Новгород Великий рискует потерять бесценные археологические пласты
Аврал и абсурд — эти нерусские по форме, но изрядно русские по смыслу слова приходят в голову, когда думаешь о происходящем в древнейшем городе нашего отечества. Новгород Великий хотят «прирастить» зданием для музейного археологического собрания. Строительство должно начаться уже осенью, поскольку государство выделило под это 1,7 млрд рублей. Масштабный проект одобрили президент Владимир Путин и премьер-министр Михаил Мишустин. И теперь в центре Новгорода, вблизи Детинца (кремля), спешно ведут раскопки с целью пройти за один сезон столько же пластов, сколько успевают обычно за два, а то и четыре года.
Новый музейный комплекс планируют возвести ровно там, где находится важнейший, богатейший, но лишь недавно вскрытый специалистами раскоп Троицкий-17. По злой иронии судьбы новое здание грозит стать не хранилищем, а могилой для несметного числа артефактов истории, все еще лежащих под землей.
Город-государство Новгород, упоминаемый летописями с 859 года, стоит у самых истоков отечественной истории. К радости археологов, почва в нем глинистая, насыщена водой и отлично консервирует попавшие в нее предметы. Раскопки здесь шли с XIX века, находки до сих пор не иссякли. Не стал исключением и Троицкий раскоп, где ученые Новгородской археологической экспедиции МГУ работают с 1973 года. Среди открытий — усадьба художника Олисея Гречина, сравнимого по значению с Феофаном Греком, судебная площадь, Новгородская Псалтырь — древнейшая сохранившаяся в оригинале книга Руси.
Троицкий раскоп расширялся постепенно. Иные фрагменты требовали долгих лет для неспешного фундаментального изучения истории средневекового Новгорода. К участку № 17 (это место называется Людин конец) приступили в прошлом году Ученые считают его уникальным: это самые ранние сохранные слои в Новгороде — 930-е годы.
Да вот беда: недавно объявили, что именно здесь и прямо в нынешнем году развернется строительство Национального центра имени академика В.Л. Янина. Какая горькая ирония! Сам ученый был бы страшно разгневан и вряд ли позволил использовать свое имя для современной стройки над еще не открытыми сокровищами.
Спору нет, нужда в новом комплексе существует, и его строительство запланировано давно. Музей-заповедник хранит изрядное количество берестяных грамот и прочих предметов, добытых почти за столетие (в советское время раскопки вели с 1932 года). Для коллекций нужны и хранилище, и залы экспозиции, а еще требуются медиатека, конференц-зал и многое другое. Первоначально здание хотели ставить на том участке земли, который уже «освобожден» от находок. Но с тех пор проект разросся, обрел размах, а недавно еще и бюджет. Дирекция музея твердит, что переносить ни стройку, ни ее сроки ни в коем случае нельзя. И видит один выход: следовать графику, предварительно вытащив из отведенного участка все, что он содержит. Подоплека понятна: а вдруг потом денег не дадут?
Как тут не посочувствовать гендиректору музея-заповедника Сергею Брюну. Человек он новый, столичный, еще и года не проработал в нынешней должности, подвести руководство не хочет, а оно тут, сами видите, серьезней не бывает. Нет, никак нельзя тянуть с раскопками!
Одна скромная деталь: 37-летний Брюн не археолог. Даже не историк, хотя учился в аспирантуре как культуролог. Диплом — актера, есть и опыт съемок. Впрочем, поработал в двух московских музеях, включая кремлевский. Таким вот «эффективным менеджерам» часто кажется, что решить проблему просто, надо лишь поднажать. Сам пришел летом в белом, дочку привел; денек на раскопках — и фотографии на сайте: вот и я потрудился, подал пример. Да что директор — и губернатор уже наведался! Ведь музей еще в июне разместил приглашение всем неравнодушным прийти, а кто хочет — и волонтерами стать.
Ни жилья, ни питания, впрочем, людям не предоставлено, однако ученые и студенты, просто энтузиасты из разных регионов, местные пенсио-неры откликнулись: сокровища X-XIII веков и вправду бесценны! Летом появились и школьники, причем на особых условиях: их звали за деньги — не сказочно большие, но все же. Такое решение администрации понятно: сил у ребят много, терпения — не слишком, кропотливо просеивать комья земли они вряд ли станут. Если что-то и не заметят, не беда, главное — поскорее расчистят территорию.
И нипочем, что такая спешка с началом строительных работ на исторически уникальном месте несет признаки нарушения Федерального закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры)» (ст. 5.1.). К слову, в основе этого закона — постановление об охране культурного слоя, инициированное как раз академиком Яниным, одним из крупнейших исследователей древнерусского археологического наследия, работавшим в Новгороде с 1947 года.
Новгородскую экспедицию МГУ ученый возглавлял с 1965-го и до смерти в 2020-м, как и кафедру археологии истфака МГУ. Эстафету в экспедиции приняла его жена Елена Рыбина. Елена Александровна — не из тех томных вдов, чей кисейный образ так любят выводить авторы плохих фильмов про выдающихся людей. Она доктор исторических наук и заслуженный профессор МГУ, где трудится на кафедре археологии без малого 60 лет. Едва окончив истфак, с того же 1965 года посвятила себя Новгороду. И теперь не хочет сдавать позиции, то есть сворачивать раскопки либо завершать их в режиме ударной стройки, мирясь с возможными потерями. По мнению Рыбиной, на освоение участка Троицкий-17 нужно не менее четырех лет, как и положено по правилам науки. Археолог не может ни копать стремительно, не обращая внимания на контекст, общую картину и гений места, ни относиться к предмету своих изысканий как к золотой жиле, которая должна быть опустошена и заброшена, словно переработанная руда.
А ведь именно таков нынешний официальный план действий, принятый директором музея-заповедника: подогнать тепловые пушки, прожектора, расставить палатки — и копать как подорванные, хоть до снега, пока не перелопатим все.
Но вы представляете себе культурный слой Х века? Это такая древность, где драгоценно все. Точнее, важных артефактов, сохранившихся за более чем тысячелетие, там, возможно, не так много, но они могут обнаружиться буквально в каждом кубическом дециметре грунта. И какая же скрупулезность требуется от археолога, чтобы отвоевать у земли эти сокровища, способные уточнить, а то и существенно изменить наши представления об истории!
Противостояние ученых и дирекции музея можно считать знаковым и символическим. Это конфликт экспертов и менеджеров. Идеалистов и прагматиков. Тех, кто служит науке и вечности, с теми, кто старается ради сиюминутных успехов и похвалы вышестоящих (не стану домысливать другие мотивы). Похоже, тут не просто дискуссия о конкретном участке древнего города. Это спор мировоззренческий.
Не только Рыбина убеждена, что культурный слой средневекового Новгорода — достояние всего человечества, недаром город прочно числится в охранном списке объектов ЮНЕСКО. А значит, оправдано внимание всего общества к тому, чтобы древние памятники не выпотрошили, как мешок с подарками, а сохранили на века. И оставили шансы ученым будущего, которые с их еще неведомыми нам пока методами наверняка смогут заглянуть глубже и пристальнее нас.