.jpg)
Михаил Плетнев выстроил музыкальный мост между Россией и Украиной
О любви пианиста, дирижера и композитора Михаила Плетнева к музыке своего великого предшественника Сергея Васильевича Рахманинова хорошо известно. Но в настоящем глубоком увлечении всегда есть место свежей краске. На минувшей неделе Российский национальный оркестр под руководством Плетнева впервые выступил в Ивановке — возрожденном тамбовском имении Рахманинова. А сам Михаил Васильевич, можно сказать, привез рахманиновскую эстафету из Одессы, где сыграл музыку русского классика на концерте памяти погибших при теракте 2 мая.
Трагическая и славная история Ивановки — сколок российской истории последнего столетия. Любимейшее место Рахманинова, где, по его признанию, ему творилось как нигде и с которым после эмиграции 1917 года он был навсегда разлучен, познало всю степень послереволюционного разорения. От цветущей усадьбы не осталось ничего. Запустение продолжалось до 1970-х, когда в Ивановку попал на работу сельский учитель Александр Ермаков — и заболел идеей возрождения этого заветного уголка русского Черноземья... Сегодня музей-усадьба Ивановка — это полностью воссозданные по чертежам и фотографиям хозяйский дом и флигель, а также роскошный парк с уникальной для среднеширотной России коллекцией сирени (46 сортов), цветение которой так любил Рахманинов.
Как только дела Ивановки взял в свои руки Александр Ермаков (он и по сей день бессменный директор музея), здесь зазвучала музыка. Трудно назвать крупного отечественного музыканта, который за десятилетия существования музея не выступил бы здесь. И разумеется, усадьба стала едва ли не вторым домом для Михаила Плетнева, для которого Рахманинов — одно из главных имен родной культуры.
Но вот со своим Российским национальным оркестром, который Плетнев создал 24 года назад и бессменно им руководит, он сюда еще не приезжал. На минувшей неделе этот пробел был восполнен: при участии РНО в Ивановке прошел целый фестиваль рахманиновской музыки. О его масштабе можно судить хотя бы по тому, что в программу вошли не только чисто симфонические и камерные произведения Сергея Васильевича, но даже его знаменитая опера «Алеко» в концертном исполнении с участием молодых солистов, хора Академии имени Попова...
К финалу праздника, что случился в минувшие выходные, до Ивановки удалось добраться и музыкальному обозревателю «Труда». В программе заключительного вечера крылся особый смысл: ведь Третий фортепианный концерт, значившийся в афише, целиком был сочинен летом 1909 года именно здесь. В этом самом масштабном, мастерском, бурном и полном надежды сочинении Сергея Васильевича созидательный дух Ивановки отразился очень ярко. Пианист Николай Луганский, которого довелось встретить на одной из аллей деловито шагающим в дачных шортах на репетицию, сказал еще определеннее: «Это лучший фортепианный концерт всех времен, вершина жанра».
.jpg)
Колоритно слышать, как под треньканье ивановских воробьев и зябликов, под неспешный говор прогуливающейся по парку публики с открытой эстрады доносятся чуть приглушенные ветром и расстоянием знакомые пассажи, хрустальная россыпь звуков из фантастически красивых вариаций третьей части. А потом, без малейшего пафоса, чуть ссутулившись, по-домашнему сидя на стульчике, сам Плетнев проходит с оркестром наиболее ответственные места Второй симфонии, и мой друг с музыкального радио «Орфей» застывает, хотя хозяева зовут на чай: «Сейчас-сейчас, будет моя любимая кульминация из разработки первой части...»
На самом концерте — хотя от Ивановки до Тамбова 140 километров — за места в зале идут жаркие споры. На лавочку прессы (целых четыре журналиста) косо поглядывает публика, сошедшая с воронежского автобуса. Тамошняя филармония тоже организовала выезд на фестиваль в соседнюю Тамбовщину. И, кажется, организаторы, чтобы издания смогли рассказать о празднике, вынуждены были покуситься на небольшую часть их «территории». Разместились, конечно, все — в конце концов можно присесть на соседнюю терраску или просто постоять в тени деревьев, которыми обсажена концертная поляна (собственно, это двор той самой школы, вокруг которой 40 лет назад Ермаков начал воссоздавать усадьбу). Корреспондент «Труда», например, предпочел не сидеть на месте, а перемещаться по «залу», чтобы проверить акустику. И оказалось — она отличная даже в полусотне метров от сцены. Хотя вместо стен — аллея елок, а вместо крыши — небо. Притом поразительно: ни одного динамика! Только натуральный звук — как было бы, если б сам Сергей Васильевич захотел устроить здесь симфонический вечер. Более того: чем дальше от сцены, тем звук лучше. В самых первых рядах ты слышишь как бы отдельные группы порознь — смотря к кому ближе сидишь, виолончелям или, допустим, медным духовым. А на расстоянии все сливается в упругую гармоничную массу. Плюс уже знакомые зяблики и воробьи — веселое чирикающее дополнение к чудесной, наполненной живым воздухом рахманиновской партитуре, к естественной, свободной от всякой рисовки игре Луганского (кстати, на личном, специально привезенном ради фестиваля рояле Плетнева), к полифонической глубине плетневского оркестра.
.jpg)
«Чувство радости огромное, — делился потом концертмейстер труб Владислав Лаврик. — Но завидую вам, публике: у вас слуховое ощущение более полное, чем у оркестрантов».
«И вам в лицо не светило солнце, — дополнил концертмейстер виолончелей Александр Готгельф. — Все мы, конечно, рады хорошей погоде, но надо ведь еще и следить за дирижером, а тут оно висит ровно над его головой и слепит».
С солнышком вышла отдельная история. С утра субботы над всей Тамбовщиной висела сизая пелена безнадежного дождя. Но тут прилетел на своем 4-местном вертолетике Плетнев (он известный авиалюбитель). Вот что рассказал Александр Ермаков, которого удалось на минуту поймать посреди его фестивальных хлопот:
«Говорю Михаилу Васильевичу: что делать-то будем, невозможно же отменять концерт! А он уверенно отвечает: дождя не будет. И смотрите!» — Александр Иванович обводит рукой фестивальную поляну, сверкающую под солнцем. Потом итожит: «Маг, право слово!»
.jpg)
Магия ли Плетнева помогла, опыт ли авиатора — знатока облаков, но на будущее от капризов погоды все же надо предусмотреть более надежную защиту, чем легкий тент над оркестром, не прикрывающий даже рояль солиста. Ведь хлынь хоть на минуту спорый летний ливень, и конец дорогущему японскому инструменту (такие стоят не меньше двух миллионов рублей). О дискомфорте публики и не говорю.
Надо надеяться, эту и многие другие проблемы Ивановки удастся решить. По крайней мере в том, что фестиваль РНО в усадьбе Рахманинова станет традиционным, заверил всех со сцены глава администрации Тамбовской области Олег Бетин.
Сам Михаил Васильевич был, по обыкновению, скуп на слова. Несовременно куря на крылечке школы (учеников в ней летом, естественно, нет), признался, что на следующий год по-другому, более выигрышно с акустической точки зрения поставит сцену. Затем увлекся беседой с иностранным гостем, рослым моложавым брюнетом, отвел его в сторону... Брюнет, как через несколько минут выяснилось, оказался главным дирижером Национального Одесского филармонического оркестра Хобартом Эрлом. Он американец, стажировался у великих дирижеров Леонарда Бернстайна, Сейджи Озавы... Одесским оркестром руководит более 20 лет, удостоился звания народного артиста Украины. Рассказал «Труду», что прилетел в Ивановку послушать Рахманинова в исполнении русских музыкантов. За несколько дней до того, 13-18 июня, сам провел в Одессе Первый Черноморский музыкальный фестиваль, целиком посвятив его творчеству Сергея Васильевича. Продирижировать заключительной программой одесского праздника — Второй симфонией и Вторым концертом — с радостью согласился Плетнев. Этот вечер было решено посвятить памяти жертв катастрофы 2 мая, когда в столкновениях между политическими противниками и в подожженном Дворце профсоюзов погибли свыше 40 человек.
На прощание Хобарт подарил мне буклет своего рахманиновского фестиваля. Там во вступительном слове он благодарит всех, кто украсил своим вкладом праздник, но поименно, из всего международного списка, названы только двое: Михаил Плетнев — за игру и Александр Ермаков — за предоставленную рахманиновскую выставку. Музыка Сергея Васильевича и дела его самых горячих поклонников одинаково согревают сердца и русских, и украинцев, помогая братской стране в ее трудный час преодолеть беду.