Ричи Блэкмор подыграл жене
Знаменитый рок-гитарист Ричи Блэкмор в составе своей группы Blackmore’s Night дал концерт в Москве. «Труд» наблюдал явление легендарного рокера в роли примерного семьянина
Ричи Блэкмора мы знаем, в первую очередь как гитариста и композитора легендарной рок-группы Deep Purple — пожалуй, самого успешного в мире музыкального коллектива первой половины 1970-х. Потом он создал и руководил еще одним музыкальным проектом — Rainbow, время от времени возвращаясь в тот же Deep Purple. И так уж получилось, что из всех участников легендарной пятерки Блэкмор последним посетил Россию. Это произошло в 2002 году, но всех поклонников рок-музыки тот визит несколько разочаровал. Во-первых, Дядька Черномор (как его называют многочисленные русские фанаты) приехал не в составе своих прежних суперзнаменитых рок-команд, а вместе со своей женой и «какими-то» музыкантами, работающими в жанре народного творчества. А во-вторых, он, как и всегда на протяжении десятков уже лет, отличился нелюбовью к журналистам и нежеланием светиться на публике вообще. Потому девять лет назад многочисленные почитатели таланта Ричи так и не узнали, как мастеру тогда вообще показалась Россия.
Не обошлось без разочарований и на сей раз. Впрочем, слово «разочарование» применимо лишь к той категории граждан, которые ждали от старины Ричи хитов 30-40-летней давности. Но если говорить о его концерте как о творческом явлении, то следует признать: все прошло на высшем уровне.
Впрочем, в этот вечер не обошлось без некоторых досадных обстоятельств, в которых, видимо, ни сам Блэкмор, ни его жена не были виноваты. Сначала, шествуя со станции метро «Мякининская» в концертный зал «Крокус Сити», многочисленные зрители спотыкались о новые, но уже покривившиеся и шатающиеся тротуарные плитки, нехорошими словами поминали Собянина и его жену. А некоторые, видимо, приезжие — еще и Лужкова. Наверное, о творческой жизни Блэкмора эти граждане лучше осведомлены, чем о перестановках в столичном правительстве.
Начало концерта тоже почему-то затянулось — на 25 минут. То ли признанный король рок-музыки забыл о соответствующей его статусу вежливости, то ли традиционные московские пробки послужили тому виной?
Россияне, посетившие московский концерт Блэкмора в 2002 году, тогда жаловались: собственно самого Блэкмора на том концерте было слишком мало, а «одеяло на себя всю дорогу тянула его женушка». Можно ли сказать, что тоже же самое было и на сей раз?
Если обратиться к истории давней, то еще в 1976 году, в момент зарождения проекта Rainbow Блэкмор довольно недвусмысленно заявлял, что ему надоело постоянно повторяться в исполнении набивших оскомину «пёрпловских» хитов. Что его музыкальные вкусы все-таки больше соответствуют не примитивному хард-року, а тем более не попсе, а Бетховену, Баху, Генделю и даже еще более древним, средневековым произведениям. И уже тогда его главной мечтой было, уподобившись бардам эпохи Ренессанса, путешествовать по Европе в кибитках и исполнять фольклорную музыку на площадях и в старинных залах. И хотя многие композиции группы Rainbow отдавали средневековым стилем, но в полной мере эта мечта Мастера сбылась лишь в 1997 году, когда он вместе со своей подругой Кэндис Найт основал группу Blackmore’s Night
Творческий путь Кэндис Найт тоже очень любопытен. Родившись в Нью-Йорке в семье эмигрантов из России, Кэндис Израэлов в юности поработала фотомоделью и журналисткой. Именно в этом качестве она в 1989 году познакомилась с Блэкмором. Ей тогда еще не было и 18 лет. Но, несмотря на разницу в возрасте в 26 лет, между выдающимся гитаристом и композитором и музыкантшей-любительницей сначала завязалась дружба, а потом и любовь. Какое-то время она была бэк-вокалисткой Rainbow, а также писала тексты ко многим композициям Блэкмора.
Так что и нынешнего Ричи Блэкмора надо рассматривать прежде всего не как бывшего лидера Deep Purple и Rainbow, а в первую очередь как одного из членов «народного» музыкального коллектива Blackmore’s Night. Хотя, с точки зрения многомиллионной толпы российских фанатов, недополученное ими в эпоху советского железного занавеса Блэкмору следовало бы привезти в Россию именно в составе прославленных рок-групп и утешить нас живым исполнением своих старых хитов вроде «Child in Time!», «Burn» и «Gates of Babylon».
Но московский концерт 24 сентября 2011 года начался с композиций, мало знакомых даже поклонникам непосредственно проекта Blackmore’s Night, то есть вошедших в последний альбом этой фолк-группы. Кстати, Ричи и Кэндис наконец, после 17 лет совместной жизни, поженились, и в прошлом году у них родилась дочь Отом Эсмерельда (Autumn Esmerelda). В честь нее и назван был последний альбом группы — «Autumn Sky».
С первых звуков концерта его бразды правления взяла в свои руки Кэндис. Она была и фронтвумен, и главная вокалистка, и конферансье. Остальные шесть музыкантов (в том числе сам Блэкмор, ради которого, наверное, и собралось 99% зрительного зала) держались в глубине сцены и полумраке. Более того, в течение первых трех музыкальных произведений, к своему стыду, я никак по внешнему виду не мог отличить Блэкмора от другого гитариста. Оба играли на акустике - то гитарах, то подобиях лютни. И лишь когда Ричи во второй половине одной из композиций взял в руки электрогитару, а его напарник — бас, все сразу встало на свои места.
И хотя время от времени по ходу концерта из разных концов зрительного зала раздавались требовательные выкрики типа «давай Smoke On The Water!!!» или «Вруби Highway Star!!!», эти пожелания матерых (порой нетрезвых) меломанов на программу концерта не повлияли. Из старого наследия Deep Purple Кэндис спела только давно ею освоенную композицию «Soldier Of Fortune» производства 1973 года. Но это был совсем другой стиль, чем у Ковердейла. Не лучше и не хуже, а просто совсем другой.
Но в то же время в адрес Кэндис нельзя не сказать и похвальных слов. Или хотя бы оправдательных. Во-первых, как ранее было сказано, ее следует рассматривать не как вокалистку ремейков Deep Purple и Rainbow, а именно как соавтора композиций Blackmore’s Night. Более того, ко многим исполняемым этой группой вещам она не только тексты, но и музыку сочинила, а муж всего лишь добавил инструментальные партии. И вещи эти весьма недурны сами по себе. Прекрасно Кэндис справилась и с вокальными партиями. Некоторые композиции она исполняла а-капелла либо с тихим сопровождением струн акустической гитары ее мужа. Пару раз она довольно виртуозно вступала со своими инструментальными партиями некоего подобия маленькой дудки.
И здесь я скажу, может быть, крамольную вещь — с точки зрения рок-фанатов. Блэкмор, на мой взгляд, по сравнению с другими участниками золотой поры Deep Purple оказался самым ищущим и лучше всех сохранившим форму. Сужу это по собственным впечатлениям. Ян Гиллан, первым из пёпловцев появившийся на советском пространстве еще в 1990 году, во время тех тбилисских концертов неоднократно «давал петуха» и не вытягивал самых высоких нот в «Child in Time». Недавно приезжавший в Москву и даже дававший мастер-классы барабанщик Ян Пейс, похоже, остался на своем уровне 1970 года. Пусть это и очень высокий уровень до сих пор. Но нынешний барабанщик Candy’s Night Малькольм Дик продемонстрировал великолепный уровень игры даже по современным меркам хард-рока. В то время как Пейс до сих пор не перешел даже на игру с двумя бас-педалями. Скрипач по кличке Джипси (именно так его нам представила Кэндис) на пару с Блэкмором выдавал не менее виртуозную перекличку, чем Ричи в свое время это делал с клавишником Джоном Лордом в композициях «Lazy» и «Speed King». Да и клавишник Candy’s Night играл просто виртуозные партии, причем как на современном синтезаторе, так и на старинном клавесине. По ходу двухчасового живого звука мне не удалось обнаружить ни одного момента, когда хотя бы один из семерки Blackmore’s Night ошибся на пол-такта. А ведь, если вспомнить даже «золотые» концертные диски великих рок-групп, в том числе Deep Purple и Rainbow, сбои случались даже у них.
И еще раз о Кэндис. Вела концерт она довольно живо, в то же время избежав развязанных выкриков в публику, какие в свое время позволяли бывшие напарники Ричи — Гиллан, Ковердейл, Дио и Тренер. По ходу концерта то и дело пыталась говорить по-русски: «Привет, Москва», «Очень приятно снова быть дома!» Пыталась шутить: «Ричи, как только приезжает в Москву, начинает дегустировать водку. Вот и сейчас он за этим ушел за кулисы». Даже спела одну русскую песню — «Виновата ли я», правда, на английском языке. Перед этим почему то, воспользовавшись шпаргалкой габаритами метр на метр, по-русски объявила название: «Ты у меня самая красивая!» И песня эта, как и многие другие из исполнявшихся на концерте, была обильно украшена сольными партиями народных и электронных инструментов.
Можно попытаться оценить уровень Blackmore’s Night и по другим объективным критериям — сравнить этот коллектив с коллегами по фольклорному цеху. Например, с «Русской песней». Этот коллектив и ее руководительница, судя по частоте появления на государственных телеканалах, — ярко выраженное «наше всё». Но, при всем моем патриотизме, я не смог найти ни одного аргумента за «Русскую песню» против «Blackmore’s Night». Вокал Кэндис звучит как минимум не хуже, чем у Надежды Георгиевны Бабкиной. А по жанровому разнообразию — значительно богаче. Учтем и то, что большинство композиций английской фолк-группы все-таки сочинены самими музыкантами. А уж о сравнении уровня инструментального сопровождения и вовсе как-то неловко было бы начинать разговор. Блэкмора упоминать в этом аспекте вообще нет смысла, но и все его напарники по группе — настоящие виртуозы. А в телевизионных картинках и в интернет-клипах «Русской песни» музыкальные инструменты и их владельцы вообще в кадр очень редко попадают. Или российским телезрителям и пользователям интернета интереснее наблюдать за достижениями отечественных стоматологов и пластических хирургов, чем за игрой музыкантов-виртуозов?
Одним словом, если и было какое-то разочарование от концерта Blackmore’s Night, то оно объяснялось никак не качеством самих композиций, ранее мало знакомых большей части российской публики и уж никак не качеством самого исполнения. А всего лишь недополученностью нами Блэкмора как лидера именно Deep Purple и Rainbow. И потому можно понять восторг зрителей, когда наконец последняя композиция концерта началась со знаменитого блэкморовского проигрыша бетховенской «Оды к Радости», которым он удивил музыкальный мир еще в далеком 1981 году. И хотя эта «радость» стала всего лишь вступлением для очередной фолк-композиции, напетой Кэндис, впечатление от приезда Блэкмора и компании в Россию осталось скорее положительным, нежели отрицательным. Впрочем, а разве могло быть как-то по-другому?