«Для России сейчас главное — не влипнуть…»

Политолог Сергей Караганов комментирует «сумбур вместо музыки» в мировой политике

Накануне мая всегда почему-то думается о войне и мире. К тому же свежих поводов для таких раздумий предостаточно. Что лучше: угрюмое противостояние двух сверхдержав или суетливое мельтешение вроде бы локальных конфликтов? С такими вопросами мы пришли к известному политологу.

— Сергей Александрович, вам не кажется, что современный мир становится непредсказуемым?

— В мире происходит небывало быстрое, а по историческим меркам просто мгновенное перераспределение сил. Неуклонно снижается управляемость мировой системой. Как за счет развала двуполярного мира, так и за счет ослаб-ления практически всех институтов международного управления — начиная с ООН и кончая G8. Уже понятно, что и «двадцатка» работать не будет. Америка на пике своего, как казалось, могущества влезла в две войны, в Ираке и Афганистане, и эти войны проиграла. Раньше они могли просто использовать образ своих накачанных мышц и стричь с него купоны. Сейчас военная мощь США, по сути, декапитализировалась.

В 90-х годах падение социализма в Восточной Европе и переход Китая на капиталистические рельсы привели к экстенсивному расширению мирового рынка. Это вылилось в фантастический рост благосостояния на Западе, но это же и отвлекло страны «старой демократии» от системных социально-экономических реформ. Справились с этим лишь Германия, Швеция и частично Финляндия. Поэтому они сейчас на фоне остальных выглядят успешными. В связи с новой индустриальной революцией в Азии резко вырос спрос на продовольствие и сырье. И земля снова стала ценностью. Еще 20–30 лет назад казалось, что территория — это сокращающейся по своему значению фактор мировой экономики и политики. Теперь земля снова набирает цену. Добавьте сюда еще климатические изменения, которые происходят и которые мировое сообщество никак не пытается остановить — Кио-тский процесс провалился…

Все эти факторы и перемены наслаиваются, люди перестают понимать, что происходит. Вы назвали это непредсказуемостью.

— Особенно это очевидно по странам Ближнего Востока и Магриба.

— Да там-то как раз все понятно. Недовольство низов и интеллигенции своими коррумпированными, но все-таки светскими режимами было оседлано клерикальными монархиями, самыми реакционными режимами региона. При этом «революции» были поддержаны цивилизованной мировой общественностью — на том основании, что это якобы демократические движения.

— Не только морально...

— Не вижу ни одного признака внешнего участия. Активное участие в этом сносе всего и вся принимают только сами страны Персидского залива.

— А Ливия?

— Французы поперлись в Ливию, чтобы решить свои внутриполитические проблемы, а заодно доказать, что их страна все еще является великой державой. Результаты мы видим: в Ливии все полыхает. Страна разваливается и становится источником нестабильности для всей Африки.

— А следующий на очереди Иран?

— Там особая ситуация. Иранские муллы с ядерным оружием — это вообще страшная угроза, в том числе и для России. Но для Израиля она выглядит просто катастрофической. Я очень не завидую израильтянам, тем более что там, как пелось, «на четверть наш народ». Им сейчас тяжело, потому что Европа в каком-то полубезумии стала поддерживать Палестину и палестинцев. В Израиле вызревает идея ударить первым. Американцы делают сейчас все возможное, чтобы остановить израильтян, но я не исключаю, что Америке этого не удастся сделать.

— И как в этих условиях быть России?

— А с европейцами мы ни о чем и не договариваемся. Мы с ними дружим, мы с ними торгуем, но реального политического диалога сегодня нет. Только делаем вид, что ведем какие-то переговоры по выработке «новых соглашений между Россией и Евросоюзом». Для России сейчас главное — не влипнуть во внешние конфликты и ненужные союзные отношения.

— Кстати, о союзниках. Недавно в Дели состоялась встреча руководителей стран — членов БРИКС. Там говорилось о более тесном экономическом сотрудничестве, об отказе от доллара в расчетах между странами — участницами объединения. Однако товарооборот между ними невелик, значит, и цена этим заявлениям невысока.

— Вы повторяете известный тезис, который часто используется в международной прессе. Делается это только с одной целью — чтобы союз БРИКС не состоялся. Да, уровень экономического взаимодействия между отдельными странами небольшой. Но у них у всех есть общий интерес. Страны БРИКС хотят опираться друг на друга, чтобы соотношение сил на международной арене продолжало меняться и чтобы перемены происходили в их пользу мирно. И это огромный, я вам скажу, интерес. А что товарооборот маленький, то это не столь существенно. БРИКС — не экономический, а сугубо политический блок.