В театре у Безрукова тоже все складывается как нельзя лучше: на спектакли с его участием билетов в "Табакерку" не достать. Но слава не испортила характер 35-летнего артиста. В жизни он, как и некоторые его герои, - светлый, открытый, весь нараспашку. Общение с Безруковым доставляет удовольствие: ты сразу забываешь, что разговариваешь со звездой. Наша беседа состоялась в крохотной грим-уборной МХТа в самый канун юбилея Владимира Высоцкого, с него и начали разговор.
- Вы только что участвовали в концерте, посвященном 70-летию Владимира Высоцкого. Ради этого выступления летали в Екатеринбург. Почему?
- Потому что считаю Высоцкого одним из великих бардов своего времени, пока его никто не заменил, да и вряд ли заменит. Подобного рода концерты организуются в разных городах ежегодно, а в Москве уже несколько лет существует премия "Своя колея", вдохновленная именем Высоцкого. Известные актеры поют его песни, тут же вручаются награды и дипломы выдающимся людям, не изменяющим своей мечте, долгу. Участвуя в этих концертах, я и мои коллеги не только отдаем дань памяти замечательного поэта и артиста, но и, скажем так, просвещаем публику, помогаем разобраться, кто есть друг, а кто "просто так".
Лично я занимаюсь просветительской деятельностью с тех пор, как заболел Есениным. Дело в том, что насильно заставить человека читать невозможно, но вызвать у него эту потребность можно. К примеру, на вечере я спрашиваю: "Вам интересен я? - Да, конечно, - отвечают мне. - Так вот, я люблю Пушкина, Есенина, Мандельштама, Пастернака, Бродского, постарайтесь и вы их полюбить". И, представьте, срабатывает: люди начинают читать, присылают письма на мой сайт, благодарят, что я им открыл страну поэзии.
- Ваше творчество связано с судьбой Пушкина, Есенина... В 24 года вы получили Госпремию России за роль Есенина в спектакле Ермоловского театра "Жизнь моя, иль ты приснилась мне". Скажите, великие не вдохновили вас на собственные стихи?
- Один только раз в юности я написал стихи:
Я знаю, мне судьбою начертано сгореть
Душой, как магний, вспыхнуть и погаснуть,
Умереть...
...Ну и так далее. А после я испугался: мне показалось, что стихи могут напророчить мою дальнейшую судьбу. Не хотелось верить, что я быстро сгорю. Но гореть все-таки надо, потому что без горения не бывает творчества, да и вдохновение - это не что иное, как горение.
- Ходили слухи, что работа с Натальей Бондарчук в фильме "Последняя дуэль" давалась вам с трудом...
- Не то слово. У меня были очень непростые отношения с Натальей Сергеевной, нередко приходилось стискивать зубы, чтобы все закончилось миром. Но отношения с женщиной всегда предусматривают со стороны мужчины терпимость, выдержку, снисходительность. Наталья Сергеевна могла говорить обо мне любые гадости, сочинять всякие небылицы, но я понимал: картина должна быть закончена и ради Пушкина надо было поступаться своим самолюбием. Не могу сказать, что Наталья Сергеевна не слушала и не слышала меня или слишком на меня давила, но она чересчур заботилась о своем авторитете, и это рождало вольные или невольные конфликты.
- Мне кажется, вы совсем не конфликтный человек, или я ошибаюсь?
- Да, я не люблю конфликты, но не надо забывать, что именно актер в конечном итоге оправдывает поведение своего героя на сцене, на экране. Не исключено, что я в этом смысле излишне дотошен и на этой почве возникают споры с режиссерами. И потом, я очень скрупулезно отношусь к выбору ролей, особенно в телесериалах - простое мелькание на экранах меня не интересует.
- Только что вы снялись в телесериале "Колчак"...
- Да, я согласился сниматься, потому что мне предложили роль легендарного генерала Каппеля, сражавшегося в армии Колчака (его играет Костя Хабенский). Работали мы честно, да и задача была благородная, в высшей степени патриотичная - возвращение доброго имени защитникам нашего Отечества. По объему роль небольшая, но ведь глыбища какая... Этот человек погиб за царя, за веру, до конца оставаясь верным воинскому долгу. Кстати, прах с телом Владимира Каппеля был вывезен из Харбина и в январе 2007 года перезахоронен в Донском монастыре. Когда мы снимали одну из сцен сериала недалеко от этого монастыря, я подумал: батюшки мои, да ведь он лежит тут рядом, и я его играю, нет, неслучайно все это.
- Скажите, что вы вкладываете в понятие "патриотизм"?
- Патриотизм - понятие очень емкое, оно, кстати, присуще не всем людям. Не случайно одни могут спокойно жить вне родины и даже не вспоминать о ней, а другие, оказываясь на чужбине, умирают от тоски. Тот же Сергей Есенин мог остаться в Париже, но сбежал: лапотная Россия ему оказалась дороже. И в этом плане я его хорошо понимаю. Лично я не представляю себя, свою жизнь в чужой, пусть и самой распрекрасной стране.
- Скажите, вы берете что-то от своих благородных героев?
- Я считаю, что в любой ситуации надо оставаться порядочным, достойным человеком и никогда не давать "опускать" себя. Так, по крайней мере, меня учил мой отец - Виталий Безруков, актер Театра сатиры. Человеческое достоинство, как, впрочем, и вкус, воспитываются с малых лет, в семье. Видимо, поэтому я не терплю пошлости, не выношу хамства, матерщины, и меня передергивает, когда нечто подобное пропагандируют на телевидении. Будь моя воля, я бы ввел на ТВ нравственную цензуру, которая бы не давала дурновкусию проникать на голубые экраны. А то ведь народ думает так: если разную мишуру показывают по телевидению, значит, это модно, это образец для подражания. А потом уже и в театр идут за этим...
- О какой культуре на ТВ можно говорить, если сериалы давно уже превратились в приложение к рекламе. Это уже просто бизнес...
- Но ведь деньги можно зарабатывать и другим путем. К примеру, возьмите фильм "Ирония судьбы-2", профинансированный Первым каналом. Кому-то он нравится, кому-то нет, но надо отдать должное - это настоящий художественный фильм. Не американская подделка, не низкопробный боевик, а любимый всеми жанр любовной мелодрамы с хорошими артистами. Лично мне было не стыдно пригласить на него своих друзей, хотя делался он с расчетом на кассу. И пусть! Если это качественное кино, на которое ходят всей семьей, то что в этом плохого?
- Как вам работалось в новой "Иронии..." с Лизой Боярской и Константином Хабенским?
- Легко и весело. Мы отлично понимали друг друга, часто импровизировали. Лиза удивительно чуткая девочка, нежная, трепетная, а с Костей мы уже снимались не в первой картине и давно спелись. Играли мы, правда, соперников, а проще было бы играть друзей.
- Среди ваших ролей есть особый образ. Это Иешуа в фильме Владимира Бортко "Мастер и Маргарита". Уж здесь-то вам наверняка пришлось поломать голову и что-то пересмотреть в себе.
- Я боюсь таких слов, как провидение, связь с небесами, поэтому к Иешуа отношусь как к литературному персонажу, не более того, иначе я бы не смог сыграть ни одну сцену. Когда Бортко предложил мне эту роль, я, честно сказать, испугался, растерялся, но он стал уговаривать меня: ну давай рискнем, сделаем пробы, ведь ты ничего не теряешь... Мы начали пробовать, а когда меня загримировали, тут мое сердце и дрогнуло...
- Как вам работалось с Кириллом Лавровым, который играл Понтия Пилата?
- Этот удивительный актер покорил меня своей интеллигентностью и поразительной добротой. Несмотря на то что он играл властного человека, его глаза лучились каким-то внутренним светом. Кирилл Юрьевич оправдывал мягкость своего героя тем, что тот, находясь у пограничной черты жизни и смерти, сомневается в себе, в своих поступках. Я очень люблю работать с такими мастерами, это лучшая школа для меня.
- В спектакле "Амадей" вы не первый год выступаете вместе со своим учителем Олегом Табаковым. Он играет Сальери, вы - Моцарта. Главным достоинством артиста Олег Павлович считает, когда тот играет "по-живому". Расшифруйте, что это означает?
- Если ответить коротко, то это способность артиста погружаться в ту эпоху, в глубины того характера, которые предстоит воспроизвести. Для меня это волшебство начинается с того момента, когда я надеваю костюм и как бы влезаю в чужую шкуру. Вот сейчас я снимался в картине "В июне 41-го года", и хотя я, разумеется, не воевал, но каким-то непонятным образом словно перенесся в то время. За полтора месяца мы сняли четыре серии. Меня там так загоняли, что я думал: все, не выдержу, но потом словно открылось второе дыхание, и я снова лез в болото, тащил телеграфный столб в гору, да так усердно, что у меня синяки были на руках и пальцы оказались стертыми до крови. Вот это и значит играть "по-живому".