Репортеры «Труда» продолжают путешествовать по российской глубинке и удивляться ее красоте и разору
Монастырь, основанный в ХIV веке преподобным Кириллом Белозерским, находится в 130 км от Вологды. Богатая история, архитектурные памятники старины глубокой, уникальная природа Русского Севера — как не отдохнуть душой в этих заповедных местах? И не поискать ответа на вопрос: почему знаменитый на весь мир музей-заповедник никак не может стать центром туризма Русского Севера?
На трассе от Вологды до Кириллова машин немного, в основном лесовозы. Сама дорога на удивление добротная для российской глубинки. «Недавно отремонтировали, — хвастает Евгений, водитель попутки. — До этого были сплошные колдобины, замучаешься, пока доедешь».
На въезде в Кириллов новенький асфальт заканчивается. Ушло куда-то и солнце. Небольшие облака, весело бежавшие за нами все два часа пути, сбились в большую грозовую тучу и обрушились на землю ливнем. В пелене дождя ухабистая кирилловская улица, дома на ней из давней жизни, разрушенная церковь у дороги показались сюрреалистической «обманкой». Нет, не такой представляла я встречу с городом, побывать в котором мечтают туристы из разных стран.
Если верить официальным сайтам, здешние края ежегодно посещают около 350 тысяч путешественников. Главная приманка — Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Основан он в середине 1920-х на территории закрытого после революции мужского монастыря. В то время это помогло сохранить интереснейшие артефакты.
Выстоял в потрясениях разных эпох и каменный крепостной вал протяженностью более двух километров. Его мощные стены с монументальными башнями, возведенными без малого 400 лет назад вокруг самой большой по площади обители в России (12 га), впечатляют и сегодня. Правда, это если рассматривать их в рекламном проспекте. Реальность оказалась очень далека от глянца.
Для посетителей заповедник начинается с Казанской башни. Выходит она на городскую площадь с сувенирными лавками. Лавок много, а туристов около них единицы. А ведь до поздней осени музей работает без выходных. Прохожу за массивные внешние ворота и попадаю под сумрачные своды входной арки башни. В сводчатом туннеле шаги отзываются гулким эхом. Мои? Или сам Иван Васильевич заглянул в монастырь, где, по преданию, отец его Василий Темный с женой Еленой Глинской вымаливали наследника? В этих краях и сейчас популярна легенда о визитах тени грозного царя к месту паломничества родителей...
Самое время предаться историческим ассоциациям, но глаз спотыкается о проплешины в стенах, облезлую краску снаружи, выпадающие из основания кирпичи.
От Казанской башни иду по вымощенной камнем дороге к Святым вратам с фресками ХVI века. Ведут они в так называемый Новый город, к главным монастырским святыням — Успенскому храму, Трапезной, Архимандричьим кель-ям. Но лучше бы я пошла через Старый город с его «народными» тропами, расползающейся под ногами грязью. Тогда не испытала бы разочарования от вида врат с осыпающейся штукатуркой и блеклыми пятнами красок в пролетах — остатками живописных сюжетов.
— Плачут наши Святые врата, никак не дождутся давно обещанной реставрации, — делится со мной отец Диодор, по мирской профессии историк, искусствовед.
Монашество в Кирилло-Белозерской обители возродилось в конце 1990-х. На правах безвозмездной аренды церкви был передан Малый Ивановский Горний монастырь. Он не так богат памятниками, как нынешняя музейная территория, однако сохранилось несколько единственных в своем роде в России строений с 600-летней историей. Именно здесь началась история Кирилло-Белозерской святыни. Монахи, которых вместе с послушниками 15 человек, хлопотали об открытии для экскурсионных групп своей территории в надежде на полноправное сотрудничество с соседями. Надежды, увы, не оправдываются. Почему?
Об этом я хотела поговорить с заместителем гендиректора по реставрации Ольгой Вороничевой. А еще об участии данного федерального учреждения в масштабной госпрограмме реконструкции памятников истории и культуры, в рамках которой только в 2018 году заповедник получил полмиллиарда рублей. Но Ольга Валентиновна от ответов ушла, сославшись на занятость.
Проведя не один день в Кириллове, я так и не дождалась «туристских толп», о которых живописует официальный сайт. За те четыре дня, что провела здесь, припарковалось у Казанской башни десятка полтора автобусов, не больше. На них доставляют сюда путешественников от причала у полноводной Шексны, что в нескольких километрах от заповедника.
— Надежда на гостей с круизных судов, идущих по Волго-Балту, в основном из Китая, — рассказывает мне Наталья, смотритель музея. — Но в этом году из-за пандемии иностранцы приехать не смогли, а надежды на своих не оправдываются. Вот и караулим пустые залы...
Уроженка этих мест, она работает в музее без малого 20 лет. В последнее время все чаще задумывается о переезде в Вологду. Дочка подрастает, а получать профессию в Кириллове проблематично. Да и зарплата — слезы. Большая часть ее уходит на оплату услуг ЖКХ. «За отопление по пять тысяч в месяц за однокомнатную квартиру отдай», — сетует Наталья. Для нее это деньги!
Рядом с городом тянут газопровод, но для местных это удовольствие кусается: люди сами должны оплатить подводку газа к жилью, а это десятки тысяч рублей с квартиросъемщика.
Другой работы, как только в заповеднике, у местных не осталось. Торговля — и та держится на туристах. Нет их — нет и выручки. Гостиницы? Их тут немало для городка с населением в 7,5 тысячи. Но путешественникам тут не медом намазано. Хорошо, если на своей машине. А если, как я, на поезде и с попутками? На второй день после приезда собралась в Ферапонтово, что в 25 км от Кириллова, полюбоваться фресками Дионисия. Сказали, должен ходить рейсовый автобус. Должен, но не ходит. Хотя градообразующий заповедник открылся после карантина в середине июля. Вызвала такси. Водитель запросил 500 рублей в одну сторону. С заездом в соседние Горицы, известные горой Маура с целебной тропой, сговорились на 800. Но в назначенный час он почему-то не приехал...
Были когда-то в Кириллове рыболовецкая артель, несколько предприятий. В частности, по производству яблочной наливки, популярной и за пределами Вологодчины. Пробовала ее еще в студенчестве — и помню этот вкус до сих пор. Увы, накрылось и это производство, поубавилось и яблоневых садов — их норовят вырубить под застройку. Почему?
Почему у нас так? Все вроде бы есть: красота, озера с чистейшей водой, охраняемый государством природный парк «Русский Север». Только не получается вдохнуть жизнь во все это — чтобы заработало, закрутилось, принося туристам радость, а местным благополучие.
Оптимисты, правда, еще на что-то надеются. Реалисты уезжают. Он мог бы стать настоящим, а не мнимым центром туризма Русского Севера — славный городок с открытыми, доброжелательными жителями. Привлекать отреставрированными усадебными домами прошлых столетий, а не пугать их ветхостью. Редчайшей красоты работами своих мастеров резьбы по дереву и умельцев-гончаров, а не шаблонными магнитиками. Кафе с акцентом на традиции местной северной кухни, а не павильончиками «кофе с собой».
Мог бы...