"ПРОСТИ, МОЙ ДОМ РОДНОЙ"
Припять был городком компактным: по периметру, оцепленному нынче колючей проволокой в два ряда, - 16 километров. Мы объехали его за полчаса на милицейском "уазике". Очень хотелось побродить по пустынным улицам, но не рекомендуется - радиационный фон высок. Безопаснее в автомобиле: стекла и кабина снижают внешнее бета-излучение. Потому-то милиции пешее патрулирование вообще запрещено. По этой же причине сотрудникам роты охраны 30-километровой зоны не велено без особой надобности заходить в дома.
Мы медленно объехали безлюдные улицы. А затем долго искали в центре Припяти место, где стоял когда-то памятник Прометею. Думали ли те, кто создавал эту скульптуру (ее перенесли на промплощадку ЧАЭС, к зданию администрации станции), что этот символ торжества человеческого разума, "обуздавшего атом", приобретет совсем иной смысл?
Вспоминаю, как было здесь тогда, в тот теплый понедельник 28 апреля, когда город был запружен сотнями автобусов, прибывших со всей Киевщины для эвакуации. Их подгоняли прямо к подъездам...
"Прости меня, мой дом родной. Юля". Эта бесхитростная надпись, сделанная красной краской на торце одной из девятиэтажек, - символ отчаяния, недоумения, беспомощности тысяч живших тут людей.
- Знаете, ни моя семья, ни соседи - никто не сомневался, что выезжаем на несколько дней. Вероятно, и организаторы эвакуации не знали, какими окажутся последствия аварии.
Это говорит Владимир Вербицкий - коренной припятчанин. До аварии работал на станции дефектоскопистом. День эвакуации помнит до мелочей.
- Нам сказали брать с собой лишь документы, деньги и запас продуктов на трое суток. Я прихватил с собой костюм, а Лариса, жена, - любимое платье. Думали, что, может, придется побывать в Киеве на демонстрации: приближалось 1 Мая.
По этому случаю холодильники у всех были забиты провизией. Но к ней уже не суждено было притронуться. Эвакуировали вначале в Полесский район, как выяснилось позже, - не самый чистый. А кто тогда знал, где осели радиоактивные выбросы? Разместили по две-три семьи в каждой сельской хате по принципу "в тесноте, да не в обиде". Спустя пару недель отправили дальше - в Энергодар, город атомщиков Запорожской АЭС. Когда там обследовали дозиметрами прибывших из Припяти, их одежду и скромную ручную кладь, тут же заставили все сдать, а волосы укоротить "под нулевку". Мужики постриглись, а женщины не поддались на такую "дезактивацию". Материальную помощь - по 100 тогдашних рублей на брата - истратили на новую одежду и обувь.
АВТОМОБИЛИ ДАВИЛИ ТАНКАМИ
Словно по иронии судьбы прямо при въезде в город на стене жилого дома сохранились строки из гимна уже несуществующей державы: "Партия Ленина, сила народная нас к торжеству коммунизма ведет". А если пойти влево вдоль "колючки", то в районе бывшего базара натолкнешься на "Поляну сказок". Так энергетики окрестили самый большой могильник. Здесь под слоем песка, заросшего бурьяном, покоятся тысячи облученных "волг", "жигулей", "москвичей". В Припяти каждая четвертая семья имела машину. Сразу после эвакуации их стянули в несколько мест на хранение, но когда началось массовое мародерство, эту светящуюся технику решено было закопать. В котловане автомобили складировали штабелями, предварительно проутюжив танками и бульдозерами.
А сотни облученных моторных лодок, стоявших вдоль реки на протяжении нескольких километров, исчезли неизвестно куда. Где они бороздят нынче воды? Остались лишь ржавые гаражи на берегу.
С развалом предприятий и ростом безработицы число "металлистов", нелегально проникающих в 30-километровую зону, увеличилось. Они умудрились не только очистить брошенные дома от электропроводки, счетчиков и бытовой техники, но добрались и до могильников с изуродованными автомобилями. Что-то сплавляется во вторчермет, а многое в виде запчастей - на авторынки.
- Сложность борьбы с "металлистами" в том, что они хорошо знают юридические нюансы своих поступков, - сказал командир роты охраны майор Святослав Голик. - Всем эвакуированным из Припяти компенсировали стоимость облученных машин, дав возможность приобрести новые. И получается: все находящееся за колючей проволокой - вроде бы ничейное. А что облученное, то "заготовители", которых время от времени задерживают, объясняют свои действия тем, что "этого они не знали". Радиация рук не обжигает. Она невидима, непосредственно не ощутима. Отделываются штрафами, предупреждениями.
По разным прикидкам в 30-километровой зоне покоится до двух миллионов тонн облученного металла. Большая часть - во временных хранилищах. А попросту - в виде траншей с этим "добром", засыпанных землей. Их и разрывают "металлисты". Таких могильников, разбросанных по всей зоне, более 800. Немало подтоплено. Куда уходит с грунтовыми водами радиация? Единственное цивилизованное хранилище РАО "Буряковка" заполнено до отказа.
Все это, вместе взятое, как и масса других проблем зоны, требующих очень больших затрат, ставит крест на вариантах и дезактивации Припяти, и использования брошенных домов в качестве потенциального стройматериала.
- Одна фирма, - рассказывает Холоша, - предложила разрезать панели домов на куски и уложить в дорожное полотно зоны. Но когда мы подсчитали, во что это выльется (и какой ценой - в том числе для здоровья людей, которые будут разбирать высотки), - поняли: овчинка выделки не стоит...
Так что городу-призраку стоять в безмолвии еще многие десятилетия, пока его дома не превратятся в сплошные руины. Только через 300 лет они перестанут "фонить". Таков период полураспада самых опасных радиоактивных элементов.