«Труд» сделал обзор главных изданий года, отмеченных премиями и просто понравившихся
Впереди почти двухнедельные каникулы. Всяк волен провести их на свой лад, но, по нашему мнению, гораздо лучше сделать это не опухая от пищевых и питейных излишеств, а взяв в руки книги, до которых было недосуг добраться в предыдущие месяцы. Мы сделали обзор главных изданий года, отмеченных премиями и просто понравившихся эксперту «Труда».
Неожиданно (ждать чего-то выдающегося от нынешнего писательского племени давно перестало быть модным) год для литературы выдался очень даже неплохим. Осенью на Московской международной книжной выставке-ярмарке книгой года признали подготовленную Евгением Евтушенко пятитомную антологию «Поэт в России — больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии» — строфы авторов знаменитых и безвестных со времен «Слова о законе и благодати» до дня сегодняшнего. Все эти «души прекрасные порывы» сопровождаются эмоциональными эссе составителя, вдохновленного изречением «Без стихов любити Руси не быти» и убежденного, что все худшее на свете начинается с равнодушия к поэтическому слову.
Другой лауреат конкурса «Книга года» — Александр Архангельский сравнивает российскую жизнь с музеем революции: «У нас все, что взрывают, потом начинают сохранять, а сохранив, опять взрывают». Потому свой победивший в номинации «Проза» роман он так и назвал: «Музей революции», хотя речь там больше про любовь, а не про политику.
К открытиям 2013-го можно отнести роман «Лавр» Евгения Водолазкина — повествование о Руси ХV века, которую автор пытается срифмовать с днем сегодняшним, проводя мысль, что с социумом бороться — дело безнадежное, гораздо разумнее позаботиться о спасении собственной души. «Неисторический» (по определению автора) роман отмечен премиями «Большая книга» и «Ясная Поляна».
Лауреатами «Нацбеста» стали вовсе не христианский социалист Максим Кантор с квазиисторическим 600-страничным опусом «Красный свет» и нежурналист Антон Понизовский с собранным из документальных монологов «Обращением в слух» — все пророчили победу именно им, — а дама со сложным характером, скрывающаяся под псевдонимом Фигль-Мигль, Екатерина Чеботарева (так на самом деле зовут писательницу) представила роман «Волки и Медведи» — антиутопию про Петербург и отколовшиеся от него территории — Финбан, Охта, Автово...
В семитомное собрание сочинений Варлама Шаламова вошли ранее не печатавшиеся дневниковые записи, воспоминания и неоконченная пьеса «Вечерние беседы». В качестве собеседников в ней предстают нобелевские лауреаты: Бунин, Шолохов, Пастернак, Солженицын, которые ведут в камере с Шаламовым воображаемый разговор о литературе, власти, интеллигенции. Захватывает!
Любопытно, что в бескрайнем книжном море народ голосует руб-лем вовсе не за раскрученных прессой фаворитов. Лидером летних продаж, к примеру, стала монография никому дотоле не известного доктора Александра Мясникова «Как жить дольше 50 лет. Честный разговор с врачом о лекарствах и медицине». Дополнительные тиражи превысили 100-тысячную отметку, опередив даже «Последний рассвет» Александры Марининой.
Падок наш современник и на хулиганские словечки великих. Так, мгновенно был сметен с полок 11-томник Пушкина с перепиской поэта 1815-1837 годов без цензорских купюр.
Если говорить о разочарованиях года, то это, увы, недавние творения признанных мэтров. «Единственный и неповторимый» Виктор Пелевин в «Бэтмане Аполло» явно повторяется в малосимпатичной теме вампиров. Зато его конкурент на рынке чтива для «креакла» Владимир Сорокин превратил соперника в одного из героев своей 50-главой эпопеи «Теллурия». Увы, ничего нового на фоне фирменных неаппетитных сорокинских лингвоизысков и тут нет.
А вот книги более молодых литераторов вселяют надежду. Это прежде всего «1993. Семейный портрет на фоне горящего дома» Сергея Шаргунова — о трагических событиях октября 93-го. «Маша Регина» Вадима Левенталя заставляет задуматься, стоит ли приносить себя в жертву искусству, как это сделала героиня. «Бета-самец» Дениса Гуцко — роман о тех немногих, кто становится лидерами, и остальных, обреченных быть ведомыми.
Но жаль: ни в одном из этих заслуживающих похвалы произведений по-прежнему не видно значительного героя, по которому российский читатель крайне изголодался.