Режиссер фильма «Бык» Борис Акопов рассказывает о своем пути в кино
22 августа в прокат вышел фильм «Бык»– криминальная драма молодого режиссера Бориса Акопова, действие которой происходит в 1997 году в маленьком подмосковном городке. Несмотря на то, что фильм дебютный, его отличают напряженный сюжет и отличная игра актеров. В июне на «Кинотавре» фильм получил Гран-при и приз за лучшую мужскую роль. Также «Бык» был показан вне конкурса на фестивале «Окно в Европу», где корреспонденту «Труда» удалось поговорить с режиссером.
–Борис, «Окно в Европу» для вас уже третий фестиваль?
– Да, до этого были «Кинотавр» и фестиваль в Карловых Варах в июле.
– Сначала главный приз «Кинотавра», потом приз в Карловых Варах?
– Я с разницей в 2 дня узнал, что фильм принят на оба фестиваля – и везде получил награды.
– Не жалеете, что Карловы Вары, а не Венеция?
– Не знаю фестивального мира и его правил. Говорят, что участие в «Кинотавре» не дает возможности отправить фильм в Венецию, и у продюсера Федора Попова была дилемма. Он предпочел «Кинотавр».
– После побед на двух фестивалях ваша жизнь изменилась?
– Конечно. Я даже удивился,что некоторые продюсеры, не посмотрев мой фильм, просто узнавчто он победил, предлагали мне сценарии, чтобы снимать. Да, появились знакомства с хорошими продюсерами, и стало понятно, что второй картине быть. Работая над «Быком», я не зналцену себе как режиссеру – получится что-то или нет, настолько был замыленный глаз и опухший мозг.
– Вторая картина тоже будет по вашему сценарию?
–Я уже подписал договор на постановку. Это современная история про молодую девушку. В шутку даже называю ее «Быкесса». Я использую эмоциональный двигатель, который был в «Быке», просто меняю время и персонажи, но хочу оставить ту же энергетическую и ритмическую составляющую.
– А как бы вы определили этот эмоциональный двигатель?
– Ну, какой-то поток эмоциональный… Мне нравится делать фильм, который самому интересно смотреть. То есть, по большому счету, я делаю фильм для себя.
–Это картина про человека, который попал в безвыходное положение и пытается найти из него выход?
– Да, можно сказать и так.
– До того как заняться режиссурой, вы были балетным танцовщиком?
– Я закончил Балетную академию и работал почти во всех балетных театрах – Кремлевский балет, Классический балет, театр Касаткиной и Василева – больше всего у них проработал, они все время гастролировали, и это мне было интересно, я весь мир объездил. Танцевал в массовке, так как у меня не было данных, чтобы стать солистом.
– А когда вы начали учиться в Балетной академии?
– В девять лет. В обычной школе два года всего проучился.
–Это ваши родители захотели, чтобы вы там учились?
– Мама захотела.
– Ваш папа следователь. Как же вышло, что он вас по своим стопам не направил и не отдал в кадетский корпус?
– Папа всегда был занят, и потом – надо знать мою маму, она любого следователя уговорит. В 90-е годы мы жили в Балашихе, где была довольно криминальная обстановка, и мама отдала меня в балетное училище, в интернат, чтобы круг общения был другой. Кстати, многие мои приятели детства из Балашихи плохо кончили.
– А ваша мама связана с театром?
–Нет, она учитель биологии.
– Ее не смущали слухи, что в балетных труппах развращают молодых людей?
– Она в это до сих пор не верит. Я ей рассказывал, что балетные люди – жители той же грешной земли, что и все остальные. Что на самом деле там любят пить, курить, ну и… все остальное. Плюс культивируемое ощущение, что ты богема, и это действительно развращает. Но ей кажется, что балет – исключительно мир чего-то прекрасного, воздушного. Мир культуры в высшем ее проявлении.
– А к вам в училище или в театре не приставали, не требовали секса с мужчиной?
– Такого не было, но все всё понимали и сразу разделялись на группы: они отдельно, а я и мои друзья – такие, как там говорят, «быдлобалетники» – любили пиво, девок и все такое. И друг друга эти группы не доставали.
– Вы в Большой попали по блату? Или это везение?
– Нет, меня долго мурыжили: я ходил туда на класс. А сначала попал в Кремлевский балет.
– И прямо в Кремль ходили на работу?
– Именно так. Когда начал работать, году в 2003-м, зафанател от танца. Начал пахать как сумасшедший, но потом это быстро ушло.
– Почему?
– Потому что это тяжело, больно, каждое утро класс, где с тебя сходит семь потов…а я ленивый. В общем, это сродни спорту.
– Сколько вы проработали в Большом?
– Полгода. За которые вышел на сцену два раза всего лишь. Спектакли были уже собраны, и я чувствовал себя балластом, плюс накопились травмы, и я решил менять карьеру.
– А почему кино?
–У меня давно была такая мечта, я всегда графоманил немножко. Когда закончил Балетную академию, первое, что сделал – попытался поступить во ВГИК на сценарный, но не взяли.
– То есть вы любите литературу? А кто ваш любимый писатель?
– Я люблю эмигрантскую литературу – Набоков, Марк Алданов. Забавно – пока ехал в Выборг на поезде «Лев Толстой» читал лекции Набокова про Анну Каренину. После Большого я поступал во ВГИК на режиссерский, на документалистику. На гастроли всегда брал с собой пленочный фотоаппарат. Поступил, год проучился, и меня выгнали из-за конфликта с ректором. Потом сменился ректор, и я снова поступил уже на режиссуру игрового кино в мастерскую Андрея Эшпая.
– Вы сами писали музыку к «Быку»?
– Да, электронную. В училище были музыкальные занятия, но, конечно, никакой электроники – традиционное пианино.
– А криминальный мир вам знаком?
–Я же говорю, мы были «быдлобалетники». То есть круг моего общения всегда был немного маргинальный. После Балашихи я переехал в район Печатники, потом Текстильщики. Там тоже оказались нормальные пацаны – кто-то сидит уже, кого-то нет в живых. Случалось и мне попадать в ситуации – бывали драки, с фингалами ходил.
– А с отцом у вас хорошие отношения? Он продолжает работать следователем?
– У него язва и все на свете, и он оставил эту работу. В 90-е пришлось очень тяжело. Его заказывали пару раз. Сбегал из дома, скрывался, чтобы не нашли. Одно время был директором Гостиного двора, потом открыл хлебопекарню. Отец – хороший, но сложный человек.
– У него кавказские корни?
– Грузинские и армянские. А мама из польских дворян, у меня даже остались ее родовые бумаги, подписанные императрицей Екатериной, и серебряный портсигар, где выгравирован вид нашей усадьбы в Ивановской области. Их фамилия была Ганские. Очень известное имя: жену Бальзака звали Эвелина Ганская.
– Когда вы писали сценарий, пользовались рассказами своего отца?
– Скорее воспоминаниями о папиных рассказах. Какие-то персонажи вошли в фильм. Например, герой по кличке Маус, которого играет актер Филимонов, носит в кармане гранату – в точности как один папин знакомый-бандит, который приходил к нему и говорил: «Я оставлю гранату, в театр иду, потом заберу».
– Вы давали отцу читать свой сценарий?
– Нет, потому что он бы начал учить меня, как писать, как на самом деле было и т. д.
– Вы закончили ВГИК в 2016 году. Сценарий «Быка» к тому времени уже был готов?
– Нам всем поставили пятерки за дипломы – и отправили в свободное плавание. Я уехал в Балашиху к маме, занялся спортом, здоровьем. И стал писать. За четыре месяца написал сценарий. Ни с кем не общался, только бегал, читал, писал. Тут прошел ВГИКовский фестиваль, и мой дипломный фильм «Рай» получил главный приз. Меня пригласили на пьянку после церемонии, рядом сидел продюсер Федор Попов, который спросил, есть ли у меня еще что-нибудь. Я предложил ему сценарий «Быка», он сказал: присылайте. Прочел и сказал: давайте запустимся у нас на студии.
– Продюсер и актеров вам выбрал?
– Нет, я сам выбирал, он их просто утверждал.
– А короткометражку «Рай» вы сняли на свои деньги?
– Часть денег дал ВГИК, часть мне пришлось заработать самому. Работа жесткая: выпускающим режиссером на ТВ. Программа – ужасная: выгородка типа кухни, две ведущие выдают лайфхаки для домохозяек. Это был ад. Я работал ночами – снимал, монтировал. Зато за два месяца заработал на дипломный фильм.
– У Быка был прототип?
– Это мой сосед по дому в Балашихе, парень постарше меня, в чем-то бывший для меня примером.
– Он погиб в 90-е?
– Нет, попал в тюрьму.
– Этот герой и его история вам дороги?
– Ну конечно, я же его вырастил, столько в него вложил – писал, снимал, монтировал. И Юра Борисов, сыгравший Быка, теперь мой друг.
– А как вы его нашли?
–Он закончил Щепку, мне его предложил кастинг-директор. Мы пообщались, и сперва он мне показался каким-то чересчур серьезным. Я долго не мог принять решение, поскольку были еще один кандидат на роль. Нов конце концов судьба распорядилась так, что я выбрал Юру. И это оказалось классно: очень же важно, кто центральный персонаж, от него потом весь ансамбль заиграет. У Юры в лице серьезность и одновременно детское выражение. Это показывает, что герой взрослее своих лет и ровесников.
– Как вы в свое время восприняли новогоднее обращение Ельцина, которым заканчивается ваш фильм – и эпоха 90-х?
- Мне было тогда 14 лет, и я, конечно, не мог в полной мере оценить происходящее, но по лицам взрослых понимал, что происходит что-то важное.
– Вы довольны, что стали режиссером?
– Теперь да. До этого преследовали сомнения. Но 500 копий – это почти широкий прокат. С фильмом что-то получилось, и я успокоился, что все не зря.