Литературный обзор
«Времена не выбирают, в них живут и умирают...» — утверждал поэт Кушнер. Эта же мысль касается и среды обитания. Кажется, очевидная истина. Но, как ни странно, мнения на сей счет разделились.
Марина Завада, Юрий Куликов «Белла. Встречи вослед»
«Третья по таланту женщина-поэт на Руси — после Цветаевой и Ахматовой». А в любой самой звездной компании «что-то необъяснимое делало ее первой». Эти и другие свидетельства о Белле Ахмадулиной говорят об исходящем от нее магнетизме. Евгений Евтушенко сравнивает ее со случайно залетевшей на грешную землю райской птицей, Михаил Шемякин увидел в ней что-то от блаженной. Она всегда была вне строя и системы, с равнодушием относилась к собственным книгам, кротко любила дочерей, давая им много свободы и считая малейшее принуждение негуманным. Людей, подобно рентгену, просвечивала сразу и насквозь. Москвичка татарско-русских кровей, она обожала Грузию. Ладила с ночью, но больше всего любила рассвет. Восхитительны ее размышления о Прусте и Гамсуне, ранние дневники, письма, интервью.
Из этих осколков складывается удивительно цельный портрет человека, для которого «счастье — такая малость, осознанное мгновение бытия».
Константин Сомов «Дневник. 1917-1923»
«Петров-Водкин — все тот же скучный, тупой, претенциозный дурак. Все то же несносное сочетание голубого, зеленого, красного и кирпичного тона. Добужинский — ужасный семейный портрет...» — пишет Сомов о выставке 1918 года в Академии художеств. Малевича и Татлина называет шарлатанами. К себе тоже критичен: «Некрасиво, сухо, зализано, но всем нравится из-за сходства. Кончил с чувством, что я бессилен сделать так, как понимаю...» Боже мой, чего только не наговорил этот человек. Но ведь имел право, поскольку смотрел на своих соратников и на себя не сверху вниз, а прямо, глаза в глаза. Как говорил Бенуа, «Костя верен чисто российской привычке правду-матку резать». В 1923-м его назначили комиссаром «Русской выставки», отправлявшейся в США, и на родину Сомов не вернулся. Зато в 1969-м из Англии прибыл его дневник, который он завещал обнародовать в ХХI веке. Претерпев жуткие катаклизмы, тетради уцелели, но подверглись новому испытанию. Племянник художника, боясь откровений дяди, с которым, по слухам, его связывали не только родственные отношения, вымарал «опасные» места. Так что готовившему рукописи к печати искусствоведу Павлу Голубеву пришлось над ними долго корпеть. Судя по результатам, Сомов ему явно помогал.
Майкл Бут «Почти идеальные люди»
Английский журналист прожил в скандинавских странах около 10 лет, вникая во все стороны местной жизни. Как Финляндия стала «образовательной сверхдержавой»? Разница между лучшими и худшими финскими школами — всего 4%. Не имеет значения, где ходит в школу ребенок — в лапландской глубинке или в Хельсинки, хорошие знания он получит везде. Учителя здесь национальные герои, воспитывающие и создающие у граждан образ успешной и процветающей родины. При этом центр финской общественной жизни — сауна, где можно расслабиться, как в пабе, но нагишом. Президент приглашает лидеров иностранных государств провести вечер в сауне во время их визитов. «А если это Ангела Меркель?» — восклицает автор испуганно...
Но не этот вопрос в книжке ключевой. Главная проблема в другом: что делать, когда создается общество, в котором больше нечего достигать, не за что бороться? Если люди чересчур довольны жизнью, позволяющей просто сидеть в удобном кресле и смотреть в окно, это может быть опасным. В Скандинавии хорошо, но это «не то место, где сердце начинает биться чаще». А оно нам — надо!