- Игорь, тяжело было выпускать первый альбом? Кто помогал тебе?
- Я делал этот альбом пять лет, постоянно переписывал, что-то добавлял, что-то удалял. В итоге записал песен альбома на три. Мне никто не помогал, сейчас в шоу-бизнесе каждый сам за себя. Несколько лет обивал пороги звукозаписывающих компаний, никак не мог найти выходов на студии, везде все было так дорого. В конце концов альбом записал в долг. Так что все было сделано скорее "вопреки", чем "благодаря". Но с помощью продюсера Василия Козлова мой дебютный альбом все же увидел свет... А единственный из этого мира, с кем я давно и крепко дружу, - это певец Паскаль. Мы с ним написали новую песню на стихи отца "Океан печали", спели ее дуэтом. Теперь репетируем, много выступаем вместе, и этот дуэт нам реально пробивает дорогу. Только что вернулись из Петербурга. Дали несколько концертов на площадке возле Дворца спорта "Юбилейный", где убили отца. Бучу там устроили. И хотя пиар был совсем небольшой и выступали мы в рабочие дни, люди откуда-то узнали о концертах, пришли и приняли нас просто замечательно.
- О чем твои песни? Ты поешь только их или песни отца тоже?
- Отцовские песни я пою всегда только в конце выступления, а на 90 процентов концерт состоит из моих собственных. О чем они? В основном я пишу о любви.
- А песни социальной направленности у тебя есть?
- Есть. Я считаю, что сейчас наши "средства массовой деградации" - как я их называю - все делают для того, чтобы как можно больше людей заполучили синдром Дауна. Все эти бесконечные игры, ток-шоу, сериалы на каждом канале - это ведь настоящее зомбирование населения. И таких "обработанных" людей бывает тяжело расшевелить на концертах. Они зачастую слышат песни с неким смыслом в первый раз и не сразу врубаются что к чему. Но хлопают, поскольку приучены к этому. А потом что-то с ними происходит, и они просят еще... Бывало и так, что после выступления в каком-нибудь городе диджей с местного радио говорил, что ему очень понравились мои песни и что он их будет крутить в эфире... А через какое-то время он мне вдруг пишет: "Игорь, люди заказывают твои песни, звонят, просят, но программный директор запрещает их ставить. Извини, не хочется с тобой ссориться, но работу в нашем городе найти очень тяжело. Так что песен твоих больше не будет в эфире". И я ему отвечаю: "Ну, конечно, я все понимаю"... Зомбирование должно продолжаться. Мне некоторые знакомые прямо советуют: пиши побессмысленнее...
- Точно так же, кажется, советовали и отцу?
- Да. И я пытаюсь культивировать интерес к отцу и память о нем. Потому что его практически нет сейчас на радио и телевидении. И это очень обидно, ведь люди его помнят, интерес к творчеству есть. Но на нескольких телеканалах мне откровенно сказали: "Нам не нужен Игорь Тальков. И тебя, пока мы есть, здесь тоже не будет".
- Как строится твой рабочий график? Много приходится выступать?
- Мне частенько поступают, как у нас принято говорить, "заманчивые предложения". Например, в "Фабрику звезд" звали неоднократно. Игорь Крутой очень хотел, чтобы я там участвовал. Предлагали под эгидой какой-нибудь партии раскручиваться. Осенью прошлого года, например, приглашали на Украину - петь и агитировать за Ющенко, большие деньги обещали. Но я от этого отказываюсь. Мне гораздо важнее чувствовать себя свободным и петь, как я хочу и что хочу...
- Когда убили Игоря Талькова, тебе не было еще и 10. Помнишь какие-то моменты общения с ним?
- Меня часто сравнивают с отцом. Но, получается, сравнивают с человеком, которого я почти не знал. Виделись мы с ним очень редко. После 1987 года, когда отец спел "Чистые пруды", он начал активно гастролировать и практически не был дома в Москве. А когда был, то получалось так: я встаю в школу - он спит, я прихожу из школы - его нет. Я ложусь спать - его еще нет, и так мы могли не видеться неделями... Хотя мое образование его волновало. Однажды, когда он увидел у меня раскрытый учебник "Родное слово", в котором Александр Невский был изображен на коне и с... красным флагом в руках, он просто обалдел и забрал меня из этой школы, и какое-то время я вообще не учился. В итоге я пошел в школу раньше всех, в 5 лет, а окончил позже всех. В общей сложности в трех разных школах проучился 14 лет... Помню, отец мне часто рассказывал, как в детстве мечтал стать хоккеистом. Он даже в паспорте своем написал: "Умру, но стану хоккеистом!" И каждый день вставал в пять утра, ходил на каток, играл, с шайбой работал, "качался". Целенаправленно шел к цели. Потом поехал в Москву, а там сказали, что ему еще на коньках нужно учиться стоять как следует, не то что в хоккей играть... Он обозлился страшно и тогда назло всем сказал: "Буду петь!" И уже в этом своем призвании не ошибся.
- Игорь, что с делом об убийстве отца? Насколько помню, среди главных обвиняемых фигурировал директор Игоря Валерий Шляфман, который сразу же эмигрировал в Израиль. Ведь так никого и не задержали?
- Шляфман давно собирался в Израиль, еще до случившегося. Он очень задиристый был, и с его появлением у отца начались какие-то постоянные драки на гастролях. Никакой официальной версии убийства нет, мы с мамой даже с уголовным делом не ознакомились, нам это и сделать не дали. Сейчас оно просто закрыто, расследование прекращено.
- После убийства многие газеты написали о том, что за кулисами "Юбилейного" произошла "пьяная драка". Что Тальков якобы вступил в конфликт с бойфрендом певицы Азизы Игорем Малаховым из-за очередности выступления артистов на концерте. Малахов требовал, чтобы Тальков выступал перед Азизой. И во время заварухи якобы кто-то выстрелил несколько раз, и одна из пуль роковым образом попала в Игоря...
- В день гибели отец был совершенно трезв, проведенная судмедэкспертиза это подтвердила. Кроме того, для него не имело никакого значения, когда выступать: в начале или в конце концерта. Главное - с чем выйти к аудитории. Но его действительно провоцировали, постоянно пытались дискредитировать. И в тот день, 6 октября, конфликт разгорелся как раз из-за Шляфмана - он стал "накручивать" людей Азизы и Игоря. Отец по характеру был взрывным человеком, и Шляфман знал это. И он специально нагнетал ситуацию, без конца заглядывал в гримерку, подзадоривал: "Игорь, надо идти драться! Там какой-то Малахов тебя местами меняет, угрожает". И так далее. Именно Шляфман настоял, чтобы Малахов пришел в гримерку к Талькову... Я допускаю, что сам роковой выстрел произошел случайно. Многие люди, встречавшиеся с Малаховым, потом говорили, что "по пьянке" он признавался: "Талькова все-таки убил я, но сделал это случайно..." Но отец почему-то сам не раз говорил, что его "убьют при большом стечении народа, а убийцу не найдут".
Я в глубине души уже всех простил. Мне только обидно, что люди, намного более примитивные по своему мировоззрению и своей жизни, смогли такое сотворить. Они уничтожили человека, который в свои 34 года прожил жизнь, которую многие из них и за десять воплощений не смогут прожить!.. И ведь всех участников той драмы жизнь наказала так или иначе. У Азизы, например, вся карьера "поехала". У Малахова брата убили, которого тот безумно любил, он запил и потерял все свое состояние. У Шляфмана тоже дела далеко не сладко складываются... А нескольких свидетелей тех событий потом просто "убрали". Забили до смерти телохранителя Сашу Баркашова, который был почти неразлучен с отцом и которому тот больше всех доверял. Это произошло в Щекино, под Тулой...
- В Москве создан музей Игоря Талькова?
- Да, его открыли весной 1993 года на территории Международного фонда славянской письменности и культуры. Он существует во многом благодаря директору Ирине Петрищевой, которая очень предана нашей семье. Вход там свободный. К следующему году готовится обновление экспозиции. Я туда отдал отцовские гитары. И его нательный крест, который сам прежде носил, - тоже. Решил, что у каждого свой крест, свой путь в жизни. И пусть тот крест будет в музее. Там, кстати, постоянно пахнет ладаном, хотя его там никогда не жгут... Но сам в музее бываю нечасто. И практически не хожу на кладбище. Полагаю, что память должна быть прежде всего в сердце. И я постоянно чувствую присутствие отца...
Вспоминает жена Игоря Талькова Татьяна:
- Поздним вечером 4 октября Игорь приехал с очередного выступления. Ужин, чай. А потом почти всю ночь до рассвета мы с ним просто беседовали, лежали и говорили. Такое впечатление, что он тогда действительно прощался. Он вспомнил всех - родных, музыкантов из группы, про каждого что-то сказал, дал какие-то характеристики. Напутствовал меня, о сыне говорил. Как завещание оставлял...
И поведение Игоря вечером накануне отъезда было не совсем обычным: никакой спешки при сборах, никаких поцелуев на бегу. Он вдруг спросил, не хочу ли я поехать с ним. Долго говорил с Игорьком, наказал, чтобы тот хорошо себя вел, слушался маму. Попрощался с сыном, как со взрослым, за руку. Обычно по лестнице Игорь всегда сбегал. А тут спускается медленно, рука на перилах и долго смотрит через плечо на наш этаж, пролет этот маленький. Такое ощущение, будто запоминает. Если б знать, остановить бы...