.jpg)
Корреспондент «Труда» поговорил с Викторией Романенко, сыгравшей Светлану Аллилуеву в сериале «Светлана» о дочери Иосифа Сталина
Ее биография — идеальный сюжет для экранизации, тут драмы, трагедии и житейские подробности завязаны в такой узел, что не расплетешь... Каково актерам воплотить на экране персонажей, чье место давно уже в истории (что, впрочем, не избавило их от яростных споров, продолжающихся до сей поры)? Представляем вам Викторию Романенко, исполнительницу роли Светланы Аллилуевой, и даем несколько штрихов к портрету актера Сергея Колтакова, побывавшего в шкуре усатого вождя.
— Виктория, мы целую неделю не могли с вами найти время для разговора. У вас и сейчас настолько напряженный график?
— Учитывая, что я родила месяц назад, график у меня очень простой: я кормлю малыша, сплю, гуляю. И чувствую себя замечательно. Когда родился старший сын, я через две недели вышла на сцену, спектакли, помню, требовали не только драматической игры, но и беготни, выносливости... Мне не хотелось повторять ту историю, решила насладиться материнством. Так что для меня лично существуют два состояния: беременной женщины и актрисы. Очень здорово, что у женщин есть прекрасная возможность взять паузу и на какой-то период сменить амплуа, стать мамой и женой, попробовать себя в этой прекрасной роли.
— Удачно у вас совпало: рождение сына и большая премьера телефильма «Светлана». Сами-то уже смогли со стороны на экране оценить свою работу?
— Да, удается смотреть урывками, я же дома сейчас. А первую серию мы посмотрели с коллегами в Питере. Актеры редко бывают довольны собой на все сто, и я здесь не исключение. Мне было интересно работать над ролью Светланы Аллилуевой. Я пересматривала ее интервью, чтобы уловить интонации голоса, мимику. Светлана Аллилуева не была слишком фигуристой и слишком красивой, не была модницей, хотя на экране у нас она предстает именно такой. Я сначала не могла понять такого расхождения, но создатели ленты объяснили его мне так: людям хочется видеть дочь вождя именно такой, немножко принцессой. И нужно постараться соответствовать ожиданиям людей. В жизни же дочь Сталина была другой. Отец запрещал ей выделяться из сверстниц, одеваться лучше и интереснее других. У людей на вершине власти обычно свои представления о прекрасном, свои педагогические ориентиры, и исключения он не собирался делать ни для кого, даже для своих детей.
— Из тех книг, что вы прочли, какая вам в большей степени помогла в работе над образом?
— Конечно, известные записки самой Светланы Иосифовны «Двадцать писем к другу». Эту книгу я советую прочитать тем, кто пока до нее не добрался, но интересуется той эпохой и ее знаковыми представителями. В этих «Письмах» автор предстает образованной, тонкой и умной женщиной. Я их во время съемок зачитала до дыр. Обращалась к книге всякий раз, когда возникали вопросы, как сыграть ту или иную сцену, какие реплики здесь прозвучат уместнее.
— Режиссер Евгений Звездаков вспоминает, что вы порой «выносили мозг съемочной группе». Чем же вы заслужили такую экспрессивную оценку?
— Он правда так и сказал?! Хотя, если разобраться, режиссер прав, я действительно выношу мозг на площадке всем вокруг, потому что у меня трепетное, а порой и болезненное отношение к работе.
Я всегда помню, чем закончилась предыдущая сцена, как я там была одета, какие на мне были сережки. И не хочу закрывать глаза на подобные «мелочи». Если видела какие-то неточности в кадре, нестыковки, стремилась добиться того, чтобы их исправить. Может, кому-то это не слишком нравится, со мной бывает сложно, но как иначе?
— Светлана Аллилуева была, безусловно, сильной женщиной. При этом в конце жизни она сказала, что отец сломал ей жизнь. По-вашему, влияние родителей на жизнь детей может действительно быть столь значительным и даже роковым?
— Здесь мне трудно опираться на собственный опыт. Я все-таки не Светлана, у меня не было отца-вождя. Что касается дочери Сталина, то она с детства привыкла приказывать. Вот она говорит: «Хочу в метро!» И вождь со своим окружением тут же собрались и спустились в подземку. Похоже, он ее и вправду любил какой-то безумной, яростной любовью. Но человек, который поставил себя выше всех и всего — законов, морали, семьи, — не может быть просто папой. Там, на Олимпе, сам воздух другой, разреженный. И не повлиять на психику ребенка все это никак не может.
А потом, представьте: за вами всю жизнь, каждую минуту присматривают, подслушивают всевозможные соглядатаи. А родные люди или далеко, или вовсе ушли навсегда... Она покидала страну в состоянии почти что агонии, «забыв» здесь двоих детей. Конечно, надеялась потом, когда-нибудь, быть вместе с ними, но в тот момент ее жизненные и душевные запасы подошли к концу, ей было нечем дышать! А дети восприняли ее отъезд очень болезненно, у них были напряженные отношения потом. Характер у моей героини, безусловно, был, но принес ли он ей счастье?
— Хотелось бы вернуться от вашей героини к вам самой. Ваш собственный характер закалило фигурное катание, которым серьезно занимались в юности?
— Конечно, в спорте без характера и силы воли никак нельзя. Он приучает к физическим перегрузкам и обидным ограничениям. Сколько себя помню, лет с пяти я постоянно сидела на всяких диетах. Только дедушка меня жалел и, забирая с катка, покупал булочку у метро, во всем остальном — сплошные строгости. И так подряд 10 лет, пока не случилась травма. Я тогда долго думала и задала себе один вопрос: хочу ли я рискнуть и поставить на кон всю свою жизнь ради призрачного спортивного успеха? И поняла: нет, нет и нет! Решение принять несложно, когда честно отвечаешь на заданный себе вопрос. А мама, помнится, на меня тогда сильно обиделась, ведь столько усилий было вложено. Она у меня тренер-хореограф, до сих пор работает с фигуристами.
— Сейчас вы и сама дважды мама...
— Еще какая! Старшего сына зовут Петром. Я дала ему это имя, еще когда он был у меня в животе. Сильное мужское имя, в переводе означающее «камень». Сын растет с твердым характером, имя свое оправдывает, ему уже больше трех лет. А младший — Иван, его папа так захотел назвать.
— Вы сказали «его папа», а не «мой муж». Почему?
— Тут у меня все сложно. Так что давайте на этом пока личную тему свернем.
— Декретный отпуск свой вы проводите в Санкт-Петербурге, куда переехали из родной Москвы. Не жалеете о смене местожительства?
— Я очень люблю этот город. Он всегда ассоциируется у меня с яркими событиями в жизни. У Питера свои обаяние и шарм, он мне близок по духу. Когда хорошая погода и здания горят в лучах, никакой депрессией здесь не пахнет. Но так как город северный, ему чаще свойственна другая погода... Да, Питер очень отличается от родной Москвы, но сейчас обстоятельства складываются так, что мы с детьми здесь и нам хорошо. Единственное, что огорчает: в Санкт-Петербурге нет «Современника».
— Сколько вы уже в труппе этого театра?
— 10 лет. Пришла туда сразу после института. Вернее, за полгода до выпуска — мой друг Антон Хабаров рассказал, что они никак не могут приступить к полноценным репетициям спектакля «Три сестры», так как нет актрисы на роль Ирины. И тогда я нагрянула без приглашения к Галине Борисовне Волчек, взяв ее измором. В труппе не то чтобы сразу приняли — понадобилось какое-то время, чтобы войти в коллектив. Достоинство этого театра в том, что здесь каждого оценивают по работе, по реальным результатам.
— Актеры порой с удивлением отмечают, что на кастингах их спрашивают, какое количество подписчиков у них в соцсетях. Всем нужна медийность?
— Ой, ну тогда я ни один кастинг не пройду, так как у меня там всего тысяча подписчиков. Ненавижу актерство в соцсетях, все эти попытки заигрывать с аудиторией: Никого не осуждаю, но я точно не активный пользователь. В социальных сетях люди кажутся гораздо лучше, чем они есть на самом деле. Нужно бы помнить об этом.
Приходящая натура
Роль Сталина в завершившимся телесериале «Светлана», которую исполнил Сергей Колтаков, я ждала. Как и многие, для которых его имя в титрах много значит. И то, что он сам не похож на своего персонажа (надеюсь, ни в чем), только добавляло зрительского азарта. Сложный пластический грим, к которому прибегли авторы фильма, тут, конечно, уместен, но не это главное. Колтаков с его выдающимся стремлением к точному попаданию в образ изучил сталинские привычки и повадки так, что стал неотличим от вождя народов. Его персонаж мало появляется в фильме, и вроде бы разгуляться актеру особо негде. Но каждый эпизод с ним придает глубину и объем сериалу, и так всегда, когда и где бы Колтаков на экране ни появился.
Эти эпизоды надо показывать студентам на уроках актерского мастерства. В нескольких минутах экранного времени, где Светлана вспоминает, как ее отец выбросил письмо одноклассника, у которого арестовали родителей: «Ты дочь Сталина, а не почтальон!» — из рябого дедушки проглядывает такое мурло, о котором народ вслед за Галичем запел: «Оказался наш отец не отцом, а сукою». И все это, повторяю, артист проделал в кратком эпизоде.
Колтаков играл и других руководителей страны — Брежнева, Ельцина, но это в комедиях, где блистательно проявлял себя как сатирик, был уморительно смешон. А тут образ отца глазами дочери, из которого за внешней ласковостью на экране то и дело полыхает адским огнем неукротимая злоба, жестокость, подозрительность.
Давно известно, что актерский диапазон Колтакова безграничен, ему подвластны комедии и трагедии. Будем надеяться, что в полнометражном фильме по чеховским «Трем сестрам», который снимает сейчас Константин Худяков, у Сергея Колтакова будет роль не эпизодическая и что зрители смогут вполне насладиться его игрой.
Колтаков дорог еще тем, что он — почти единственный выразитель своего поколения, которого не то что в кино — в жизни уже почти нет. Где они, эти люди? Да так, исчезли по разным причинам. А он есть. Единственное интервью с «великим немым» нашего времени можно найти в фильме «Автопортрет. Многоликий». Там он предстает самим собою. Умница. Красавец. Роскошный. Великолепный. Этими словами полны сотни зрительских отзывов возле его имени на киношных сайтах. Похоже, скоро вслед за Вертинским он сможет сказать: «У меня никаких званий, деточка, ничего нет, кроме мирового имени».
Да, еще пенсия в девять тысяч рублей.