергетикой, даже жесткой, которую ощущаешь сразу, как только выходишь из аэропорта. Толкотня, агрессивные нападки таксистов, загазованность шоссе, по которой мы едем в центр города, — все это не очень радостно. Но в Москве — мои любимые друзья и наш фонд «Подари жизнь». Когда я приезжаю в Москву, то понимаю, что приезжаю не в город, который люблю, а к людям, которые здесь живут, и дороже которых у меня никого нет. А Лондон я люблю просто как город, хотя в нем тоже не очень простая энергетика. Лондонцы боятся потерять работу, они трудятся как сумасшедшие, из-за этого у них постоянные стрессы, но при этом у них есть возможность выйти на улицу и оказаться среди зеленых парков, с цветами, прудами, лебедями, пеликанами. А такая красота значительно снимает стресс. В Москве подобных мест отдыха очень мало.

— Кстати, где вы собираетесь рожать? В Лондоне?

— Да, в Лондоне. Сейчас мы с семьей в Лондоне живем временно. Наша дочь родилась в прошлом году, а на этой неделе ждем появления на свет еще одной дочери. Буквально чутьчуть осталось. Первую дочь назвали Итала в честь бабушки моего мужа, которая была итальянкой. А вторую дочку хотим назвать французским именем Агнесс. Для моего мужа Луи Франка французский язык — родной (музыкант Луи Франк родом из Бельгии. — «Труд»).

— У вас уже взрослый сын Тимур. Чем он занимается?

— Сын — студент Финансовой академии, приезжает к нам на каникулы и очень трогательно играет со своей сестричкой. Итала всегда очень ждет Тима, хотя и маленькая.

— Вы с Луи Франком — творческие люди, но при этом давно вместе. Как вам удалось сохранить нежность друг к другу?

— Только любовью. Свои отношения с детьми тоже строю на любви, доверии, уважении. Мы с мужем — люди разных культур, и поэтому в начале нашей общей жизни у нас были и споры, и диалоги, но благодаря тому, что мы очень друг друга любим, нам удалось сохранить нашу душевную связь, развить ее. Свои отношения с детьми я тоже строю на любви, доверии, уважении.