Когда-то здесь был монастырь, потом колония МВД. Теперь тут спецучилище для девочек-правонарушительниц и... женский монастырь, возвращенный на круги своя. Матушка Февронья, чтобы попасть к себе, должна миновать контрольно-пропускной пункт ПТУ, поскольку это учреждение закрытого типа.
- Сбегают? - спрашиваю директора Владимира Карпенко.
Он изучающе смотрит поверх очков и вместо ответа толкает дверь проходной. Мол, сами убедитесь.
Большая территория с одной стороны огорожена обычным деревянным забором, правда, высоким и местами с проволокой, а с другой - ничего. Открытое пространство озера Введенского.
- Зимой можно запросто убежать по льду, - говорит директор. - Но куда, зачем и от кого?.. Вот у нас девочка из семьи, где беспробудно пьют. Она в жизни хлеба вдоволь не ела. Привезли ее к нам будто из концлагеря. Здесь девчонки по 15 килограммов прибавляют: режим, полноценное питание, спокойная обстановка, пить-курить строжайше запрещено. А главное - они начинают учиться, получают профессию швеи.
- Раньше-то мы размещались в храме. Вон он, на островке, - Карпенко машет рукой на отреставрированную церковь с белоснежной часовней. - Но в 95-м году, когда ее отдали под монастырь, мы в один день перебрались с острова на материк.
Поначалу у директора с настоятельницей отношения не складывались. Он ей сразу заявил: "У нас общий вход, но разные кухни". Теперь и кухня бывает общей. Когда в монастыре пост - они несут творог в училище. Ну и девчонки в храм зачастили - на исповедь, к причастию.
Тут заведено правило: прошлое друг с другом не обсуждать. Оно остается в кабинете директора, в личных делах. Владимир Сергеевич достает из стола папки, строго предупредив: "Без фамилий". В спецПТУ попадают девочки с 14 лет - в основном за мелкие правонарушения: кражи, хулиганство, бродяжничество и сопутствующие этому алкоголь, наркотики, беспорядочная половая жизнь. Но есть грехи и посерьезнее.
Вот новенькая - Аня из Воронежской области, за ней числится "умышленное убийство прабабушки". Другая зарубила топором отчима. У Оли кличка была Резиновая. В любую щель, форточку могла проскользнуть. Промышляла по дачным участкам в одном из подмосковных районов. Нанесла ущерб, как сказано в документах, на десятки миллионов рублей.
В личных делах подробно описаны "подвиги" девчонок и крайне мало сказано о причинах, которые толкнули их на это. А почти каждая перенесла психическую травму. Если родителей лишают прав - как воспримет ребенок отторжение?.. Например, Наташа обнаружила в сарае повешенного отца. Старшая сестра, а в семье было девять детей, ее нещадно била. Мать-пьяница ни во что не вникала. Потом девочку изнасиловали... Попала в детдом. Даже у доски не смогла отвечать.
Ужас преследует и Свету. В восемь лет на ее глазах отчим убил мать. До сих пор ей снится эта сцена. Чтобы забыться, стала пить, гулять с ребятами. Но наступает ночь - и опять видится несчастная мать. Как с этим жить?
Только 30 процентов воспитанников можно отнести к психически здоровым. Поэтому здесь нередки попытки самоубийства. Наташа - та глотает швейные иглы. Сделали рентгеновский снимок - обнаружили шесть штук. Заставили есть хлебные корки, чтобы вывести иголки из организма. Другая не раз пыталась удавиться. После отбоя - кажется, уже спит - воспитательница приподнимает одеяло, а на шее толстый узел из полотенца.
Особенно проблемными считаются детдомовцы. "Что вы хотите? - говорит Карпенко. - Они с пеленок кочуют по казенным домам - только изнанку жизни и видели. Никаких ориентиров. Податливы на любое дурное влияние".
Бывает, привезут девочку как положено, со всеми медицинскими справками, - через пару месяцев, глядишь, уже живот вырос... До семи месяцев беременности поживет в училище, а потом маму, если таковая имеется, вызывают...
* * *
Карпенко директорствует тут почти двадцать лет. До него случались в училище бунты. При нем - ни одного. Хотя сам однажды бастовал. И вот по какому поводу.
Март в тот год выдался на редкость холодным. Мазут кончился - топить нечем. На занятиях девчонки мерзли. Чтобы дозимовать, требовалось как минимум 150 миллионов "старых" рублей. Много? Тогда спецПТУ для поселка Введенский было вроде градообразующего предприятия, еще с советских времен на нем держался весь окрестный соцкультбыт: детсад, жилые дома, баня... До реформ на него хватало средств: швейное производство давало кое-какой доход, да и финансирование было щедрым. Ну а с 90-х годов концы с концами уже не сходились...
В конторе ПТУ, прямо напротив директорского кабинета - поселковое отделение связи. Карпенко его называет "окном в Европу". Разослал телеграммы с уведомлением - президенту, премьеру, в Совбез, Минобразования: мол, у меня замерзают дети и поселок. Ни ответа, ни привета. Звонит во владимирский департамент образования, а ему говорят: "Подумаешь, поселок... Пол-России замерзает". Тут он взорвался: "За Россию пусть президент отвечает, а я несу ответственность за детей". Бросил телефонную трубку и объявил голодовку.
Подопечные пришли в восторг: "Мы - тоже". Контингент еще тот - только спичку поднеси... "Вот что, - сказал директор, - если кто из вас хоть стакан чаю не допьет - понесет наказание. Бастую я один".
Жена, хоть тут же преподает, узнала о голодовке последней. Прибежала в слезах: "Ты ведь только микроинфаркт перенес - пожалей себя". Не встретив понимания, шлепнула на стол заявление: "Прошу уволить по собственному желанию. Учительница Карпенко".
Устоял Владимир Сергеевич. Отовсюду начальство зазвонило, уговаривало. Минуя казначейство, поступили первые 50 миллионов рублей. Карпенко дождался, когда вышлют всю сумму. Семь суток голодал. Но в итоге все спецучилища страны получили положенные средства.
Директор задним числом сокрушается, что мало запросил. Глядишь, и достроил бы общежитие, которое с 89-го года "заморожено". Девчонки ютятся в комнатах по 8-10 человек, а у них возраст такой, когда необходимо посидеть в одиночестве.
Главным же результатом голодовки стало постепенное освобождение ПТУ от соцкультбыта. "Слава Богу, - говорит директор, - хомут с шеи сняли". Правда, богаче они не стали. Швейные цехи действуют, считай, только в воспитательных целях. Раньше тут перерабатывали в месяц 5-6 тонн пряжи. Теперь - без оборотного капитала - наскребают денег на 500 килограммов. Мощные красительные агрегаты простаивают. Соответственно и продукции выпускают мало: трикотажные футболки, трусы, перчатки.
К спонсорам у него отношение негативное. Особенно после того, как бедный, но гордый директор написал письмо богатым соседям - кондитерской фабрике, которую немцы купили. Ту самую - широко разрекламированную на ТВ воплем конопатой девицы: "Сваты с Покрова едут!". Получив ответ с визой: "Выделить спецПТУ 5 кг шоколадного лома", - Карпенко взорвался. Жадноваты "сваты" оказались - девчонкам по 50 граммов отвалили. В общем, послал им назад язвительную записку: мол, лом вам нужнее для дальнейшего процветания.
...В апрельский теплый день девчонки неуклюже топали в синих пуховиках с белыми вставками. "Не жарко им? - намекаю директору. - Они у вас как пингвины". "Вот-вот, - обрадованно подхватил Карпенко. - Я их так и зову - пингвинчиками". И, кажется, даже залюбовался. Но вопрос понял: "Ничего, а то простудятся, а на лекарства денег нет".
Что и говорить, со средствами у них туго. В феврале на горюче-смазочные материалы было выделено 37 рублей, в марте - 28... Даже конверты купить не на что, чтобы родителям написать.
* * *
Побеги все-таки случаются. Последний был в 91-м году - с работы на картофельном поле. Ира на два месяца исчезла в родной Тульской области. Правда, написала Владимиру Сергеевичу письмо: мол, не волнуйтесь, с прошлым завязала, не пью, не курю и вспоминаю девчонок. А на экзамены по профессии обязательно приеду. Карпенко послал ей ответ по обратному адресу на конверте. "Боюсь, что адрес ложный. Но я рад, что у тебя хорошие планы. В наше время документ о получении профессии не помешает. Приезжай, возьмешь документы, деньги, вещи. Никакого наказания не будет..." Как-то вечером - звонок в дверь квартиры. На пороге - Ира: "Приехала сдаваться".
На овладение профессией отведено 20 месяцев - на этот срок девочек и помещают в спецПТУ. Если обходится без нарушений, выпускниц отправляют домой (география - от Брянска до Урала), где соответствующие органы должны предоставить им работу и присмотреть за поведением. Через полгода училище рассылает запросы на места. По результатам проводится педсовет. Результаты у покровцев приличные: процентов 80 воспитанниц встают на ноги. Слово "исправление" директору не по душе. Потому что исправлять надо не девочек, а их искореженную жизнь. В противном случае - рецидивы. Они составляют 15-20 процентов. В училище даже есть своя "династия": до дочки тут была мать, а прежде - бабушка.
Беда в том, что некоторым девочкам и возвращаться некуда: как уехала от родителей, занятых одним - бутылкой, к тому же и вернулась. Звонит в слезах: "До сих пор без работы. Боюсь сорваться. Хочу к вам". Но в училище держат только до 18 лет. Дали профессию - живи на свободе. Исключения редки. Вот сейчас здесь находится девушка-переросток. Друг умер от передозировки наркотиков, она раньше тоже употребляла и страшится возврата. Карпенко бьется, чтобы разрешили ей еще остаться.
А из-за Риммы директор уже дошел до Генпрокуратуры. Она с трехлетнего возраста - по разным детдомам. В Покров попала из Майкопа. Вроде бы наладилось - может начинать новую жизнь. Но из Майкопа сообщают: мол, поскольку она не уроженка нашего города, то "в ее интересах было бы решить вопрос о трудоустройстве по месту последнего обучения". Это в поселке-то Введенском?..
До прошлого лета девочек в Покров направляли комиссии по делам несовершеннолетних. Теперь, согласно новому Федеральному закону "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" попасть сюда можно только по решению суда, то есть если подросток совершил преступление. А в таких "деяниях", как бродяжничество, проституция, наркомания, состава преступления нет. Вот убьет, ограбит - тогда, пожалуйста, прямая дорога в спецПТУ.
Карпенко считает, что этот закон обернулся против подростков. Приезжает к нему родительница из соседних Петушков, со слезами умоляет принять дочку-наркоманку. А он не может идти против закона. И пишет во все образовательные инстанции, доказывая: надо, чтобы не только суд, но и комиссии по делам несовершеннолетних имели право посылать к нему "трудных". Ведь по стране бродяжничают десятки тысяч девчонок, а у него 20 мест пустуют. При том, что на всю Россию - только четыре подобных "женских" спецучреждения.
... Директор жалуется, что скоро от комаров отбоя не будет. А еще все стены, обращенные к озеру, покроются сплошным ковром из коконов, откуда будут медленно выползать стрекозы. Встряхнутся, расправят прозрачные крылья - и на волю, к озеру.
- Ну это, конечно, зрелище, - соглашается сам с собой Карпенко.
* * *
Тут все на символах, на контрастах... Золоченые луковки храма с новой часовней и рядом - советские из силикатного кирпича постройки с мозаичным Лениным... Ангельские пухлые личики правонарушительниц, склонившихся над приблудной кошкой, и их личные дела, где изнасилования, грабежи, пьянки. Чайка под ярким апрельским солнцем и девочки-пингвины в пуховиках. Дорога, которая ведет к храму через КПП...