- Со 100-процентной уверенностью могу сказать, что от химического загрязнения не погибло ни одно животное, - заявляет Петухов-младший. - Относительно численности популяции - тоже неправда. В прошлом году я участвовал в экспедиции по учету байкальской нерпы, как 30 лет подряд это делал мой отец. Экспедицию оплачивало то же движение Гринпис - у российской науки не хватает денег. Основной запас животных составляет 67164 головы. Плюс полученный приплод - около 18 тысяч. Следовательно, вся популяция превышает 85 тысяч особей. Примерно столько же наблюдалось и в прежние годы.
Несмотря на то, что Байкал - громадина, которую трудно представить (23 тысячи кубических километров воды!), здесь все очень хрупко: соотношение нерпы, рыбы, других водных организмов нужно сохранять на уровне, установленном самой природой. Мало млекопитающих - плохо. И много - плохо.
- Как оценивается ущерб от браконьерства на Байкале?
- Охота на нерпу сложная и опасная. Это не гренландский тюлень, которому некуда деваться, когда подъезжают люди на лодках и убивают дубинами. На нерпу охотятся по последнему льду. Его называют "шаховый" - держится всего 10 - 15 дней. Вот реальный срок охоты на куматканов, как местные прозвали перелинявших бельков. В свое время отец оценивал ущерб от браконьерства в 500 особей в год. В прошлом сезоне байкальская инспекция изъяла 100 голов, добытых незаконно.
Но не следует забывать, что для коренного населения Байкала нерпа - один из основных источников промысла, по сути - существования. Например, колхоз "Победа" живет нерпой. Там тунгусы, эвенки. Отнимите у них нерпу - и селу Байкальское можно давать его прежнее имя - Горемыки. Чтобы снизить браконьерство, нужно больше внимания уделять распределению лицензий преимущественно между местными жителями.
- Поведение нерпы в последние годы изменилось?
- Она стала очень осторожна. Раньше к ней можно было приблизиться на 150 - 200 метров, после чего нерпа падала в воду. Сейчас подпускает до 500 - 600 метров. У нее замечательный слух. И человека чует издалека.
Сезонное поведение нерпы типично. Она обожает лед и холодную воду. В начале лета в северной части озера скапливается до двух третей всего поголовья. В залежки собираются и местные звери, и пришлые. Явное предпочтение они отдают белым прочным льдинам, избегая "ердаков" ("худых" льдов малой прочности). Здесь нерпа заканчивает линьку.
- Говорят, нерпа очень любознательна, что порой ее и губит?
- Скорее, любопытна. Ей нравится музыка. Предпочитает, не шучу, Аллу Пугачеву, особенно песню "Миллион алых роз". Заслушавшись, может подплыть совсем близко к катеру. Не прочь обкусать омуля, который уже угодил в сети, - за это рыбаки ее не любят. А так - сплошные достоинства. Сало нерпы - чрезвычайно целебное. Не знаю, почему его сейчас в медицине не применяют. Это ценнейшее сырье, которое по нашей бесхозяйственности пропадает.
В отличие от родственных тюленей байкальские первогодки набирают вес вдвое быстрее, потому что дольше находятся на "молочной диете". Рост животных заканчивается к 20 - 25 годам.
- Вы утверждаете, что опасность, угрожающая байкальской нерпе, преувеличена? Но Гринпис предоставил телеканалам видеоматериалы...
- Это тот случай, когда можно сказать: "Не верь глазам своим". Я ответственно заявляю, что вместо байкальских тюленей в них часто показывают кольчатую или каспийскую нерпу, которая у нас не водится. А съемки сбора научной информации телевидение выдает за браконьерство. Популяции нерпы на Байкале пока ничто не грозит. Для ученых она - "индикатор" химического загрязнения озера. До сих пор содержание всевозможных токсинов (ДДТ, ГХЦГ и ПХБ) в подкожном жире нерпы во много раз меньше, чем у балтийских тюленей, выловленных вблизи Нидерландов и в Северном море. Сотрудникам движения Гринпис это должно быть известно.