27 августа великому украинскому актеру Богдану Ступке могло бы исполниться 80 лет
Богдана Сильвестровича нет с нами уже более девяти лет. Его уход летом 2012 года стал шоком для коллектива театра имени Франко, который он возглавлял на протяжении ряда лет, для всей Украины, для любителей кино на всем постсоветском пространстве. На его похороны пришел, кажется, весь Киев, как в свое время на похороны Высоцкого пришла вся Москва. Оно и неудивительно: Ступка был — и остается на сегодняшний день — самым крупным актером в истории украинского театра и кино. Впрочем, его таланта, энергии, харизмы хватало и на российский, и на европейский кинематограф.
Родившийся в небольшом поселке неподалеку от Львова, Богдан Сильвестрович нежно любил свою неньку Украину, в разговоре со мной, москвичом с украинскими корнями, нередко переходил на рiдну мову, с удовольствием цитировал национальных классиков, но мыслил он, по моим многолетним наблюдениям, поистине всемирными масштабами и категориями. Когда украинские националисты попробовали обвинить его в том, что он, дескать, сыграл в «москальском» фильме «Тарас Бульба», Ступка с неподражаемым достоинством ответил, что Гоголь — не мешок картошки, который надо поделить между враждующими соседями. Гоголь, по его убеждению, неделимо принадлежит всему мыслящему человечеству. Как и Шевченко, Пушкин, Пастернак, Ахматова, которых Ступка виртуозно читал на своих творческих вечерах.
Всему человечеству — это сегодня очевидно — принадлежит и огромный, многогранный, не обозримый в рамках одной газетной статьи талант Богдана Ступки. Человек-глыба, мега-звезда национальной культуры, вошедший в топ-100 великих украинцев за всю историю страны, он переиграл едва ли не весь лучший мировой театральный репертуар. Он выходил на сцену в пьесах Софокла, Шекспира, Ибсена, Чехова, Брехта, Ивана Франко, Шолом-Алейхема, Островского, Булгакова, Леси Украинки...
На экране и сцене он побывал в образах Фауста и Мефистофеля, Бориса Годунова и Тараса Бульбы, Керенского и Чингисхана, Богдана Хмельницкого и Ивана Мазепы, царя Эдипа и короля Лира, Иешуа и Ричарда III, григория Сковороды и Дон Жуана, Тараса Шевченко и Льва Толстого, Леонида Брежнева и Зигмунда Фрейда — и этот список можно длить долго. Кто еще из его современников мог поднять и воплотить такой разнообразный и глубокий исторический, жизненный, человеческий, философский материал?
Мне приходит на ум только наш Михаил Ульянов, с которым, кстати, Ступка был дружен. Более того, Михаил Александрович заметил талант молодого коллеги в картине Юрия Ильенко «Белая птица с черной отметиной» и пригласил его в свой режиссерский дебют — фильм «Самый последний день». Это была первая работа Ступки в российском кино. Свои этапные кинороли — в сериалах и фильмах «Николай Вавилов», «Водитель для Веры», «Свои», «Тарас Бульба», «Дом», «Однажды в Ростове» — украинский актер сыграл в творческом союзе именно с нашими мастерами экрана. И на рубеже веков стал, наряду с Олегом Янковским, главным и лучшим актером на всем постсоветском пространстве.
Эти знаковые роли пришли, когда актеру было уже за 50. «Не жалеете, что признание пришло так поздно? Почему так долго созревали»? — помнится, спросил я у Ступки. — «Потому что хорошее вино тоже долго созревает», — улыбаясь, ответил он. И уже серьезно добавил: «Лучше все-таки поздно, чем никогда — так учит народная мудрость. Видимо, мне надо было накопить необходимый жизненный и театральный опыт, сыграть много серьезных и разных ролей нас цене, чтобы все это впоследствии вылилось на экран. И когда подоспели большие работы в прославивших меня фильмах, я к ним внутренне оказался готов. Так что на судьбу я не жалуюсь».
К своему 70-летию Богдан Ступка получил все мыслимые и немыслимые награды и у себя на родине, и в России, Европе. Народный артист СССР, лауреат Государственных премий, Герой Украины, офицер польского ордена и лауреат итальянских премий, обладатель «Ники» и трех «Золотых орлов»... Не было у него только «Оскара», о котором Ступка, как мне кажется, всерьез помышлял. И имел для этого все основания.
Не случайно американская пресса после показа в Нью-Йорке фильма Киры Муратовой «Два в одном», в котором Ступка безжалостно обнажил нутро престарелого развратника, мерзкого сластолюбца, ставила его в один ряд с Робертом де Ниро, Аль Пачино, Энтони Хопкинсом. Казалось, вот сейчас он снимется у кого-то из «своих» режиссеров — у той же Муратовой, или у Режиса Варнье, Кшиштофа Занусси, Ежи Гофмана, Юрия Ильенко, Отара Иоселиани, Владимира Бортко, Павла Чухрая, Дмитрия Месхиева, или его заметит и пригласит в новый фильм Скорсезе или Спилберг (а Ступка владел английским языком), — и «дядюшка-Оскар» окажется у него в руках. Но...
Всенародную известность Богдана Ступки не раз пытались использовать власть имущие, затягивая его в паутину политических игр. Однажды он сходил во власть, став министром культуры. Пробыл там недолго — всего 17 месяцев, потом правительство отправили в отставку, и Ступка вернулся в свой родной театр. Позже с легкой примесью иронии говорил, что эти «17 мгновений весны» стали для него еще одной новой ролью — ролью министра культуры, которую ему было интересно сыграть. Больше в политику его никому затащить не удалось, хотя многие усердно пытались.
«Один политик, — рассказывал мне Богдан Сильвестрович в наш последний разговор, случившийся за два года до его кончины, — тянул меня в свою партию. А я ему говорю: я уже вступил в партию искусства. Он говорит: это что-то новенькое, когда она была создана? А я ему отвечаю: да еще четыре-пять тысяч лет тому назад. Я состою в этой партии уже 50 лет. И не думаю из нее выходить. Заниматься искусством — это для меня великое счастье».
Он ушел внезапно, на продолжавшемся взлете своей творческой судьбы. Никому и в голову не могло прийти, что этот кряжистый здоровяк, от которого исходило ощущение интеллектуальной и физической мощи, который совсем недавно легко взлетал в седло в фильме «Тарас Бульба», вдруг рухнет, как подрубленное дерево. Но летом 2010 года на съемках сериала «Однажды в Ростове» Ступка внезапно потерял сознание. Тогда он не придал этому большого значения. Неутешительный диагноз был поставлен через полгода. После операции в Германии врачи его обнадежили. Но коварная болезнь вернулась, метастазы перекинулись на кости. Кроме него и самых близких ему людей, никто об этом не знал.
Превозмогая боль, актер продолжал работать, пока хватало сил. Ходил, опираясь на трость, любопытствующим говорил, что повредил мениск. Последней его ролью должен был стать больной старик Сорин в спектакле по пьесе Чехова «Чайка». Ступка был инициатором и душой этого проекта. Но до премьеры не дожил. Тем не менее, спектакль, принятый зрителями на ура, стал триумфом его отныне знаменитой фамилии. Две главные мужские роли — беллетриста Тригорина и начинающего писателя Треплева — с блеском сыграли сын Богдана Сильвестровича, народный артист Украины Остап Ступка, и его внук, молодой актер Дмитро Ступка.
Думаю, Богдан Сильвестрович, доживи он до премьеры, остался бы доволен увиденным. Несмотря на свои бесконечные разъезды и съемки, на компанейский характер, на репутацию весельчака и непревзойденного рассказчика анекдотов, он в глубине души был домашним, семейным человеком. Боготворил свою мать Марию Григорьевну, которая прожила на свете 95 лет. До седых волос прислушивался к ее советам и наставлениям. Преданно любил свою жену Ларису — бывшую балерину, которую выбрал однажды и на всю жизнь. Неустанно заботился о своей большой, из 8 человек, семье. И, как охотник, добытчик, настоящий мужик, старался сделать все, чтобы в доме были достаток и благоденствие. Пока он был жив, ему это сполна удавалось. Теперь эта ноша лежит на плечах его сына.
А на могиле Богдана Сильвестровича поставили необычный памятник: дерево из бронзы, растущее корнями вверх. Оказывается, в тех краях, где родился актер, была полузабытая нынче гуцульская традиция. Когда человек рождался, сажали дерево, когда умирал — дерево обрезали и устанавливали корнями вверх, символизируя неразрывную связь человека не только с родной землей, но и с небесами. Там, на небесах, теперь обитает светлая душа великого актера и великого сына Украины Богдана Сильвестровича Ступки.