Андрей Кончаловский: «Главная проблема русского человека

— Зачем вам спустя 40 лет снова понадобился «Дядя Ваня»?

— 40 лет назад я снял фильм «Дядя Ваня», потому что хотел найти ответы на вопросы, что хорошо, а что плохо и, возможно, как научиться по-настоящему любить людей. Но в 30 лет я был совсем другим человеком. К своим 70 годам я наконец-то понял, что главное чудо мира — способность к добру, и об этом пьеса «Дядя Ваня». Точнее, она о желании творить добрые дела.

— Какие воспоминания вас связывают с фильмом «Дядя Ваня»?

— В моей жизни был смешной эпизод с картиной «Дядя Ваня». Я отдыхал в Крыму, скучал, был не прочь завести курортный роман и хотел познакомиться с хорошей, интеллигентной девушкой. В таком расположении духа, проходя мимо местного кинотеатра, увидел афишу с фильмом «Дядя Ваня» и подумал, что здесь я точно встречу подругу. Каково же было мое удивление: картину показывали вверх ногами, как я выяснил, специально, чтобы зрителям было не скучно смотреть классику. Тогда я понял, что здесь мне не удастся встретить культурную собеседницу, и пошел дальше. Сейчас у меня появилось желание поставить пьесу «Дядя Ваня», чтобы она была понятна и близка молодым людям.

— Чехов говорил, что по капле выдавливает из себя раба. Вы стремитесь к тому же?

— Каждый художник пытается обрести свободу или хотя бы прикоснуться к ней. Пьеса «Дядя Ваня» — тоже о поиске свободы. Первый и самый простой путь к свободе, как нам кажется в молодости, — жить так, как хочется. Но это верный путь в абсолютную несвободу. Главная проблема русского человека не в том, что он раб и не стремится к свободе, а в неумении желать, хотеть. Когда спросили у Чехова, чего не хватает русскому человеку, он сказал: «Желания желать».