БУЛГАКОВ И ФИФИ
Будучи в Большом штатным либреттистом, он, уже сильно больной и работающий над романом "Мастер и Маргарита", горел желанием найти оперу с достойным сюжетом и выбрал рассказ Мопассана "Мадемуазель Фифи". Супруга Елена Сергеевна была в восторге от его задумки.
В первых картинах оперы Михаил Афанасьевич предполагал изобразить изнывающих от безделья немецких офицеров. Они расположились в захваченном ими старинном французском замке. Самым молодым из них был маркиз Вильгельм фон Эрик - "миниатюрный блондин, чванливый, грубый с солдатами, жестокий к побежденным, готовый вспыхнуть как порох по любому поводу". Товарищи называли его не иначе как "мадемуазель Фифи" - по усвоенной им привычке в знак величайшего презрения ко всем одушевленным и неодушевленным предметам произносить с присвистом: "фи-фи!"
Три месяца вынужденного воздержания от встреч с женщинами побудили немецких офицеров на устройство пирушки, для чего собирались пригласить проституток. Во втором акте в замке появились пять красивых женщин. "Ничего не поделаешь - такова наша профессия, - поют женщины, садясь на колени к развязным и беспардонным захватчикам.
"Кто может написать музыку?" - размышлял Булгаков, и, хотя дальше опера приобретала патриотическое звучание, в его мыслях автором все отчетливее возникал композитор Дунаевский, песни которого были очень разнообразными по характеру: и веселыми, и сатирическими, и оптимистическими, и глубоко лиричными. К тому же ему, создателю оперетт, было под силу создание большой музыкальной формы.
ДУНАЕВСКИЙ АЖ ВЕСЬ ЗАГОРЕЛСЯ
Дунаевский загорелся желанием написать оперу. Ее условное название было "Рашель". 1.XII.1937 года Булгаков пишет Дунаевскому: "Дорогой Исаак Осипович! Я отделываю "Рашель" и надеюсь, что на днях она будет готова. Как только будете в Москве, прошу вас позвонить мне". Михаил Афанасьевич пишет либретто с удовольствием, надеясь, что его работа принесет новое веяние в репертуар Большого театра. Ему надоело возиться со скучными и откровенно пропагандистскими сюжетами.
Булгаков рассказывал жене сюжет оперы, состоящий из пяти картин.
Капитан разделил женщин между офицерами по их чинам, самому молодому из офицеров, хрупкому маркизу Вильгельму фон Эйрик капитан отдал самую маленькую - Рашель, юную брюнетку с глазами, словно чернильные пятна, еврейку, чей вздернутый носик был исключением из правил.
7 октября к Булгаковым приехал Дунаевский. Либретто "Рашели" ему очень понравилось. Но вскоре лица авторов стали серьезными. Сюжет постепенно приобретал трагический характер.
"Один из немецких офицеров в порыве пьяного патриотизма, поднимая бокал с вином, рявкнул:
- За наши победы над Францией!
Как ни были пьяны женщины, они умолки, а Рашель, вся задрожав, обернулась:
- Послушай-ка, есть французы, при которых ты это не посмел бы сказать.
Но юный маркиз, повеселевший от вина, захохотал, не спуская девушку с колен.
- Ого-го! Я таких пока не видел. Стоит нам появиться, как они удирают!
Девушка вспыхнула и крикнула ему в лицо:
- Врешь, гадина!
Тогда юный маркиз поставил на голову Рашели наполненный бокал шампанского, выкрикнув:
- И все женщины наши!
- Что я? Я не женщина, а шлюха, а других пруссакам не видать!
Не успела она договорить, как он наотмашь ударил ее по щеке. Но когда он вторично занес руку, она, обезумев от гнева, схватила со стола десертный ножичек и внезапно вонзила ему серебряное лезвие у самой шеи, где начинается грудь. Слово застряло у него в горле, он застыл, раскрыв рот, страшно выкатил глаза. Мадемуазель Фифи почти сразу испустил дух. Рашель швырнула стул под ноги к бросившемуся к ней поручику, тот растянулся на полу, а она бросилась к окну и прыгнула во мрак, под дождь. Рашель найти не удалось".
СТАЛИН И БАЛЕРИНКИ
Ни Булгаков, ни его жена не подозревали, что над Дунаевским в Союзе композиторов сгущаются тучи. Пока негласно, но в кулуарах его обвиняют... в воровстве чужих мелодий, к тому же у западных авторов, даже у классиков - например, у Брамса.
24 декабря 1938 года пришел ответ от Дунаевского:
"Дорогой Михаил Афанасьевич! Проклятая мотня со всякими делами лишают меня возможности держать с вами творческий контакт, который порождается не только общим делом, но и чувством глубокой симпатии, которую я к вам питаю с первого дня нашего знакомства. Я счастлив, что вы подходите к концу работы, и не сомневаюсь, что дадите мне подлинного вдохновения блестящей талантливостью вашего либретто".
"Что может волновать Дунаевского? Какая мотня? Всюду поют его песни из кинофильмов, он первым из композиторов награжден орденом?" - замечает Михаил Афанасьевич жене. Елена Сергеевна тоже недоумевает: "Говорят, что его именем назван теплоход". Они не знают, что враги Дунаевского из Союза композиторов не могут смириться с его популярностью, угрожают ему по телефону.
Дунаевский пишет письмо в защиту кордебалета мюзик-холла, и его тут же обвиняют в сожительстве с балеринами, в пьяных оргиях, в которых якобы он участвовал с ними. Нервы композитора на пределе. Тем не менее, получив от Булгакова первый акт, он отвечает писателю: "Считаю первый акт нашей оперы шедевром. Надо и мне теперь подтягиваться к вам. Пусть отсутствие музыки не мешает вашему прекрасному вдохновению. Скидок себе не допускаю, а потому товар хочу показать самого высокого класса. Имею я право на длительную подготовку "станка"? Мне кажется, что да".
Будучи человеком проницательным, Булгаков все-таки побаивался, что на Дунаевского может повлиять политическая конъюнктура, он побоится потерять славу, добиться которой было нелегко. Опера для него - новый и сложный жанр. Михаил Афанасьевич пишет соавтору: "Дорогой Исаак Осипович! При этом письме третья картина "Рашели". На днях во время бессонницы было мне видение. А именно - появился Петр I и многозначительно сказал:
- Время подобно железу, которое ежели остынет... Пишите! Пишите!"
Однако все попытки зажечь Дуню, как ласково его прозвали с подачи Утесова, безрезультатны. Только через месяц Дунаевский заехал к Булгакову, который уже мало верил соавтору и поэтому встретил его хмуро. В голосе Михаила Афанасьевича звучали недоумение и печаль, особенно после слов Дунаевского о том, что, судя по газетам, "Франция ведет себя плохо". Это был нескрываемый намек на то, что опера вряд ли пройдет цензуру.
Елена Сергеевна делала вид, что не замечает разлада между соавторами, шутила, накрывала стол...
Дунаевский вновь надолго исчез. По существу в работе с композитором была поставлена точка, но Булгаков, связанный договором с Большим театром, нашел силы и время закончить либретто оперы и послал композитору краткое письмо: "Дорогой Исаак Осипович! Посылаю при этом 4 и 5 картины "Рашели". Привет. М. Булгаков". Елене Сергеевна приложила к письму свою приписку: "Неужели и "Рашель" будет лишь рукописью, погребенной в красной шифоньерке? Неужели и вы будете очередной фигурой, исчезнувшей, как тень, из нашей жизни? У нас уже было много таких случаев. Но почему-то в вас я поверила. Я ошиблась?"
Почему же Дунаевский охладел к опере? Страх. Его останавливал страх. Дунаевский растерялся, реально осознав, что сочиняет музыку для сюжета из иностранной жизни. Он отчетливо представлял, как к этому отнесется Сталин.
Страх обуревал душу Дунаевского при мысли о том, что в один момент он может потерять все, чего добился, и быть растоптанным государственной машиной. Он противоречил словам одной из лучших своих песен: "Сердце, тебе не хочется покоя". Захотелось жить спокойно...
КОНЕЦ ШЕДЕВРА
23 августа 1939 года между СССР и Германией был заключен пакт о ненападении и в то же время секретный "Пакт Риббентропа - Молотова" о разделе Европы. В 1940 году немецкие войска оккупировали Францию, после чего о постановке "Рашели" не могло быть и речи. Позднее либретто Булгакова в корне переделала поэтесса Маргарита Алигер, даже изменила название на женское русское имя, музыку написал композитор Глиэр, но опера все равно не увидела света, хотя в прессе отмечалось, что она имеет "оборонное значение".