Братья по оружию

Как боевые дельфины с вражескими диверсантами борются

С чего все началось

Использовать умных морских млекопитающих в военных целях предлагал еще в середине XIX века гениальный шведский изобретатель-самоучка Эммануил Нобель, отец знаменитого учредителя Нобелевской премии Альфреда Нобеля. В письме своему старшему сыну Роберту, у которого никак не шел бизнес по продаже «светового масла» — керосина, этот старый чудак (между прочим, изобретатель подводных мин и фанеры) предлагал ему оставить нефтянку и заняться: ловлей и дрессировкой молодых тюленей. Он писал, что у него есть подробно разработанный план этого дела. Тюленей следует отселить в отдельный пруд, надеть на каждого специальный кожаный намордник, приучить их отзываться на имена и брать пищу с рук. Отец рассказал сыну, что во время Крымской войны, когда Нобель по заказу русского царя наладил производство в России подводных мин своей конструкции, он на свои деньги, при незначительной государственной поддержке, провел несколько секретных экспериментов с этими животными, которых использовал как живые торпеды. Эксперименты прошли удовлетворительно, однако Нобель писал: «Если бы у меня было больше времени, я мог бы добиться лучших результатов. Я совершенно уверен, что выполнение боевых задач тюленям вполне по силам». Несколько позже Эммануил обратился с подобным предложением к королю Карлу XV. В представленном его величеству «Трактате о минах» он написал: «Мои планы в отношении этих животных, а также все приемы, с помощью которых можно их осуществить, я могу подготовить и предоставить вам по перовому же вашему требованию». Судя по всему, это оригинальное предложение короля Швеции не заинтересовало, как не заинтересовало оно и Роберта. Идея Эммануила была забыта почти на сто лет.

Интенсивное изучение морских млекопитающих началось во второй половине 1950-х годов. Ученых интересовало, как удается дельфинам при минимальных затратах энергии развивать под водой скорость до 70–80 км/ч, как эти животные справляются с высоким давлением на глубине, как устроен знаменитый дельфиний эхолот, способный отличить серебряные гривенники от прочих монет. Была в этих исследованиях и своя специфика. СССР больше всего интересовала гидродинамика морских млекопитающих, в то время как американцы делали акцент на их локационных особенностях. Но это и понятно: страна Советов старалась противопоставить патрульные подводные лодки американским дальним бомбардировщикам, а американцы как раз искали новые способы их обнаружения.

Однажды в Америке

В начале 1960-х годов нейрофизиолог Джон К. Лилли довольно убедительно доказал, что дельфин разумен, более того, его разум как минимум сравним с человеческим, а возможно, даже превосходит его. Проблемой дельфиньего интеллекта сразу же заинтересовались военные, мечтавшие, как и Нобель, о «разумной торпеде». Первая партия дельфинов, доставленная на обучение в специально созданную компанию Seaco Inc. в Сан-Диего, готовилась именно к уничтожению кораблей вероятного противника. Однако здесь военных ждало горькое разочарование. Во время обучения все шло прекрасно. Но после того, как на первых боевых учениях один из дельфинов-камикадзе ценою собственной жизни взорвал корабль условного противника, вся остальная группа отказалась работать и на несколько дней прекратила прием пищи. До сих пор непонятно, чем была вызвана та голодовка — трауром по погибшему товарищу или протестом против негуманных действий человека. Группу пришлось перепрофилировать на поиск потерянных при неудачном пуске торпед и подводных мин. Вот здесь морские вояки показали себя во всей красе. Они умудрялись находить зарывшиеся на метр в ил смертельные снаряды буквально в считанные часы.

Подводные ястребы

Но настоящей боевой единицей ВМС США стали в конце 1960-х годов дельфины-истребители аквалангистов. Они были надрессированы реагировать нужным образом на определенный набор сигналов. Эти сигналы дельфин получал от наземных служб с помощью ультразвукового приемника-передатчика. Кроме того, дельфин сам мог с помощью ультразвука передавать информацию оператору. Вооруженные надетыми на нос дротиками дельфины не оставляли вражескому пловцу практически никаких шансов на выживание. В зависимости от специализации и приказа они либо поражали аквалангиста своим оружием, либо срывали с него дыхательный аппарат, либо выталкивали подводника на поверхность.

Именно эти дельфины охраняли во время вьетнамской войны акваторию военно-морской базы 7-го флота США в Камрани. За время боевого дежурства дельфинами было уничтожено до 60 вьетконговских аквалангистов, пытавшихся подобраться к американским кораблям.

К началу 1980-х годов на службе в ВМС США состояло уже 130 дельфинов. Основные базы дельфиньих войск были оборудованы на Гавайях, в Сан-Диего и в Ки-Уэст. В официальных бумагах такие человеко-звериные соединения именовались marine mammal system (система морских млекопитающих), или коротко — MMS. В рамках MMS дельфины распределялись на три подгруппы или системы. Система Mk 4 предназначалась для поиска и уничтожения с помощью дистанционного взрывателя мин глубокого (300–500 метров) залегания. Mk 6 вела борьбу с водолазами и подводниками-диверсантами. И, наконец, Mk 7 искала и маркировала донные мины и потерянные торпеды. Системы делились на боевые группы, в каждую из которых входило от четырех до восьми животных, один офицер и помсостав: тренеры, инструктора и поводыри-аквалангисты.

Военные навыки дельфинов сегодня перестали быть тайной. Напротив, военное ведомство вовсю трубило о том, что оно использует дельфинов-саперов из Mk 4 и Mk 7 в иракской войне. И даже показывало по телевидению кадры, демонстрирующие мастерство своих подопечных.

Тем временем в СССР...

В Советском Союзе на всех документах, связанных с военным использованием дельфинов, стоял гриф повышенной секретности. И резолюция: «Для сведения, размышления и доклада по инстанциям командованию в/ч 99727, город Севастополь». В/ч 99727 в официальных бумагах именовалась еще «Площадкой 75». Построенная в 1966 году под Херсонесом тренировочная база для обучения боевых дельфинов была предметом особой, но сверхтайной гордости советского флота. Для гордости были веские основания: наши дельфины не только не уступали, но даже в чем-то превосходили своих заокеанских собратьев. В частности, это касалось вооружения. Специально для морских млекопитающих специалисты из ЦНИИ точного машиностроения создали целый арсенал: от крепящегося к бутылкообразному носу подводного пистолета до настоящего пулемета. Наиболее успешной разработкой была признана подводная трехствольница, поражавшая пулей 12-го калибра врага на расстоянии до 20 метров.

К работе на «Площадке 75» были подключены ведущие НИИ страны. Под их патронажем здесь прорабатывались программы военного взаимодействия с морскими млекопитающими, носившие красивые имена «Манта I», «Крона», «Калипсо», «Кильватер», «Обхождение» и так далее. Кроме того, дельфины здесь получали еще и специальность «сторожа» и «провожатого». «Провожатый» обязан был обеспечивать безопасность военных конвоев, а «сторож», в прямом соответствии с названием, — нести охрану водных подступов к оборонным объектам. Одним из главных объектов приложения их сил была охрана главной военно-морской базы Черноморского флота. Здесь подводные сторожа охраняли как сами бетонные ворота-створки, так и отдельные корабли. Каждая смена несла четырехчасовую вахту, выходя на позицию по специально проложенному каналу у Константиновского равелина. Обнаружив подозрительный объект, дельфин давал об этом знать на пульт оператора, а тот уже решал, что с ним делать: либо уничтожить объект силами дельфина, либо приказать ему вытолкнуть объект на поверхность, либо послать к месту обнаружения быстроходный катер. Такая охранная система была в пять раз эффективнее (на учениях 1978 года «сторожа» не пропустили ни одного условного диверсанта) и в два раза дешевле обычной электронной.

В 1970-х годах на Дальнем Востоке, в бухте Витязь, появился научно-исследовательский центр, выпускавший для Краснознаменного тихоокеанского флота «комбинированные биотехнические системы» (именно так в СССР именовались боевые дельфины). Нечто подобное хотели сделать и для Северного флота, однако не учли местную специфику: завезенные на север дельфины довольно быстро скончались от воспаления легких.

После распада Советского Союза, вопреки слухам, центры по подготовке боевых дельфинов вовсе не были закрыты, а их питомцы — выпущены на волю или проданы в другие страны. Более или менее хорошо обстоят сейчас дела с принадлежащей ныне Украине «Площадкой 75», которая, сдав часть своего причала местному рыбному хозяйству, обеспечила своих питомцев кормом. Несколько сложнее с дальневосточным центром. Сейчас сам центр закрыт, а его питомцы переброшены в Москву. Предполагается, что они составят костяк вновь создаваемого учебного центра, который будет расположен под Новороссийском, поближе к основным воинским частям.

Кстати, еще один интересный факт в пользу «красных дельфинов». В отличие от флоридских ни один наш «боец», выпущенный на свободное дежурство (патрулирование, разминирование в рамках учений, сопровождение), не дезертировал.

В ракурсе времени

Эта история, по свидетельствам историков, случилась с консулом Публием Клавдием, командовавшим римским флотом в Первой Пунической войне. Когда жрецы попытались отговорить его от наступления, ссылаясь на то, что находящиеся на борту его корабля «священные курицы» отказываются есть, консул в гневе закричал: «Так пусть тогда пьют!» — и сбросил в море клетки с несчастными птицами, по поведению которых жрецы судили об исходе предстоящей битвы. Легкомыслие консула Публия Клавдия не осталось без последствий: после трагической гибели ни в чем не повинных священных куриц боевой дух суеверных римлян сошел на нет. В битве, которую предотвратить не удалось, ко дну пошли 93 корабля с 30 тысячами римлян на борту.

Не так давно в Лондоне был открыт мемориал, посвященный «животным и насекомым, сражавшимся за родину и вместе с людьми переносившим тяготы войны». Если верить тому, что изображено на входящем в состав мемориала барельефе, в различных войнах на стороне англичан сражались не только лошади, мулы и собаки, но и слоны, голуби, медведи, дельфины, обезьяны и даже светлячки. Про последних военные историки говорят, что во время Первой мировой войны этих насекомых использовали в качестве приглушенного, а, стало быть, и незаметного для неприятеля источника света, с помощью которого можно было читать на передовой военные карты. В Англии к животным вообще относятся довольно трепетно. Здесь для братьев наших меньших даже существует особая награда за боевые заслуги — медаль Марии Дикин, считающаяся животным аналогом престижнейшего креста Виктории.

Звериный оскал войны