Корреспондент «Труда» завершает серию репортажей из Франции, с легкоатлетического пробега «La France en Courant», проходившего через все регионы страны
На маршруте: Chateau Thierry – Forges-Les-Eaux - Berney
Итак, мы остались впятером. У нас есть выбор. Или мы делим ежедневные 200 километров на пятерых. Или мы, как представители других команд, бежим по 25 километров каждый. Но тогда судьи запускают нас не вместе со всеми на «нулевом» километре, на 45-м. Причем, одновременно с седьмой командой – нашими ближайшими преследователями. Таким образом, интрига соревнований для нас сохраняется, и мы ведем борьбу с непосредственными конкурентами. Выбираем второй вариант.
По итогам 11 этапов разрывы между нашей командой и теми, что впереди и сзади нас, составляют порядка 10-12 часов. За оставшиеся три этапа те команды, что впереди нас, мы бы не догнали, даже если бы бежали ввосьмером. Но и у наших преследователей шансов достать нас тоже никаких – нам достаточно лишь спокойно, не сильно снижая темп, впятером закончить эту гонку.
Более, того, мы можем себе даже позволить бежать не короткие километровые этапы. Решили бежать каждый по 15 километров сразу. С бытовой точки зрения это удобнее. Те, кто преодолевает первые два этапа, приезжают на 45-й (считая от места общего старта) километр, бегут свою «тридцатку», и их сразу везут на финиш. Оставшаяся тройка бегунов бежит свои «пятнашки» по очереди. То есть, сначала бежит один, а двое других могут продолжать отдыхать и даже спать, лежа на полу микроавтобуса. Потом отдыхают первый третий, пока бежит второй. Потом отдыхают первый и второй, пока бежит первый. То есть, я имею для отдыха – даже для сна – гораздо больше времени, чем когда я бежал каждый раз по километру в течение четырех-пяти минут, после чего 8-10 минут отдыхал, и так – 17 раз подряд.
Подвожу какие-то итоги насчет увиденного во французской провинции. Вернее – во всех провинциях, через которые мы пробегали. На протяжении 14 этапов нам пришлось примерно половину пути (или чуть больше) бежать по дикой природе, и остальную часть – по сельхозугодьям. Учитывая, что климат равнинной Франции, а также сельхозкультуры, которыми засеяны поля, примерно те же, что и в Краснодарском крае, в котором я провел половину своей жизни, то сравниваю Кубань с Францией постоянно и непроизвольно. Как я говорил в предыдущих главах, чернозема во Франции своими глазами я пока не обнаружил.
Вдоль французских провинциальных дорог много оригинальных скульптур
Не увидел чернозема и в Нормандии, где предстоит финиш нашей двухнедельной гонки.
А уже по приезду в Россию, почитав интернет, обнаружил весьма любопытную информацию.
Оказалось, что в Европе чернозема западнее Венгрии вообще нет! И в свое время, в 19 веке на Всемирной выставке в Париже экспозиция России получила три приза. За лучшие песни-пляски, за электрические лампочки изобретателя Яблочкова и за … образцы идеального чернозема из Воронежской области. Можно подумать: эта идеальная почва – плод достижений светлых идей и умелых рук!
Тем не менее, на французских полях колоски у пшеницы крупные и тяжеловесные. На каждом кукурузном стебле – по пять-семь початков. Шляпки у подсолнухов большие в диаметре и тяжеловесные. А на тех полях, которые уже убраны, аккуратная ровная стерня и большие «колеса» из соломы или сена.
В Нормандии многие дома, даже самые современные, крыты камышом
Но вот что еще интересно. За все 14 дней, что мы передвигаемся по Франции, я не увидел на плантациях ни одного работающего человека. Кубанские же поля с июня по август трудно представить без многочисленных женщин в позе «задница выше головы». Так же как - и без комбайнов на полях и грузовиков с кузовами, наполненными зерном.
Комбайн во Франции я увидел только один. Уже в Нормандии. В 5 часов утра мы едва стартовали, и я на бегу довольно долго любовался «кораблем полей», который шел параллельным со мной курсом, освещая себе пространство впереди. Грузовиков с пшеницей так и не увидел. Но между городками Васи и Шато Тьери на протяжении пяти километров под ногами по правой стороне шоссе мог наблюдать дорожку равномерно просыпанных на асфальт зерен. Этот пшеничный след живо мне напомнил родные мне шоссейки, проходящие через поля Кубани и Дона.
.jpg)
Чернозема я не увидел даже в степной зоне. Говорят, во Франции его вообще нет!
Овцы нормандской породы. Судя по морде вожака отары - это гибрид барана и питбуля. Но меня этот свирепый самец не укусил, а бодал, ввиду отсутствия рогов, небольно
А по части незнакомых мне атрибутов, попадавшихся на нашем пути, в первую очередь я бы отметил ветряки, причем, довольно крупные и в большом количестве – ими изобилуют поля Шампани и Нормандии. Лопасти этих ветряков вращаются даже при безветрии. Во всяком случае, при ветре столь слабом, что его не ощущаешь.
Ветряки - привычный компонент французского пейзажа… и французской энергетики
Мне довелось в свое время писать на тему альтернативных источников энергии, к которым относится и ветровая. И вот какие интересные вещи узнаю насчет Франции. Суммарная мощность электроэнергии, выработанная ветряками, в этой стране с 2002 до 2012 года выросла в 40 (!) раз. И если в 2010 года ее доля во всей французской энергетике составляла 2.0%, то в 2020 году ее планируется довести до 9%. Она будет такая же, как у всех ГЭС. Причем, к категории ГЭС во Франции, помимо гидроэлектростанций, относят также станции, действующие на энергии морских приливов, в том числе и имеющуюся у них крупнейшую в мире в этой категории.
Под словом «планируется» подразумеваются не многочисленные научные конгрессы, на которых очередные сколковские мечтатели озвучивают столь интересные нано-цифры. Нет. Ветряки и все необходимое для них оборудование, - всё это уже изготовляется и монтируется в разных регионах Франции.
Львиную долю электроэнергии – 75% французы сейчас вырабатывают на АЭС. Но себестоимость киловатт-часа, произведенного на атомных станциях, сейчас составляет от 0.12 до 0.19 евро, и этот показатель постоянно растет. Электроэнергия же, выработанная на ветряках, наоборот, постоянно дешевеет. На данный момент во Франции ее цена составляет 0.08 евро (или 6.4 рубля) за киловатт в среднем по стране и 0.03 евро (2.4 рубля) за киловатт в регионах с «высокой ветреностью».
Для сравнения: москвичи с 1 июля 2015 года за киловатт-час платят 5 рублей. Но у нас, как любят говорить, свой особый путь в истории. И в энергетике.
В Нормандии у нас появляется много попутчиков. В других регионах Франции на дистанции к нам присоединялись одинокие бегуны, либо вместе с участниками «La France en Courant» с места общего старта в путь отправлялись небольшие группы местных энтузиастов бега. Но в нормандских городах попутчики бегут целыми командами. Их так много, что когда километров через 10 после старта участники нашей эстафеты растягиваются далеко друг от друга, каждого из нас сопровождает по несколько местных бегунов или велосипедистов.
Меня по дорогам Нормандии сопровождали местные физкультурники…
...а Сашу Прибрежного - представитель фирмы-спонсора
От городка Форж-лез-О на протяжении всех 15 утренних километров рядом со мной едут на байках трое парней и одна девушка. Она хорошо владеет английским, и мы с ней беседуем на протяжении часа, пока я преодолеваю свой этап.
Все они – жители городка Бурневиль. Несколько человек из команды Руи также родом из Бурневиля. Любители спорта в этом городке довольно много, и все хорошо знают друг друга. Но если бы все они поехали на велосипедах или побежали рядом с командой своих друзей, то получилась бы большая толпа. И потому бурневильские физкультурники решили разделиться на восемь частей и сопровождать каждую из команд, участвующую в «La France en Courant».
Все четверо моих попутчиков работают техниками в гражданских аэропортах, причем, их часто перебрасывают с одного места работы на другое. На работу ездят в основном на велосипедах, даже если приходится преодолевать расстояние 40-50 километров. Впрочем, идеально ровные и мало загруженные трафиком дороги Нормандии не создают неудобств таким путешествиям.
Попутчица-велосипедистка очень живо интересуется всем, что я рассказываю о России. После каждой моей фразы она резко бьет по тормозам, немного отстает и пересказывает по-французски своим попутчикам все, что я говорил ей по английским. Какие-то сведения о России их удивляют, и они эти моменты еще бурно обсуждают между собой на французском.
Меня сразу удивило, что один из четырех попутчиков едет на трехколесном велосипеде. Мое недоумение велосипедистка парирует ответом: этот парень – паралимпиец, у него одна нога и одна рука – протезы. Я присматриваюсь. Протезы так искусно сделаны, и двигаются так естественно, что я принял их за обычную руку и ногу. Оказывается: этот парень – участник уже трех Паралимпиад. Спрашиваю: сколько месяцев в году он проводит на сборах в составе паралимпийской сборной Франции? Ответ: не более месяца в год. Остальное время он работает техником на аэродроме.
Вспоминаю, что сильнейшие российские паралимпийцы сидят и тренируются на централизованных сборах по полгода, даже больше. И потому я предупреждаю француза: русские соперники скоро начнут его обгонять. Это вызывает удивление у моего попутчика. Ведь российские паралимпийцы-велосипедисты вышли на международный уровень лишь лет пять назад. Мой попутчик не спорит со мной. Но и не скрывает, что не верит моим словам. Впрочем, уже через год Паралимпиада в Рио покажет – кто из нас двоих прав.
Последний 50-километровый отрезок мы бежим до города Берне. Здесь сопровождающих еще больше. Как я уже упоминал, значительная часть участников и организаторов «La France en Courant» - жители Нормандии, в том числе и Берне. Так что здесь сопровождающих нас, а также приветственно встречающих вдоль дороге намного обильнее, чем было когда-либо раньше. И потому бежать 10 километров спокойным темпом по 5 минут на километр лично я считаю просто неприличным.
А более молодые бегуны из нашей команды незадолго до финиша и вовсе «заводятся» в стремлении показать высокую скорость. Так что наша команда по всеобщему согласию снова переходит на более короткие отрезки – сначала на двухкилометровые, потом и на километровые. И темп держим порядка 3 минуты 30 секунд на километр.
Правда, в центре Берне – впервые за 14 дней – наш микроавтобус попадает в пробку. И наша самая юная бегунья Ира Хренкова, столь резво начавшая свой километр, так и не дождалась – когда ее сменят. Мы лишь издалека видим – как она, выбившись из сил, в таком состоянии вынуждена еще и штурмовать довольно крутой подъем.
Но вот, наконец, догоняем ее, все выскакиваем из автобуса – потому что уже начался последний километр нашей многодневки. Об этом нас извещает надпись на асфальте. Впятером вбегаем на стадион Берне. С приятным удивлением обнаруживаю, что покрытие дорожек на нем тартановое, причем, последнего поколения. В этом городе лишь 10 тысяч жителей. Для сравнения: в Москве 400-метровых дорожек с тартановым покрытием менее 10. И ни одна из них не доступна простым физкультурникам – даже легкоатлеты сборной России, проживающие в Москве, испытывают большие проблемы с местом для тренировок. А стадион в Берне, как мне потом сказали, открыт для всех желающих на нем тренироваться.
Под торжественные вопли комментатора и под аплодисменты собравшихся на стадионе болельщиков наша команда (впятером) делает круг почета и завершает 14-дневный супермарафон. В итоге мы занимаем шестое место из девяти стартовавших команд. Считаю это неплохим результатом, принимая во внимание, что лишь двое в нашей команде младше 50 лет. И что вместо восьми человек за нашу команду бежало семеро, а в концовке и вовсе – пятеро.
Конечно, «La France en Courant» оставил мне гораздо больше положительных эмоций, чем отрицательных. Сейчас мне требуется напрягаться для того, чтобы вспомнить – как изо дня в день я обнаруживал всё новые и новые больные, слабые места в своем организме. Но на второй неделе мне просто надоело этим заниматься. И я просто наслаждался предоставленной мне столь прекрасной возможностью – проверить себя на прочность. А по ходу этой проверки еще и наслаждаться пейзажами Франции. Считаю: проверку прошел. И с радостью проверился бы еще раз. Через год.