Алексей Федорченко – о своем новом фильме «Война Анны» и не только
Алексей Федорченко — автор многих документальных и игровых фильмов: «Первые на Луне», «Овсянки», «Небесные жены луговых мари», «Ангелы революции». Дважды лауреат «Кинотавра» (2005 — за лучший дебют, фильм «Первые на Луне» и 2015 — за лучшую режиссуру, фильм «Ангелы революции»), а также обладатель призов многих других фестивалей, включая Венецианский.
В этом году на Кинотавре исполнительница главной роли семилетняя актриса Марта Козлова, получила специальный диплом жюри: «За создание пронзительного образа войны глазами ребенка в фильме «Война Анны».
— Вы — известный режиссер, обладатель множества наград. А в детстве — мечтали стать кинорежиссером? Или кем-то еще?
— Да как у всех, сто раз менялось — от астронома до экономиста в порту.
— Почему в порту? В Екатеринбурге ведь нет моря.
— Я хотел поступить в мореходное училище им. Макарова в Петербурге.
— А почему на экономиста, а не на морского офицера?
— В море не хотелось — хотелось быть рядом с ним и смотреть на него. Так же и небо — в космос не хотелось, даже когда играли в детстве в «Москву-Кассиопею», но смотреть в звездное небо хотелось.
— Вы закончили Уральский политехнический, потом работали экономистом на Свердловской киностудии...
— Сначала экономистом на оборонном предприятии, а потом уже на киностудии.
— И вы со стороны видели, как делается кино и вас это заинтриговало, захотелось сделать что-то свое?
— Я работал на студии документального кино «Надежда». В начале 90-х там делалось самое новаторское, интересное — я варился в этом кинобульоне, неплохо знал документальное кино, а игровое почти не знал. А снимать начал случайно — режиссер отказался, надо было доделать фильм, и я взялся его завершить.
— О каком фильме идет речь?
— «Давид». О том же, о чем «Война Анны», только не про девочку, а про мальчика.
— Таким образом, вы своим новым фильмом как бы вернулись к теме первой работы? А где можно увидеть этот фильм?
— Он есть в интернете.
— Вы закончили ВГИК, сценарный факультет. А первый свой фильм сняли уже после окончания института?
— После. Я поступил на сценарный факультет, чтобы быть продюсером и разговаривать с режиссерами и сценаристами на одном языке.
— Но там и творческий конкурс надо было пройти.
— С творчеством всегда все в порядке было.
— Вы уже что-то писали к тому времени?
— Ничего не писал, хотя мог. Я читал.
— Читают все. Надо уметь писать. Вы видите, какие сейчас выходят фильмы? Сценаристов куча, а большинство сценариев — плохие.
— Они мало читали.
— Если окинуть взглядом ваше творчество, можно заметить, что через этническую тему («Овсянки», «Небесные жены луговых мари») вы постепенно перешли к эпохальным событиям («Ангелы революции»). Теперь сняли фильм о другом важном событии — мировой войне. Прослеживается ли в выборе тем какая-то закономерность? Почему стали браться за более глобальные темы?
— Я над этим не думаю. Просто занимаюсь тем, что мне в данный момент интересно. Мой дебют «Первые на Луне» был об эпохальном событии.
— И что вам сейчас интересно?
— Сейчас я заканчиваю фильм по мотивам повести Зощенко «Перед восходом солнца», потом хочу снимать картину про Кавказ.
— В какой стилистике будет ваш фильм — это фильм о Зощенко или просто о человеке, живущем в сталинскую эпоху?
— Это будет психоаналитический детектив.
— Насколько я помню, в этой повести Зощенко пытается в детских воспоминаниях найти истоки своей депрессии, уходит все дальше, в раннее детство. А чем вас привлекла эта тема — у вас тоже было что-то подобное?
— У всех было подобное (смеется).
— Я эту повесть прочитал еще в юности, тоже в период депрессии. Это любопытная вещь, но как способ излечения, по-моему, не эффективна. А как вы собираетесь все это представить на экране — в виде воспоминаний героя, своего рода флэшбэков?
— Ну, посмотрите. Там очень сложный сценарий, красивый, необычный...
— Вам игровое кино больше нравится делать или документальное?
— Все нравится. Я сейчас, кроме игровой картины по Зощенко, и три документальных делаю.
— Интересно, что вы взялись за эту тему. Меня тоже всегда привлекала судьба Зощенко — в нем что-то надломилось еще задолго до того, как он попал в опалу в 1946 году. Какой ответ вы даете в фильме — можно излечиться подобным образом?
— У меня другой ответ, чем у Зощенко. Я даю ответ с точки зрения того времени, в которое он жил. Надеюсь, что это будет очень интересный фильм, не похожий ни на то, что я делал, ни на то, что делали другие.
— Да, вы хорошую тему выбрали. Никто, по-моему, не брался раньше за нее.
— Совершенно верно.
— Фильм «Война Анны» тоже необычный, хотя бы потому, что главная героиня, маленькая девочка, за весь фильм не произносит ни слова. А что-то подобное уже снято в кино?
— Я не знаю. Я не смотрю кино. Наверняка снято.
— За основу вы взяли реальную историю, которая была опубликована в ЖЖ. Все подробности сюжета вы тоже взяли оттуда?
— Нет, он очень маленький. Все детали мы придумали сами.
— То есть, эпизод с кошкой и собакой вы тоже придумали? Или это придумала ваш соавтор Наталья Мещанинова?
— Мы вдвоем писали сценарий.
— Это ключевой эпизод фильма. Он вам принадлежит?
— Какая разница? Он нам принадлежит.
— В одном из интервью вы сказали, что этим фильмом закрыли тему войны. Вы имели в виду — для себя ее закрыли?
— Я имел в виду, что вообще тема закрыта. И для меня в частности.
— Все же вашим фильмом, я думаю, эта тема не исчерпывается, наверняка еще кто-то что-то снимет.
— Конечно. Миллион еще фильмов снимут. Но их можно уже не снимать.
— Почему?
— Потому что у меня была задача показать, кто победил в той войне.
— Но мы это и так знаем.
— Да, после моего фильма точно знаете.
— Почему вы решили показать войну глазами именно еврейской девочки?
— Потому что с русской девочкой такая история не могла произойти.
— Почему? Русских же тоже убивали.
— Убивали, но не за национальность.
— Нас же тоже называли «свиньями» — «руссише швайн».
— Называли, но не было задачи уничтожить всех. А евреев и цыган хотели уничтожить всех. В фильме нет разговора о национальности, но это могла быть только еврейская или цыганская девочка.
— А как вы сейчас относитесь к немцам?
— Хорошо.
— Даже несмотря на все эти события?
— Так ведь семьдесят лет прошло.
— Вы их простили, потому что, как говорят, «у каждого своя правда», или из чувства христианского милосердия?
— Скорее из христианского милосердия.
— А вы верующий человек?
— Нет, я атеист.
— Несмотря на то, что ваши предки — запорожские казаки, православные?
— Да, несмотря.
— В титрах указано, что часть средств собрана при помощи краудфандинга (т.е. коллективного — с миру по нитке — сбора средств через интернет). Обычно этим способом пользуются начинающие режиссеры. А вы человек с именем. Не смогли найти богатых спонсоров?
— Это не я, а продюсеры этим занимались. Основные деньги были от разных фондов, но не хватало совсем небольшой суммы, 10% кажется — ее и собрали таким образом.
— А фильм Кончаловского «Рай» вы смотрели? Он тоже на тему спасения еврейских детей, только в черно-белой стилистике сделан.
— Не смотрел.
— Почему? Чтобы не «замыливался» взгляд?
— Просто не люблю смотреть кино.
— Вы, режиссер, победитель «Кинотавра», не любите смотреть кино?
— Да. Смотреть — это одно, а делать — другое.
— А свои фильмы вы пересматриваете?
— Никогда.
— А почему?
— Потому что мне в них многое не нравится, и я бы монтировал и монтировал без конца.
(мы сидим в кафе, и нам приносят окрошку — Дм. К.)
— Немцы говорят: человек есть то, что он ест. Какое у вас любимое блюдо, какую кухню любите?
— Люблю простую национальную кухню разных народов. Азиатскую кухню очень люблю. Я в 70 странах был со своими фильмами, знаком с кухней разных стран. Ел все — черепах, слонов, насекомых, личинок, лягушек — все перепробовал.
— И что из этого наиболее вкусное?
— Все вкусное. Смотря как приготовить.
— Я вот насекомых как-то боюсь есть.
— Чего бояться? Чистый белок, не живые же.
— Вы — известный человек. Это бремя известности, оно как-то тяготит? Внимание публики, всюду зовут...
— У меня нет бремени известности вообще. Меня не так часто зовут, а внимание — это всего лишь несколько дней в году.
— Вы большую часть времени живете и работаете в Екатеринбурге?
— Да, мне там комфортно.
— Но основная часть киностудий находится в Москве.
— Основная часть киностудий находится в Бомбее.
— Вы уже брали призы на «Кинотавре», в 2005 и в 2015 году. Для вас эти победы были неожиданными?
— Для меня все призы неожиданные.
— Какой самый крупный фестиваль, где вы были в жюри?
— Венецианский. Я один раз был в жюри дебютных фильмов Венеции, один раз в жюри короткометражных.
— В каком состоянии сейчас Свердловская киностудия?
— Она почти не работает.
— Вы делаете какие-то усилия, чтобы ее возродить?
— У меня своя киностудия, «29 февраля». Она не на базе Свердловской.
— Вы как-то пытаетесь помочь местным молодым режиссерам?
— Сейчас пытаемся один дебют запустить. А вообще я достаточно занят собственными проектами.
— Что бы вы посоветовали начинающему режиссеру из собственного опыта?
— Не пользоваться моим опытом.
— В смысле — не воровать у вас кадры?
— Нет, просто мой опыт невозможно повторить другому человеку. Пусть у него будет свой опыт.
— Это, наверное, идеал счастья — заниматься любимым делом?
— Да, я занимаюсь сразу несколькими любимыми делами — снимаю кино, я пишу....
— Тогда чего вам не хватает для счастья?
— Денег.
— А семья, дети?
— Все есть: жена, дети. Сыну 27 лет, дочери 16.
— Они пошли по вашим стопам, работают в кино?
— Нет, они у меня самостоятельные. Сын закончил архитектурный институт, занимается строительством, торговлей и творчеством. Дочь учится в физико-химическом классе колледжа при университете.