- Вячеслав Григорьевич, вот уже много лет вы не меняете имидж. Почему бы вам не закрасить седину, не сделать короткую прическу, не надеть сногсшибательный наряд?
- Иногда в шутку говорю друзьям: "Вот возьму и покрашусь!" Они смеются, потому что знают: я ненавижу показуху, парадность. Надеть шикарный костюм для меня испытание. Да и публике моей это, по-моему, совсем не нужно. Она же не на наряды или балет приходит смотреть, а песни слушать. Вот Филипп Киркоров полагает, что если вышел на сцену, то непременно должен сверкать, как алмаз. Но посмотрите, как выступает Шарль Азнавур: водолазка, пиджак - и музыка, переворачивающая душу. Больше ничего - а что еще нужно? Приведу еще и такой аргумент: мужчина должен стареть достойно, а не дергаться в лихорадочных попытках предстать моложе, красивей, чем устроено матушкой-природой. Возможно, это прозвучит нескромно, но меня в себе все устраивает. Наверное, такое самоощущение и называется душевным равновесием...
- Вы чувствуете в себе силы написать такой же мощный шлягер, как "Прощай", сочиненный тридцать лет назад?
- Сегодня и Полу Маккартни не удалось бы написать "Yesterday". Каждая песня привязана к своему времени. Я не хочу сказать, что сэр Пол исписался, просто у него нет былой мотивации: у человека миллиард долларов на счету, новая спутница жизни, маленький ребенок, он живет в свое удовольствие - совершенно другими категориями и ощущениями, нежели в годы романтической юности. Да, сочиняет и выпускает диски, но давно не борется за то, чтобы забраться на вершину хит-парадов. Я, конечно, не сравниваю себя с Маккартни, но и извиняться за то, что вчера вечером не написал такую же яркую песню, как "Прощай", не считаю нужным.
- Одна из ваших юбилейных программ, помнится, называлась "Браво, маэстро!". Однако в сознании многих любителей эстрады слово "маэстро" ассоциируется с Раймондом Паулсом. Это обстоятельство дало вашим недоброжелателям повод позлословить: мол, Добрынин "позаимствовал" часть имиджа Паулса...
- Конечно, Паулс - человек-легенда, как Мишель Легран или Фрэнк Синатра. Однако годы идут, все меняется, и, хотим мы того или нет, Паулс (теперь еще и иностранец) многими воспринимается сугубо как фигура из далекого советского прошлого. И ведь у Раймонда Вольдемаровича нет эксклюзивного права на эпитет "маэстро". Ну а насчет имиджа - у меня есть свое фирменное "звание": Доктор Шлягер. В нем всего в меру - и пафоса, и юмора. И публика его стопроцентно принимает. Вообще считаю, что ко всему, и к своей персоне в первую очередь, надо относиться с иронией. Так легче жить.
- В одном интервью вы обмолвились о своем желании... уйти на пенсию. Пошутили?
- Да, но в каждой шутке есть доля правды. На самом деле я немного устал. В шоу-бизнесе все продается и покупается, а я, как ни крути, человек старого закала, помнящий времена, когда можно было просто принести на радио песню и, если редактор что-то понимал в музыке, она шла в эфир. Сегодня нам самим приходится платить за ТВ-эфиры. А на нынешнем радио ни "Прощай", ни "Соль на рану", уверяю вас, не попали бы в "формат". Мелодичная песня не востребована, всюду хотят только плясовых ритмов. Вот поэтому иногда подмывает уйти и заняться выращиванием крыжовника, вслед за известным чеховским персонажем. Или собирать белые грибы - я, кстати, заядлый грибник.
- Что же вас тогда держит на сцене? Большие гонорары?
- Когда тебе звонят из Тюмени или, допустим, Ханты-Мансийска: "Приезжайте, высылаем самолет!" - я, поразмыслив, решаю: чем дальше от коррумпированного столичного шоу-бизнеса, тем лучше. И уезжаю все-таки не по грибы, а на гастроли... Как бы то ни было, в отличие от многих своих коллег-ровесников я не живу старым багажом, а каждый год выпускаю диски новых песен. В недавних новогодних передачах часто звучала песня "Моя Россия", которую мы записали с Львом Лещенко. Мне есть что предложить не только народным артистам, но и юным "звездам" - группам "Чай вдвоем", "Другие правила", Диме Билану, Жасмин...
- Не пробовали делать модные ремейки на свои старые шлягеры?
- Пять лет назад на репетициях предыдущего юбилейного концерта "Круглый отличник" у моих музыкантов возникла идея: "Давайте освежим старые песни - была, допустим, вещь медленная, пусть станет быстрой, была откровенно попсовой - станет блюзовой... " Я воспринял идею с интересом, хотя опасался: поддержат ли зрители? Поначалу и критики, и коллеги, и, главное, публика остались вполне довольны. Однако потом зрители, особенно женщины старшего поколения, стали горевать, писать письма: "Ну как же так, Слава, мы любим ваши шлягеры такими, какие они есть, зачем переиначивать?" В этом есть своя мудрость, подумал я и эксперимента не повторял. Пока.
- Это не легенда, что первым исполнителем вашего суперхита "Не сыпь мне соль на рану" должен был стать Николай Расторгуев?
- Когда поэт Симон Осиашвили принес текст, то я (признаюсь без всякого лукавства) не отнесся к нему серьезно и мелодию подобрал "абы как" - первое, что пришло в голову. Действительно, "Соль на рану" должен был записать Коля Расторгуев (он тогда еще не был солистом "Любэ"), причем планировалось все спеть с ироничной интонацией, с этаким преувеличенным надрывом. Но Коля приболел - а студия-то уже заказана. Чтобы не терять время и деньги, я сам встал к микрофону. Разумеется, особых надежд в связи с этой песней, да еще в собственном "композиторском" исполнении, не питал. Но неожиданно ситуация, что называется, вышла из-под контроля, люди подхватили "Соль на рану", еще раз доказав, что настоящий шлягер практически невозможно заранее просчитать. Выбирает народ.
- А правда, что вы помогли сделать первые шаги в профессии популярному нынче композитору Игорю Матвиенко, продюсеру таких групп, как "Любэ", "Иванушки", "Фабрика", "Корни"?
- Да, Игорь в середине восьмидесятых был музыкантом "Группы Вячеслава Добрынина", увлекался рок-н-роллом и джаз-роком. Первые свои опусы обсуждал со мной. Я говорил: "Так ты пишешь для знатоков или для народа?" Тогда Игорь перешел на ясный мелодический стиль - и смотрите, сколько поистине народных шлягеров он создал! Один репертуар "Любэ" чего стоит...
- Игорь входит в число ваших ближайших друзей?
- Пожалуй, мой ближайший друг... (задумывается) это Лева Лещенко. Вот его я люблю всей душой, причем очень давно. Наши отношения строятся на глубочайшем уважении друг к другу. Лева пел мои песни, когда я был начинающим автором, а он уже звездой, и служил для меня "мортирой", что пробивала стены. Мне нравится, что он открытый, добрый человек, настоящий русский мужик. Его еще моя мама любила, я тоже знал его родителей. Тридцать пять лет мы вместе...
- Не думаете отметить и эту круглую дату?
- Честно говоря, с возрастом все меньше придаю значения юбилеям. У меня и без них хватает поводов выступить. Только что отработал, до седьмого пота, новогоднюю "страду". А на носу еще один любимый мною праздник - 8 Марта...