В ряду секретов шведского лидерства, как мне показалось, - понимание ценности хорошего образования. Польза многоплановая. Это и грамотная технократическая прослойка: их охотно сманивают зарубежные "силиконовые долины" (компании высоких технологий), но пока что местные лаборатории и КБ не обезлюдели. Это и просвещенная гуманитарная интеллигенция, не страдающая рефлексией и навязчивыми идеями: это она помогает согражданам всякий раз находить оптимальный вариант при отборе "слуг народа". Это и высокий "средний показатель интеллектуальности" - в пригородных электричках и автобусах публика читает газеты, а в домах почетное место занимают книжные полки. Имел возможность самолично убедиться, притом не совсем обычным образом,
Дело в том, что в старом университетском городке Лунд на юге Швеции редко где увидишь в окнах не то что тяжелые гардины, но даже кисейные занавески. А в сумерках на подоконниках еще и зажигают настольные лампы, высвечивая внутреннее комнатное убранство. Такая оконная гласность буквально завораживает. И заставляет гадать: что это - отголосок ветхозаветной эпохи, когда, по преданию, власть запрещала подданным скрывать свою личную жизнь? Или расчетливая открытость законопослушного добропорядочного общества, где никому и в голову не придет побеспокоить соседа нескромным взглядом уличного зеваки? Или, может, вольнодумная атмосфера Лунда, этого академического оазиса в стране с одним из самых высоких уровней жизни, заставляет жить вот так просто?
Замечено: чем шире и крепче фундамент образования, чем богаче познания об окружающем мире, тем люди более терпимы. Не случайно в местных вузах обучают и изучают 68 языков, через которые передаются жизненный опыт, обычаи, культура больших и малых народов.
Водитель мне попался бойкий, рассказывал впечатленный случайной встречей Вальтер Швиммер, генеральный секретарь Совета Европы. Добираясь на такси из аэропорта Копенгагена до Лунда, где в эти дни состоялась церемония провозглашения Года языков, генсек накопил массу впечатлений о своем вознице. Сперва таксист обратился к нему по-датски, затем, смекнув, что разговор не клеится, переключился на английский. Во время перегона он успел позвонить домой, чтобы справиться "на присущем ему" родном турецком, как дела, а уже в Лунде уточнить маршрут на шведском. Полиглот поневоле стал для Вальтера Швиммера лучшим свидетельством того, что мы, то есть Европа, "движемся в правильном направлении". В направлении лингвистического многознания и овладения иностранным языком как сердцевиной любой культуры, а значит, национальной своеобычности.
Мой же таксист, которым я был вынужден воспользоваться, оказавшись в потемках на вокзале в чужом городе, в английском только ориентировался, но со шведским проблем у него не было. Освоился за те 10 лет, как перебрался сюда на Север Европы из Ливана. На арабском общается только дома. Зато произнес пару слов по-русски (его брат учится в Санкт-Петербурге) и проявил интерес к тому, как там складывается "у вас, в России, после Ельцина".
Лозунгом, придуманным для годичного лингвистического марафона в масштабах всей Европы, взята банальная, но справедливая фраза: "Языки открывают двери". Ключевое место в мероприятиях занимает принятие т.н. "европейского языкового портфеля", позволяющего сравнивать квалификации, скажем, как профессиональных переводчиков, так и рядовых граждан. Это действительно важный ориентир и для преподавателей, и для обучающихся. Каждая страна готовит собственный вариант. Разработанный специалистами Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ) "языковый портфель" определяет уровни владения иностранным языком: отныне знания россиян могут быть объективно оценены по принятым "европейским меркам", сопоставлены и сертифицированы.
При этом, как рассказала "Труду" ректор МГЛУ академик Ирина Халеева, наш "портфель", который мы наполняли три года, получил третий порядковый номер - по мере сдачи - вслед за Швейцарией и Францией. И в этом заслуга тех, кто составляет нашу гордость - лингвистическую школу России с ее давними традициями и подвижническим духом.
На мой взгляд, российский вклад не получил, к сожалению, достойной оценки на форуме в Лунде, где основным распорядителем выступил не более представительный по составу Совет Европы, включающий в себя 45 государств, а Европейский союз из 15 стран, рассматривающий себя подчас как некий привилегированный клуб для избранных. Судя по выступлению Кристины Каннингэм из переводческой службы ЕС, в Евросоюзе до сих пор пребывают под сильным впечатлением от собственных успехов на поприще языкознания: начинали-то после войны, во времена транснационального Объединения угля и стали, с четырех официальных языков, сегодня в ЕС в обойме целых 11, а в ближайшие годы станет еще больше.
Впрочем, когда это произойдет, впервые 1200 штатных переводчиков Евросоюза начнут оформлять все казенные бумаги, а это 1200000 страниц в год и на нескольких языках славянской группы - на польском, чешском и словенском. А язык - это не только грамматика, орфография и синтаксис. Это еще и темперамент, и характер, и образ, и образность мышления. У "языкового портфеля" откроется второе дно. Через переводчиков в Брюсселе и Люксембурге, которые наверняка в эти самые часы зубрят славянские языки, не только Евросоюз будет продвигаться дальше на восток, но и Россия будет расширяться - все дальше на запад.
Отрадно и то, что цели Года языков, обозначенные ЕС и Советом Европы, выходят за рамки утилитарно-прикладного характера, диктуемого необходимостью для Европейского союза формировать единый и емкий рынок рабочей силы, способной в ходе совместного труда понимать друг друга, а следовательно, знать языки. Признана самоценность любых европейских языков, включая редкие, ведь они - неотъемлемая часть европейской цивилизации, часть нашего общего культурного наследия.