Традиционный обзор книжного рынка от «Труда»
«Я люблю сидеть низко — с низкого не так опасно падать», — говорил булгаковский Воланд. В 37-м чекистская пуля достала и тех, кто забрался высоко, и тех, кто был внизу. Летели головы маршалов и их вдов. Но одна уцелела. Сталин, просматривая расстрельные списки, ее фамилию вычеркнул.
Вычурное название не особо вписывается в каноны «ЖЗЛ», где в заголовке порою отсутствует даже имя героя. Хотя без имени в данном случае не обойтись. Напиши на обложке просто «Брик» — и сразу мелькнет фигура Оси — законного супруга, который вне Лилички и ее «второго мужа» Владимира Маяковского теперь мало кому интересен. Позже «вторым мужем» выступал комкор Примаков, расстрелянный как «враг народа», а после него место занял литературовед Василий Катанян. Да и сама алчная «пожирательница мужчин» вряд ли была бы столь известна «городу и миру», не будь в рядах ее тридцати двух (по Лилиным же подсчетам) любовников — «лучшего, талантливейшего поэта нашей советской эпохи».
Эта оценка из уст знавшего в литературе толк усатого вождя во многом объясняет и то, почему минула тяжелая рука террора Ее Лиличество. Роковая муза, «сердце обокравшая», выдаивала поэта, требуя все больше «деньгов и автомобильчика». Не зря Виктор Шкловский обронил: Брики «торгуют трупами»... Алиса Ганиева так искусно нарисовала амбивалентный образ Лили Юрьевны, что понять, отвратительна ли писательнице ее героиня или она ею восхищается, абсолютно невозможно.
«Сага о русской революции» соотечественника-перебежчика, на которую он положил несколько лет жизни, вызывает двойственные чувства. Афоризмы вроде «Советский Союз был формой возмездия за унижения Российской империи» или «Одной из причин хрупкости большевизма была его недостаточная русскость» выдают ностальгию по утраченной Руси. Прадед автора — генерал, герой Крымской кампании, дед — беллетрист-декадент круга Михаила Кузмина, а потом друг Булгакова. В неподъемном 1000-страничном опусе выстроенный архитектором Иофаном на Болоте (так на русский переводится диковинное слово Балчуг) Дом правительства — образ коммунистической России. От именного указателя «наркомов, комиссаров, чекистов, ученых-марксистов, писателей-соцреалистов» рябит в глазах. Почти все погибли — и мало кого, прос-ти господи, жалко. Это была секта, приговорившая не только себя и близких к смерти во имя светлого будущего. Отдельный сюжет о том, как старые большевики размышляли о диктатуре пролетариата и грызлись за отдельные квартиры. А потом наступил Страшный суд в виде ночного стука в дверь и «воронка» у подъезда. Автор разбавляет подлинные судьбы бесконечными цитатами — от трифоновского «Дома на набережной» до постмодерниста Жоржа Перека, сочинившего свою историю одного дома в конце 70-х.
Получив медицинское образование с красным дипломом и поработав в обычной поликлинике, автор убежала из профессии. Быть врачом очень страшно. Потому что никто не учит общению с пациентами. Вот и родилась эта посредническая, сближающая медиков и пациентов книга. Здесь конкретные советы: как очаровать врача, стать его любимчиком, где перепроверить диагноз, что подарить физиотерапевту... Автору хочется, чтобы мы все не были пассивными, учились понимать, что делает доктор, и не смотрели на него как на врага. Сейчас обычное дело, подкрепившись знаниями из интернета, разговаривать с врачом на равных, будто он таксист или парикмахер. Хотя на профилактические осмотры мы не торопимся. Лучше в автосервис сгонять машину, чем к кардиологу пойти. Так что здравоохранение наше, конечно, не идеальное, но и на себя взглянуть не помешает. Систему надо менять не только сверху, но и снизу тоже.