По следам одной загадочной авиакатастрофы
18 мая 1935 года в небе над Москвой произошла катастрофа, которая до сих пор считается одной из самых крупных в истории гражданской авиации. Над Ходынским полем гордость отечественного самолетостроения, гигант «Максим Горький» («МГ») был протаранен истребителем сопровождения. В тот день погибли 49 человек: пилот истребителя, 11 членов экипажа «МГ» и 37 его пассажиров, в том числе шесть детей. Нынешнее молодое поколение о самолете «Максим Горький» и его гибели ничего не знает. Старшее, если и помнит, то до сих пор сомневается в официальной версии этой страшной воздушной катастрофы. И для этого есть все причины.
Для начала немного истории. 3 октября 1932 года, когда страна отмечала 40-летие литературной и общественной деятельности «буревестника революции» писателя Максима Горького, корреспондент «Правды» Михаил Кольцов бросил призыв: «Построим в честь Горького огромный агитационный самолет». Идею подхватили. Был создан Всесоюзный комитет по постройке самолета-гиганта и — вслед за ним — целой агитационной эскадрильи имени Максима Горького. Предполагалось, что эти поражающие воображение крылатые птицы будут перемещаться по всей стране, садиться не только в городах, но и крупных селах (одним из лозунгов кампании был «Каждый колхоз должен иметь свой аэродром») и наглядно доказывать мощь и мировое лидерство советского государства.
Вот описание имевшегося на борту «МГ» рабочего оборудования: «МГ» рассматривается как активно действующая агитационная единица и будет оборудован: киноустановкой на аудиторию до 10 тысяч человек, типографией, которая во время полета могла бы напечатать несколько тысяч листовок, радиоустановкой для связи с центром, громкоговорящей установкой с радиусом 6-8 кв. километров, аппаратом, который мог бы на облаках или на специальной дымовой завесе изображать световые лозунги, установкой телевизии для передачи по радио картин, наблюдаемых с самолета. Экипаж будет работать в светлых, хорошо оборудованных комнатах. Предусмотрено отдельное помещение для отдыха этих работников, а также все современные бытовые условия. Спальное оборудование для всего экипажа, буфет, умывальники, уборные, аптечки, библиотека и пр., самолет будет отапливаем, освещаем и вентилируем. Для всего этого оборудования потребуется много электроэнергии, поэтому на самолете будет своя электростанция с отдельным двигателем и динамо мощностью около 9 киловатт».
В скобках замечу, что машина планировалась вполне универсальной. «МГ» спроектировали так, что он мог в короткое время, «в условиях аэродрома, без помощи каких-либо заводов» быть переоборудован в пассажирский самолет на 65-70 человек, в самолет для перевозки грузов, а также для военных целей (тяжелый бомбардировщик). При необходимости он мог служить и воздушным штабом для высших военных и политических органов управления.
Сбор пожертвований на строительство «МГ» прошел на ура: было собрано 6 млн рублей, строить гигант начали 4 июля 1933 года, 3 апреля 1934-го его выкатили на аэродром, 14 апреля госкомиссия произвела приемку нового самолета. А уже 17 июня 1934 года летчик-испытатель Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) Михаил Громов выполнил на нем первый полет продолжительностью 35 минут. Второй полет состоялся через два дня, во время встречи челюскинцев, управлял самолетом тот же Громов. Следующий пролет над Красной площадью был осуществлен им на параде 1 мая 1935 года.
«Максим Горький» должен был вот-вот перейти от ЦАГИ к агитационной эскадрилье, но коллектив института упросил начальников разрешить еще два демонстрационных полета, чтобы в небо могли подняться те, кто построил это чудо, — инженеры и рабочие авиа-завода. Вылеты назначили на 18 мая. Громов на тот момент лег в больницу, поэтому пилотировать самолет должны были летчики Иван Михеев (именно ему предстояло принимать «МГ» в агитэскадрилью) и Николай Журов. Накануне в Чкаловском Михеев совершил несколько коротких — по 7-10 минут — тренировочных полетов, после чего перелетел на Ходынку.
В тот день в сопровождение «Максиму Горькому» выделили два самолета: двухместный Р-5 под управлением летчика Рыбушкина — с него должна была вестись киносъемка полета. И истребитель И-5 под управлением летчика-испытателя Благина, перед которым стояла другая задача: во время съемок он должен был летать рядом с «МГ», чтобы зрители могли увидеть разницу в размерах самолетов и оценить мощь «Максима Горького». В назначенное время крылатый гигант разбежался и ушел вверх, в свой последний полет.
Что произошло дальше, мы узнаем из книги «Летчик Михеев» Н.С. Боброва, вышедшей в 1936 году. Вот цитата: «Забывая о предупреждениях Михеева, сознательно нарушая инструкцию, движимый желанием «показать эффектный номер», Благин начинает «фигурять» вблизи правого крыла самолета-гиганта. Первая фигура высшего пилотажа — «бочка» — проходит благополучно. Но Благин не останавливается на этом. Прибавив газу, он взмывает вверх, намереваясь сделать «петлю». Но скорость самолета недостаточна, фигура не удается, и самолет Благина со страшной силой врезается в правое крыло «Максима Горького». От чудовищного удара, потрясшего весь корабль, раненый гигант накреняется в правую сторону. Летчики, до конца выполняя свой долг, выключают все восемь моторов, пытаются до последней минуты планировать вниз на искалеченном гиганте с полуразрушенным крылом... «Максим Горький» пролетел еще несколько метров, склоняя подбитое крыло к земле, и начал разрушаться в воздухе. Уже не весь самолет, а его куски перешли в стремительное, беспорядочное падение вниз. Они падали с подоблачной высоты, ломая сосны, вырывая их с корнем.
Грохот падения и разрыва металла достиг аэродрома. Ужас охватил всех находившихся там. Одерживая подступающие к горлу рыдания, со всех сторон бежали люди к груде бесформенных обломков, к тому, что осталось от стройного организма, к обломкам самолета, еще несколько минут тому назад парившего высоко в небе красивой птицей в гордом состоянии величавого полета; к трупам тех, кто еще недавно улыбался, разговаривал, жил и работал, был активным участником радостной стройки нашей страны».
Как видно из процитированной книги, виновником катастрофы был назван пилот И-5 Николай Благин, якобы нарушивший инструкцию и в итоге протаранивший «МГ». Много писали об этом и главные газеты страны, в частности наша. Новость об аварии, реакция на нее советских людей и соболезнования со всех сторон света несколько дней не сходили с первых страниц «Труда».
Казалось бы, причина крушения определена. Но почему же сразу после трагедии начали происходить необъяснимые вещи? Во-первых, с самого верха пришло указание хоронить всех погибших вместе, то есть убийцу, вольного или невольного, вместе с жертвами. Во-вторых, жену и дочь летчика Благина окружили неслыханной заботой: семья получила новую просторную квартиру, ей назначили пенсию, а дочку перевели в престижную школу. И сегодня вы можете прийт-и на Новодевичье кладбище и взглянуть на мемориал с барельефом разбившегося самолета и списком погребенных. В котором есть и Николай Благин.
А несколько лет назад грянула сенсационная новость. Среди рассекреченных документов архива ФСБ обнаружилась докладная записка наркома НКВД Генриха Ягоды на имя секретаря ВКП(б) Иосифа Сталина. Документ датирован 14 июня 1935 года и касается расследования причин авиакатастрофы «МГ».
Здесь нам снова не обойтись без цитирования: «Произведенным НКВД расследованием обстоятельств, предшествовавших катастрофе самолета «Максим Горький», установлено, что 18 мая с. г. за час-полтора до полета в комнате летчиков летно-испытательной станции «ЦАГИ» собрались летчики Журов, Рыбушкин, Благин и работники Московской кинофабрики военно-учебных фильмов Ряжский В.Г., Тер-Оганесов К.Я. и Пуллин А.А. для обсуждения порядка полета самолетов и их киносъемки. <...> Ряжский и Пуллин вступили в прямые переговоры с Благиным, договорившись с последним о том, что он для киносъемки будет производить фигуры на истребителе.
...Несмотря на то что съемка фигур высшего пилотажа совершенно не была предусмотрена ни планом съемки, ни сценарием, работники кинофабрики Ряжский и Пуллин не только не предупредили администрацию «ЦАГИ» и летно-испытательной станции о намерениях Благина делать фигуры высшего пилотажа, но даже не просили разрешения на право съемки этого. Нами привлечены к уголовной ответственности работники кинофабрики военно-учебных фильм[ов] Ряжский В.Г. и Пуллин А.А., виновные в том, что, не имея никакого разрешения, договорились с Благиным о производстве им для киносъемки фигур высшего пилотажа, что явилось прямой причиной гибели самолета «Максим Горький».
Вот она, истина? На записку стали ссылаться как журналисты, так и некоторые историки отечественной авиации: дескать, далее Ряжский и Пуллин были арестованы и получили тюремные сроки. Однако нашлись и скептики, не поверившие в то, что двое гражданских лиц были способны убедить военного летчика самовольно поменять план полета. Но такие голоса легко заглушались аргументами: дескать, в докладной все ясно сказано. Теперь-то понятно, почему Благина похоронили вместо с жертвами и семью его вниманием не обделили — не он виновен!
Но мы сегодня попробуем опровергнуть слова наркома НКВД. Совпадение фамилий неслучайно: тот самый В.Г. Ряжский — это мой двоюродный дед, его дочь Елена хранит в семейном архиве интересные документы. Среди которых, в частности, есть собственноручно заполненная в 1951 году Ряжским анкета, в которой он пишет: «За всю свою многолетнюю трудовую деятельность в трудовом списке не имею ни одного взыскания». По словам Елены Всеволодовны, 18 мая ее отца действительно отвезли в НКВД, домой он вернулся поздно вечером и даже сжег несколько дореволюционных семейных фотографий. Однако никаких дальнейших последствий для него не наступило, он продолжил работу в системе кино, в годы войны руководил Ялтинской киностудией, имел ряд государственных наград.
Мне удалось связаться с внуком оператора А.А. Пуллина Алексеем. И вот что он ответил по поводу записки наркома НКВД: «Это не соответствует действительности, на самом деле Александр Александрович был вызван на допрос вечером 18 мая и на следующее утро был отпущен домой. И далее продолжал работать кинооператором «Мостехфильма» до самой войны. Уже 20 июня 1935 года (через шесть дней после записки Ягоды) он был направлен в командировку для фото- и киносъемки тыловых учений в качестве оператора съемочной группы, о чем ему было выдано удостоверение в штабе Московского военного округа. Ни о каком уголовном наказании и речи быть не могло».
То есть после крушения «Максима Горького» оба работника киностудии действительно побывали на допросах. Оба не были ни арестованы, ни тем более осуждены. Ни тогда, ни позже, когда репрессивная машина набрала полный ход. И эти факты снова нас отбрасывают в поиске причин крушения на исходные позиции. Загадочности добавляет тот факт, что кинопленка 18 мая, запечатлевшая полет и таран на предельно близком расстоянии... исчезла. Наверное, пока в истории «МГ» не появятся какие-то новые свидетельства и документы, можно принять мнение исследователя истории авиации, много лет проработавшего в Летно-исследовательском институте имени М.М. Громова спасателя Андрея Симонова: «Ряжский и Пуллин ранее ведь уже проводили съемки «МГ» в воздухе. Возможно, те съемки получились не очень эффектными. Но сами они бы точно не смогли ни убедить, ни заставить Благина изменить план полета. Я думаю, что «визу» он на этот трюк получил у своего начальства. А тому после крушения признать это духу не хватило. Поэтому на бумаге Благина сделали «лихачом», но пенсию семье дали».
Это вполне вероятно. Тем более что само полетное задание — в виде официального и подписанного документа — после катастрофы 18 мая 1935 года тоже исчезло самым удивительным образом...
P.S. Автор благодарит Центральный архив ФСБ России и Музей Центрального аэрогидродинамического института имени профессора Н.Е. Жуковского за оказанную помощь при подготовке этого материала.