— Отар Давидович, вы изменили своему принципу не снимать известных актеров? Богдан Ступка играет роль посла России во Франции в фильме «Шантрапа», отчего?
— Я не люблю знаменитых актеров, потому что своей знаменитостью они портят мне картину. Вот если бы я снял в моем фильме Катрин Денев или Депардье, то можете себе представить, что бы с этим фильмом произошло? Но всегда радуюсь, когда человек владеет своим ремеслом.
— Насчет Депардье. Сейчас он играет Григория Распутина в новом фильме, съемки которого проходят в
— Безобразие — снимать фильм о Николае II! Элем Климов пытался сделать картину о Распутине «Агония», но я его всеми способами отговаривал. Убеждал, что,
Самая большая опасность, что какими изобразят Распутина и Николая II, такими они запомнятся зрителю. Кинематограф — очень материальная вещь. Еще отвратительно, когда в кино воплощаются выписанные на бумаге персонажи. Какой, скажите, смысл делать из хорошего романа посредственный кинематограф? В частности, возьмем замечательную повесть Владимира Войновича о солдате Иване Чонкине. Сняли кино, и что? Или
— Только что в российский прокат вышла экранизация Юрия Кары «Мастер и Маргарита», пролежавшая на полке больше 10 лет.
— Но нельзя, нельзя! Сколько этих экранизаций! «Анна Каренина» Толстого экранизирована не меньше десяти раз. Или в одно время была мода ставить фильмы по Лермонтову — и ни одного удачного. Тексты нужно читать! Для этого они и написаны. Кинематограф — это другая вещь. Безопаснее всего быть одному ответственным за то, что ты снимаешь, и чтобы это не было ни иллюстрацией к
Но с теми безобразиями, о которых вы говорите, очень трудно бороться. Человеческому существу свойственен соблазн, или, как это
Я его предупреждал, что он дорого заплатит за это кино, что может потерять самых близких людей, потому что это грех, но в Элема словно вселился бес, и он ничего не слышал вокруг. Кино — еретическое занятие, и лучше, когда режиссер отвечает от начала до конца, от первого слова, кадра до последнего за все, что он делает. Как можно использовать
— Элем Климов — создатель великого фильма «Иди и смотри» (вошедшего в 100 лучших картин ХХ века) по повести Алеся Адамовича. А вы говорите, что категорически против экранизаций? Есть же темы, на которые нельзя не снимать фильмы. И одна из них — Великая Отечественная война.
— Эту картину начала снимать жена Элема Климова Лариса Шепитько, которая была великим режиссером. Такой женщины в кинематографе, какой была Лариса, больше нет и не будет. Лариса начала снимать «Прощание с Матерой» и задумала «Иди и смотри», а после ее гибели Элему пришлось все это продолжить. К этому времени, потеряв самое дорогое, что у него было, и много выстрадав, он был способен на многое. Даже на Хатынь!
— Вы неоднократно говорили о том, что кино — это несерьезное дело. Как вы относитесь к тому, что некоторые режиссеры, например Никита Михалков, используют кинематограф как инструмент достижения власти и богатства?
— Больше всего я боюсь критиковать своих коллег.
— Хорошо, политики — не ваши коллеги! Что вы думаете о нынешних лидерах России и Франции?
— Насчет политиков у меня есть только одно соображение — что занимаются политикой люди, которые испытывают некую недостаточность. Есть в этом
— Еще событие — скоро на канале «Россия» выходит фильм «Достоевский» с Евгением Мироновым в главной роли. Вот такой у нас в России пристальный интерес к великим людям.
— Ну что я могу сказать? Не могу взять на себя функцию поучать
— Ваш большой друг — писатель Андрей Битов. Более интеллектуального, интеллигентного и свободного человека я не встречала. Мы все повторяемся, все лукавим, пытаемся казаться умнее, чем есть на самом деле, а он нет.
— Такой тип! Конечно, мы все повторяемся… Но у Андрея больше запаса, чтобы не повторяться. У него всякие шкатулки, которые он открывает и в которых находит тайны. А потом говорит: «Что это я такое сказал, о чем никогда даже не думал?» У Битова есть потребность находить, открывать, доставать и делиться своими находками.
— А у вас есть такой шкафчик с ящичками, где хранятся знания, мысли, темы?
— Может, и есть. Кто знает? Наверное, у нас всех есть алгоритм, то есть свой способ мыслить. В точных науках эвристика — это способ найти самый короткий путь от одной точки к другой. При помощи блужданий и ошибок выясняется, что всегда были и есть отходы в сторону от того, как должно было вести кривую или линию. Эвристика — это простая вещь, согласно которой Архимед открыл свой закон. Он всю жизнь думал над тем, почему плавает ладья, всю жизнь думал… А будучи в ванне, выскочил голый и стал кричать: «Эврика, Эврика!»
— Отар Давидович, а вы пытались объяснить и понять загадочную русскую душу? Вы, который родился в Грузии, учился и работал в России, узнал хорошо Европу и покорил ее своими фильмами?
— Ничего загадочного в русской душе нет. По крайней мере я не вижу. Думаете, английская душа — не загадка? Самая загадочная душа — английская. Эти британцы такие странные люди, прямо как инопланетяне! А японцы — что у них творится в голове? А евреи?
— Как вы расцениваете все эти стихийные бедствия, которые сейчас происходят на нашей планете: землетрясения, изменение климата?
— Ну что вы?! Просто все мы — паразиты. Развелись как улитки, как грибы и скоро пожрем все на свете, и дело с концом. Выяснилось, что Франция утыкана атомными реакторами, просто утыкана, и остановить реакторы невозможно. Вынуть, разложить или вернуть обратно невозможно. У Зощенко есть рассказ, в котором маленький Володя (Ленин) разобрал механического коня, игрушку. Пришел его папа и спрашивает: «Почему ты его разобрал?» Володя отвечает: «Хотел узнать, как конь устроен». — «И узнал?» — «Нет». Дальше папа говорит: «А обратно собрать можешь?» Ответ: «Нет, не могу!» Вот и сейчас все то же самое. Делаем, изобретаем, снимаем, людей вовлекаем, а что потом с этим делать, не знаем.
— Есть ли у вас мысли насчет новой картины?
— Картина — это непростая штука. Будущая картина
— Обещают ли, что вашу «Шантрапу» посмотрит достаточное число зрителей и что будет отклик?
— Есть надежда, что у нашего зрителя сохранилась стать. Мне интересно посмотреть и проверить, так ли это. Но для этого нужно время, и не одна неделя проката, и не одно интервью.
— Почему
— А потому что никто об этом не помнит, что шантрапа — очень милое явление. Беспечная шантрапа с этого света уже исчезла. И все стали деловыми, заинтересованными. Все
— А Владимир Высоцкий был шантрапой?
— Володя, конечно, шантрапа! Самая настоящая шантрапа. Кстати, я думал о нем, когда решил снять эту картину. Хотя ни одного прототипа в ней нет. Все — образы, наброски, штрихи, черты.
— А из великих людей, живших лет 100 назад, кто шантрапа?
— Игорь Стравинский, Сергей Рахманинов. Если послушать их музыку, все понятно! Только не смотрите фильмы о Стравинском и Рахманинове, а их понаделали и наши, и французы! А слушайте, слушайте то, что они написали. «Петрушка» — это такая шантрапа! А фильмы снимают про взаимоотношения Стравинского с Коко Шанель или про возлюбленных Рахманинова!
— Отар Давидович, почему в ваших фильмах нет откровенных любовных сцен? Все о любви, но без плоти.
— Есть одно правило — нельзя в нашем занятии показывать то, что обыватель подсматривает в замочную скважину. Нормально, перед нашими глазами люди любовью не занимаются. Это надо или подслушать, или подсмотреть, или увидеть в бинокль, и все это противоестественно. Кино — не живопись, а конкретные люди, персонажи или актеры. И ставить актеров в такую ситуацию, когда два чужих друг другу человека вступают в интимную связь, — это бесчеловечно, стыдно. И по отношению к зрителю неправильно. Что хорошего он там увидит? Что актеров заставили изображать любовь, принудили к разврату?
Отар Иоселиани родился 2 февраля 1934 года в Тбилиси.
В
С начала