.jpg)
Тайны, драмы и открытия сцены, которой исполнилось 75 лет
Исполнилось 75 лет зданию, которое попало не только во все архитектурные, но и театральные энциклопедии мира. Сооружения, подобного грандиозной пирамиде-звезде Академического Театра Армии, что на Суворовской площади в Москве, в мире нет.
Впрочем, для автора этой заметки Театр Армии — не чудо из энциклопедии и не «циклопический монстр», как его называют снобы, а нечто родное и любимое с детства. Потому что это было одно из первых впечатлений жизни — белый бельведер с красным флагом, парящий в небе в нескольких сотнях метров от нашего старенького, давно не существующего дома на Октябрьской улице в Марьиной роще. Именно по нему скучалось, когда надолго уезжал из Москвы, именно он стал символом столицы и родного дома.
Это здание-фантазия — неотъемлемая частица всей нашей страны-фантазии, какой она мыслилась мечтателям 1930-х: воплощение прекрасной утопии о грядущем всеобщем процветании, где футуристические объемы сочетаются с античной гармонией форм.
Символична его форма пятиконечной звезды. Говорят, то идея Лазаря Кагановича, одного из сталинских наркомов. Но, как считает заведующая музеем театра Елена Маньшина, Каганович вряд ли имел в виду пятиконечность в плане, он скорее говорил о видимом с уровня земли фасаде. О плане думали молодые архитекторы Каро Алабян и Василий Симбирцев, выигравшие конкурс проектов и мыслившие масштабами преображаемой в те годы Москвы, росшей вверх и начавшей строить, одновременно с театром армии, Дворец Советов 400-метровой высоты. Театр должен был влиться в «хоровод» высоток вокруг Дворца, а статуя воина-часового на его макушке — перекликаться со стометровой статуей Ленина на вершине главного небоскреба страны.
Но Дворец Советов не построили. Театр Армии тоже строился с большими перебоями с 1934. В 1938-м из-за отсутствия финансирования — выделенные 20 миллионов рублей закончились, а больше не давали — строительство замерло. Труппа, уехав на весь сезон на гастроли, вернулась к тому же недострою. Ее легендарный лидер, ученик Станиславского Алексей Попов заявил, что распускает коллектив. Удивительно, но это сработало: были выделены еще 10 миллионов, и 14 сентября 1940 года театр открылся. Правда, без запроектированных скульптурных групп над главным объемом, без фонтанов, танцплощадок и ресторанов на крыше Большого зала, без той самой скульптуры Ивана Шадра, что должна была завершать здание. Думали доделать это в течение года. Но летом 1941-го грянула война, театр уехал в эвакуацию в Свердловск, откуда потом все четыре военных года посылал до 20 артистических бригад на фронт, от Подмосковья в 1941-м до Берлина в 1945-м.
Однако и то, что построили, оказалось беспрецедентно. Рассказывают, размеры сцены (50Х50) напугали даже великую Раневскую, которая якобы произнесла: «Играть на аэродроме не смогу». Но нашлись те, кого «аэродром» не испугал. Например, легенда тех лет Виктор Пестовский. Елена Маньшина рассказывает: выступавшего в 1945-м в Берлине Пестовского вдруг без объяснения посадили в правительственный самолет и доставили в Москву, где сказали, что произошла срочная замена спектакля, и он нужен на сцене.
.jpg)
На самом деле в СССР в то время прилетел с неофициальным визитом британский премьер Черчилль, а его жена, работавшая в британском консульстве, попросила, чтобы ему показали лучший, с ее точки зрения, шекспировский спектакль Москвы — «Укрощение строптивой». Пестовский в паре с Любовью Добржанской со своим фирменным блеском сыграл. А через месяц, в поезде на пути в Харьков на гастроли, скоропостижно умер от сердечного приступа. В 44 года. Прихоти вождей дорого обходятся людям, а в те жесткие времена и подавно...
.jpg)
Но смерть Пестовского неожиданно помогла раскрытию дарования другой звезды. Как раз в 1945-м начались репетиции спектакля «Учитель танцев», из-за потери ведущего актера пришлось искать замену — ее нашли в лице молодого Владимира Зельдина, сыгравшего премьеру весной 1946-го. И навсегда ставшего в этой, а потом и других своих ролях иконой Театра Армии.
.jpg)
В 1975-79 год театр пережил реконструкцию. Для улучшения акустики сузили сцену, из-за чего теперь недоступна зрителю первоначальная роспись ее портала, выполненная по эскизам Владимира Фаворского: справа будущая коммунистическая Москва, слева — Ленинград, сверху — портреты шести великих драматургов от Софокла до Горького. Слава Богу, сохранился нетронутым уникальный плафон площадью 300 квадратных метров (это больше потолка собора св.Павла в Лондоне) с картинами воздушного парада, спасения челюскинцев из ледового плена и роскоши советских субтропиков (ныне по большей части заграничных).
Об уникальности театра говорит и то, что именно здесь в 1993 году прославленный Петер Штайн решил ставить свою эпическую «Орестею». Прилетел аккурат в дни октябрьского путча. Маньшина говорит: во время обсуждения будущей постановки вдруг неподалеку пальнул гранатомет. Штайн нырнул под стол, а когда вылез, сказал дружно хохочущим русским коллегам: чего ржете, у вас же революция...
Возможности сегодняшнего театра армии на днях продемонстрировали журналистам главный режиссер Борис Морозов и начальник управления культуры Министерства обороны Антон Губанков. Сперва рассказали о труппе — Людмиле Чурсиной, Ларисе Голубкиной, Ольге Богдановой и других народных артистах, в чью компанию летом влились семь выпускников театральных вузов. Конечно, пожелали скорейшей поправки 100-летнему Владимиру Зельдину, который в августе сломал шейку бедра, перенес операцию и сейчас уже начинает ходить. «А к своему 101-летию, я уверен, выйдет на сцену», заметил Борис Афанасьевич. Назвали ближайшие спектакли: на Большой сцене — «Судьба одного дома» (к 70-летию Победы), на Малой — «Элинор и ее мужчины». Там же 21 октября пойдет «Филумена Мартурано» («Вот перед нами сидит Филумена», указал Борис Морозов на Ольгу Богданову рядом с собой). До конца декабря — «Этот странный Платонов» по Чехову в режиссуре Александра Бурдонского, «Принцесса и солдат» по Андерсену, юбилейный спектакль в честь 100-летия Константина Симонова...
«Чтобы тебя услышали с этой сцены, надо не просто говорить громко, надо жить громко» — поделилась творческим опытом Ольга Богданова. Все ли спектакли театра соответствуют этому красивому принципу — вопрос, в который мы не будем сегодня углубляться. В конце концов, не здание, даже такое замечательное, а люди определяют успех.
Но здание может им в этом помочь. И нам в конце встречи дали это почувствовать. Лукаво улыбающийся Морозов махнул рукой — раздался приглушенный космический гул, и... гигантский зал вокруг нас поплыл. Т.е.поплыли вместе с большим вращающимся кругом сцены мы. В противоположную сторону закружился стол с режиссером на малом круге. А сверху спустилась громадная декорация одного из спектаклей. Ощущение сказки. Как в детстве на карусели. Той, что в Детском парке Марьиной рощи, в паре кварталов отсюда. Круг ощущений замкнулся. Спасибо тебе, Театр Армии. Вечный символ детских сказочных надежд.