На новую выставку в Русском музее записываются загодя
Кандинского знают все. И в родной для него России, и в Западной Европе, где он провел немало времени, совершенствуя мастерство, осваивая новые для себя жанры и направления. И где своих работ оставил едва ли вдвое больше чем на родине.
Все думают, что они знают Кандинского. Ну, как же, теоретик беспредметного искусства, крестный отец абстракционизма, реформатор художественного образования. Сколько об этом сказано, сколько написано!..
А он был другим, куда более глубоким и интересным, - считает Евгения Петрова, заместитель директора по научной работе Русского музея. Она стала одним из инициаторов оригинальной выставки, приуроченной к 150-летию Василия Васильевича Кандинского, которая открылась в минувший четверг в Корпусе Бенуа при большом стечении сначала ВИПов и журналистов, затем рядовых поклонников живописи.
До нашего нынешнего вернисажа все выставки, посвященные Кандинскому, больше напоминали некий аналог зарубежных презентаций его работ,- говорит Евгения Николаевна.- То есть, мало, кто вспоминал, что родом он из России, коренной москвич, и буквально пропитан «русским духом». И что написал замечательные «Ступени», автобиографическую книгу, в которой раскрывает смысл своих творческих исканий. Мы решили «танцевать» именно от его биографии.
А в биографии той – восхищение народным искусством, красочностью крестьянского быта, иконописью. И как следствие коллекционирование всего того, что с этим искусством связано. Сказались, не исключено, гены: среди его предков есть выходцы из Восточной Сибири. Сибирью, вообще Русским Севером, и как следствие, этнографией Кандинский увлекся ещё в студенческие годы, готовясь стать юристом, на чем настаивали родители. В 1889 году он в одиночку отправляется на Вологодчину – тогда это был такой же отдаленный, считавшийся суровым край, как нынче, например, Ямал. Там и «прикипел» ко всему народному. Лубок, иконы «северного письма», кустарные игрушки стали его многолетним увлечением.
На выставке в Корпусе Бенуа представлено несколько предметов из его некогда богатого собрания. В частности, прялки, туеса, вышитые вручную полотенца. Они и сегодня вызывают как минимум удивление: надо же, какими способными были эти грубые и неграмотные крестьяне!
Но Кандинский, начавший заниматься живописью в 30 лет, по принципу «не было бы счастья, да несчастье помогло» - юрфак университета ему пришлось оставить, как предполагалось, временно, по состоянию здоровья - не был бы самим собой, если на том поиски «себя и в себе» оставил. После «дикого» русского Севера – светская Германия, создание там общества «Фаланга» для организации выставок (за три года – более десятка!). Затем Париж. Снова Россия. И много-много картин.
«В ту пору я работал много, часто до глубокой ночи, пока не овладевала мною усталость до физической тошноты. Дни, когда мне не удавалось работать, считались потерянными, легкомысленно и безумно растраченными…», - писал он позже в «Ступенях». От ночного ли томления, мистически уводящего творца от всего земного, читай, наносного, второстепенного; от того ли, что работал, себя не щадя, добиваясь совершенства и в форме, и в цвете, и, конечно, в сюжетах, но работы его первых двух десятилетий ХХ века оставляют ощущение сказочности, чуда. Вот «Осень» (не позже 1903 г.). Вот того времени «Синий всадник». А вот «Москва. Красная площадь», сочетающая реальное и воображаемое (1916 г.). А вот почти лубочная «Амазонка с голубыми львами» из 1918 года – тот ли это Кандинский, к которому мы привыкли?
«… Человек живет сложной сравнительно утонченной жизнью и созданное им произведение, безусловно, пробудит в способном к тому зрителе более тонкие эмоции, которые не поддаются выражению в наших словах», - написал он когда-то. И был прав.
На нынешней выставке в Русском музее собраны его работы почти со всей России – из Третьяковки, Строгановского музея, частных собраний. Рядом с ними полотна его товарищей по искусству – Давида Бурлюка, Натальи Гончаровой, много других. Прекрасный художник и талантливый организатор он бы не понял нас, сегодняшних, если бы не вспомнили о них.
Между тем
Из Русского музея в Голландию отправились «Передвижники» во главе с Ильёй Репиным. Масштабная выставка, включающая 70 произведений мастеров русской живописи последней трети XIX века откроется25 сентября в музее Дренте (Ассен). Это картины кисти Федора Васильева, Василия Верещагина, Ивана Крамского, Архипа Куинджи, Исаака Левитана, Константина Маковского, АлексеяСаврасова, Валентина Серова, Ивана Шишкина, Николая Ярошенко, многих других. А также столпа передвижничества - Ильи Репина.
Голландским любителям живописи можно позавидовать. Не каждый из наших даже больших городов имел возможность представить своим жителям такие мировые шедевры, как «Витязь на распутье» Виктора Васнецова, «Портрет писателя Л.Н. Толстого» Николая Ге, «Притихло» Николая Дубовского, «Лунная ночь на Днепре» Архипа Куинджи…
«Из Репина» в Нидерланды отправились сразу девять полотен. В том числе, «Бурлаки на Волге».
Русский музей не первый раз демонстрирует работы из своего собрания в музее Дренте. В 2012-13-м годах там прошла выставка «Советский миф», посвященная искусству социалистического реализма 1930/60-х. А ещё раньше с творчеством русских передвижников познакомились шведы.
В Голландии шедевры отечественных мастеров пробудут до весны будущего года.