Сегодня мы отправимся по старой Москве вместе с героем рассказа Ивана Алексеевича Бунина "Казимир Станиславович", написанном 90 лет назад.
Что станет делать небогатый человек, приехавший в Москву после довольно долгого отсутствия?
Наверное, он первым делом устроится в какой-нибудь гостинице или же у знакомых. У Казимира Станиславовича, одного из наиболее унылых и пронзительных героев Бунина, похоже, не было тут родственников и знакомых. Тех, во всяком случае, к которым можно было запросто заехать и остановиться хотя бы на несколько дней. Казимир Станиславович выбрал дешевую гостиницу "Версаль", по подобию себе унылую, но не без шарма.
Затрапезность гостиницы определялась многими деталями - молодым швейцаром "в поддевке и расчищенных сапогах, золотой позумент на его картузе был засален", "длинным вонючим туннелем коридора, где только в самом начале коптила лампочка", "смрадом железного умывальника" .
А шарм - в первую очередь, конечно, постояльцами. К примеру, одна из дверей "растворилась, на пороге ее появился старик в халате, похожий на плохого актера, играющего "Записки сумасшедшего". Казимир Станиславович узнал в том старике некого составителя жизнеописания угодников, который жил в этой гостинице еще двадцать три года назад. И сам Казимир Станиславович жил в "Версале" в то время.
Гостиница располагалась на углу Большой Дмитровки и Столешникова переулка, в доме под символичным номером 13. В то время там, кроме "Версаля", был оптический магазин Милька (в нем предпочитал заказывать себе пенсне писатель Чехов) и магазин "Заграничные новости", в котором продавали папиросы с порохом, деревянные конфеты в настоящих фантиках и прочие оригинальные сюрпризы.
Сегодня этот дом отсутствует. Вместо него - очередной московский котлован, в котором непонятно чего вырастет. Да и не суждено было бы нынешнему неудачнику остановиться здесь даже в том случае, если гостиница осталась бы. Остановился бы бедняга где-нибудь в районе ВВЦ, в прокуренном, тесном номере с потертым паркетом. На большее у героя Бунина денег бы не хватило. И были б ему "заграничные новости" - множество гостей из южных стран, торгующих на всех окрестных рынках.
Из номера Казимир Станиславович сразу вышел на Большую Дмитровку, потом свернул налево и Столешниковым переулком направился к Тверской. Прошел мимо не существующего сейчас памятника Скобелеву на коне, свернул к бульварам и оказался в кофейне Филиппова, где "пил шоколад, рассматривал истрепанные юмористические журналы".
"В булочной Филиппова на Тверской пирожок стоил пять копеек, счастье бесплатно", - писал Михаил Осоргин. Сегодня Казимиру Станиславовичу эта кофейня, скорее всего, оказалась бы не по карману. Да и тогда он не стал там засиживаться, а кликнул извозчика (это был "старик, согнутый в дугу, печальный, сумрачный, глубоко погруженный в себя") и поехал в скверный ресторан, также сейчас не существующий. Он находился на бульварном кольце, ближе к Арбатской площади. Над подъездом горел "большой электрический шар, гелиотроповым, неприятным светом озарявший лихачей второго сорта, наглых и беспощадных к своим запаленным, костлявым рысакам".
Если повезет, то и сейчас можно остановить у филипповской булочной старый "Москвич", где за рулем будет сидеть такой же сгорбленный старик, извозом зарабатывающий себе на жизнь. А скверных ресторанчиков, при этом откровенно скверных, без претензий, сейчас в центре уже не найти.
Впрочем, и наш герой затем поехал "за город", в публичный дом. Скорее всего, он нашел публичный дом в Петровском парке, где веселых заведений было сколько хочешь, а сейчас ни одного. Что-то снесли, а что-то "перепрофилировали". Например, в ресторане "Аполло" ныне музей авиации и космонавтики.
Не ранее пятого часа Казимир Станиславович вернулся в отель.
Следующий день был не похож на первый. Он привел себя в порядок и поехал в "низенькую старинную церковку на Молчановке", чтобы полюбоваться на свадьбу "той, которая даже не знала о его существовании на свете". Судя по всему, это была не тайная возлюбленная, а скорее внебрачная дочь.
Дальше все было совсем грустно. Казимир Станиславович долго бродил по Москве, хотел вешаться, но не повесился, просил милостыню и наконец "смешался с толпой, кинувшейся к выходу на платформу" Киевского, в то время Брянского, вокзала. Но подобный вокзальный сюжет - вовсе не редкость и в современной Москве.