17-летний актер сыграл главную роль в уникальном проекте – трилогии «Частное пионерское», - в котором юные исполнители взрослели вместе со своими героями
На экраны страны вышел фильм «Частное пионерское: Ура, каникулы!». Тем временем в Доме кино прошла премьера фильма «Частное пионерское-3» — заключительной части трилогии о любви, дружбе, приключениях советских подростков. Главную роль в этом уникальном проекте, в котором юные исполнители взрослели вместе со своими героями, сыграл 17-летний актер Семен Трескунов. На его счету уже более 30 работ в кино, в том числе в таких нашумевших фильмах, как «Хороший мальчик», «Мамы», «Призрак», «На дне», сериалах «Черные кошки», «Семафор», «Семейный бизнес».
— Семен, вы начали сниматься с 10 лет. На этом ваше детство закончилось?
— Да нет, почему? Просто осталось меньше времени, чтобы тратить его попусту. Если выдавалась свободная минутка, посвящал ее себе, как ребенку.
— Трудно было совмещать школу и съемки?
— Никто ради меня график съемок не выстраивал. Часто случалось так, что я пропускал занятия в школе целыми неделями. Но при этом нормально успевал по всем предметам. Мне повезло с замечательной классной руководительницей, которая всячески меня поддерживала. Что-то я проходил с ней, что-то учил сам, что-то догонял в школе вместе с одноклассниками. Так что жаловаться на трудную жизнь мне не хочется. Хотя отдельные тяжелые моменты, конечно, случались.
— Как складываются ваши взаимоотношения с одноклассниками, вы ведь стали звездой...
— Звездой для своих одноклассников я не стал. Я для них, в первую очередь, товарищ. Для ребят из младших классов я, конечно, представляю определенный интерес. Они одолевают просьбами сфотографироваться на память, отказать им в этом совершенно невозможно, они такие милахи. В остальном ажиотажа вокруг моей персоны не наблюдается. В ХХI веке расстраиваться из за того, что твой сосед снимается в кино, уже не приходится. Появилась масса возможностей для самовыражения. Можно, например, вести свой видеоблог и стать суперпопулярным. Если у тебя есть какие-то дарования, можно принять участие в проектах «Лучше всех», «Голос» — все дороги для тебя открыты.
— В этом году вы заканчиваете школу?
— Строго говоря, я ее уже закончил, в начале апреля сдал досрочно последние экзамены. Осталось получить аттестат и на выпускной вечер заглянуть.
— Вы, стало быть, теперь человек свободный, самостоятельно распоряжаетесь своим временем...
— Я бы так не сказал. Есть много обстоятельств, которые приходится учитывать. У нас большая семья: папа, мама, брат, маленькая сестра, которая требует моего внимания. Но досрочное окончание школы, конечно, сильно разгрузило мой обычно сильно насыщенный день.
— Вам интересно сегодня со сверстниками или тянет к людям постарше, поопытнее? Вы ведь уже давно летаете по другой, более высокой интеллектуальной орбите...
— Мне кажется, что я достаточно легко нахожу общий язык с людьми и постарше, и помладше. Сказать, что мне неинтересно со сверстниками, было бы непростительным высокомерием. Тем более что я не считаю, будто созрел раньше времени. Да, о некоторых вещах, благодаря своему кинематографическому опыту, я могу судить, как взрослый. Но я развиваюсь как нормальный подросток, мне доставляет удовольствие поиграть с друзьями в футбол, подурачиться.
— В трилогии «Частное пионерское» ваш герой безнадежно влюблен в одноклассницу. В «Хорошем мальчике» игра гормонов влечет вашего героя к молодой учительнице. В этих сюжетах для вас есть автобиографические, исповедальные мотивы?
— Скорее, исповедальные мотивы вложили в свои фильмы их авторы — Александр Карпиловский и Оксана Карас. Они очень тонко и чувственно донесли до меня свои истории, которые я должен был воплотить на экране. Если вам кажется, что я сыграл удачно, то это результат их усилий, результат интимного диалога между режиссерами и исполнителем. Я же, к сожалению, не обладаю достаточным опытом в этой деликатной сфере, чтобы опираться на него.
— Вы хотите сказать, что вас еще не настигло чудо первой любви?
— Я хочу сказать о другом. Для того чтобы сыграть любовь к молодой учительнице, мне не пришлось в нее влюбляться по настоящему. А первая любовь почти параллельно со съемками в «Частном пионерском» у меня была. Но она протекала с меньшим драматизмом и в менее ярких красках, чем это получилось на экране. И потом, я стараюсь не примешивать личную жизнь к работе, это ни к чему. Для меня звучит как оскорбление, что я, дескать, сыграл в картине самого себя. Мне лучше в этот момент раствориться в воздухе и не слышать подобных слов. Как актеру, мне гораздо интереснее уходить от себя — и чем дальше, тем лучше. На экране я стараюсь проживать отдельную жизнь, никак со мной не связанную.
— Вы родились в канун ХХI века. Как погружались в советское время в трилогии «Частное пионерское»?
— На таких ностальгических проектах все зависит от лидера, от режиссера-постановщика. Александр Юрьевич Карпиловский хорошо помнит время своей юности. С помощью художников, декораторов, костюмеров, гримеров он выстроил маленькую Вселенную, где работали свои законы времени, физики, любовной химии, ну и так далее. Передо мной и моими партнерами — Алисой Вистингаузен и Егором Клинаевым — стояла задача понять, почувствовать эту вселенную и стать ее частицей. На съемочной площадке режиссер проводил настоящие экскурсы в прошлое нашей страны, рассказал много забавных историй из своего детства. И это в итоге здорово помогло нам.
— С Егором и Анфисой у вас сложились дружеские отношения?
— Вполне. Не то, чтобы мы стали закадычными друзьями. Мы не встречаемся каждый день, у нас свои дела, учеба, работа, но на протяжении всех частей кинотрилогии (а она заняла пять лет) мы были позитивно настроены и всячески помогали друг другу. Не теряю надежду, что нам еще удастся встретиться на съемочной площадке и поработать вместе.
— Вы соглашаетесь на все роли, куда зовут, или выбираете, от чего-то отказываетесь?
— Вначале я не планировал ни от чего не отказываться. По той простой причине, что я был новичком в кино. Для меня это был абсолютно новый мир, который мне предстояло кропотливо изучать. У меня даже какая-нибудь двоюродная бабушка в театре областном не играла. Поэтому любая роль казалось мне даянием, чудом, даром судьбы, и я не пренебрегал даже самым маленьким эпизодом. Становясь чуть старше и вынося на первый план какие-то личные амбиции, я в какой-то момент захотел роли выбирать. Но и тогда не стал это делать. Надо было себя зарекомендовать, как хорошего молодого артиста, а потом уже аккуратно делать маленькие шажочки навстречу собственной избирательности. Сейчас, не борясь с собственной совестью, я могу для себя точно определить, хочу я сниматься в том или ином проекте, или же могу очень вежливо и тактично от него отказаться.
— Вы сами это решаете или на семейном совете?
— В конечном итоге решаю я. Но без совета с родственниками обойтись довольно трудно. Тем более что у меня доверительные отношения с родителями. И я бы себе не простил, если бы эгоистично принимал такие серьезные решения сам. Читая сценарий, никогда не знаешь, в чьи руки он попадет, в какую сторону будет переделан. Бывает, ты отказываешься от роли, а потом, глядя на экран, думаешь, что совершил одну из самых больших ошибок в жизни. Бывает и наоборот.
— Я читал, что у вас что-то не сложилось с фильмом «14 +», который, как мне кажется, украсил бы вашу фильмографию.
— Этот сценарий в первом варианте назывался «Челентано». И хоть я родился на периферии ХХ века, мне эта и другие поп-культурные отсылки, которыми наполнен фильм, были близки. Я прекрасно знал, кто такой Адриано Челентано, Жан-Поль Бельмондо, и мне хотелось стать частью этого мира. Но я был подписан на другой проект, и мы с режиссером Андреем Зайцевым просто не сошлись по срокам. Но это как раз одна из тех неудач, о которых я меньше всего жалею. Считаю, что и без меня в фильме все прекрасно сложилось.
— В «Хорошем мальчике» вы играли вместе с такими корифеями, как Константин Хабенский и Михаил Ефремов, в «Призраке» — с Федором Бондарчуком, в «Частном пионерском» — с Тимофеем Трибунцевым. Коленки от страха не дрожали?
— Сказать по правде, в какой-то момент перестаешь отдавать себе отчет, что в этом есть что-то удивительное. Я был самым обыкновенным мальчиком и вдруг попал в кино. Очень быстро я стал работать на хороших проектах. И не задумывался о том, что это круто, как может показаться кому-то со стороны. Помимо того, что эти актеры — высокие профессионалы, они еще и замечательные люди, которые всегда помогут, подскажут. Они же не людоеды, чтобы их бояться.
С Константином Юрьевичем Хабенским я общался на съемках «Хорошего мальчика» как с отцом. Ирину Денисову, которая сыграла в фильме мою маму, я до сих пор в шутку называю «мамой». С Михаилом Олеговичем Ефремовым мы до этого снимались в фильме «На дне», помнили друг друга и были рады вновь посотрудничать. Федор Сергеевич оказался открытым, дружелюбным, остроумным человеком, с ним было легко. Если ты приходишь на площадку и можешь показать себя профессионалом, хоть и маленьким, это сразу снимает лишние вопросы и волнения. Поэтому я просто старался честно делать свою работу с любимыми взрослыми актерами.
— Семен, вам только 17 лет. Вся жизнь, как говорится, впереди. Кем себя видите в будущем? Актером, режиссером?
— Мне бы не хотелось загадывать наперед, но скажу честно, что режиссерская стезя мне сейчас ближе, чем актерская. Уже этим летом планирую в качестве режиссера попробовать снять короткометражный фильм по сценарию Кати Мавроматис, подруги Оксаны Карас. Она подарила мне теплую, нежную историю любви, чем-то напоминающую по атмосфере французский фильм «Амели», который я очень люблю.
— Раз уж заговорили о любимых фильмах, давайте продолжим этот ряд. Чей режиссерский стиль вам близок, какие имена и фильмы сразу всплывают в памяти?
— Я смотрю много самого разного кино. Очень люблю творчество американского режиссера Пола Томаса Андерсона, автора замечательных картин «Магнолия», «Ночи в стиле буги», «Нефть», «Мастер». Удивительным образом он умеет из маленьких историй сделать эпические картины и наполнить их героями, что называется, с большой буквы. Из российских режиссеров мне очень нравятся работы Андрея Звягинцева, Юрия Быкова, Романа Каримова.
— И последний вопрос. К неполным 18 годам вы уже не только состоявшийся, но и, подозреваю, состоятельный человек. Какую роль играет материальное благосостояние в системе ваших жизненных приоритетов?
— Я несовершеннолетний, поэтому деньги за свою работу получаю не я, а отец. Но никакой потребности, чтобы сдавать меня в аренду на съемки, в нашей семье не было. Мне приходилось встречать на съемочной площадке своих сверстников, которые были единственными кормильцами своих семей. У нас, к счастью, и папа работает, и мама работает. Мы с отцом изначально договорились, что заработанные мною деньги пойдут на мое образование. Я планировал поступать в Нью-Йоркскую школу кино, но окончательно определюсь с этим решением чуть позже. Слишком много поступает интересных предложений на родине.
Тем временем все, что мне необходимо, родители покупают из своих денег. Мое отношение к денежным знакам философское. Если бы мне казалось важным материальное благосостояние, я поступал бы в финансово-экономический институт, работал бы в банке и делал бы деньги из денег. В моей личной системе координат первостепенным благом для меня было и остается творчество.