Мой собеседник шестиклассник с бледным лицом Саша Функ все понимает: именно он, сам того не желая, и передал им орудие смерти. Только при чем здесь Александр?
-Димка еще за две недели до этого подходил ко мне, - вспоминает мальчик, - и просил веревку. Хочу, мол, повеситься. "Надоела такая жизнь: мамка все время пьет, мужиков приводит... Сколько раз говорил: "Мам, бросай пить. Надоели в доме чужие люди". "Да-да, сынок..." А сама опять за свое". Да ты чего, говорю, Дим, выучишься на шофера, станешь жить отдельно. Убедил тогда... А вообще Димка был нормальным пацаном. Не пил, бензин не нюхал, наркотики не глотал.
Саша немигающими глазами смотрит словно сквозь меня.
Потом еще вспоминает:
- Как-то Дима попросил поставить ему фингал. Я удивился: зачем? Тогда объяснил, может быть, мать пожалеет, не будет по пьянке колотить шлангом или кипятильником...
От Функа Антон с Димой пошли в магазинчик возле сельской администрации. Дима голодными глазами оглядел полки:
- Тетя Галя, очень хочется есть. Дайте чего-нибудь в долг.
- Он никогда так откровенно не говорил, что голоден, - вспоминает продавщица Галина Харлова. - Продукты просил часто. Иногда сам покупал что по мелочи - пряники, например, или печенье, дешевое мороженое. Дала я пацанам два круга копченой колбасы, пакет сушек и бутылку воды. Набрали они всего рублей на 70 - не больше.
Мальчикам в последний раз очень хотелось наесться. И можно было уже не стесняться.
В ту же лавку часто приходила и мать Димы Наталья Голубева - за водкой. И была здесь совсем незадолго до прихода мальчишек. Взяла бутылку хмельного и апельсинов - не сына угостить, на закуску. Через час пришла вновь - за водкой...
Про то, что у нее дома чуть ли не каждый день гулянки с руганью и драками, знала вся Саратовка. Наталья не работала. Сожителей меняла, выбирая тех, кто нальет. За долги воду и свет в ее доме отключили. Прошлой холодной зимой Димка сам ходил в лесополосу за дровами, потому как мать о топливе не позаботилась: мальчик сам пилил, сам рубил, сам топил, сам всегда еду себе готовил, если было из чего. А когда совсем невмоготу было, шел ночевать или к Функу, или к бабушке другого своего друга Антона Зюганова.
- Как-то я проходила мимо их дома, - рассказывает соседка Голубевых Надежда Анисимова. - Даже на улице слышны были пьяные голоса. А Дима стоял напротив своей калитки и прятал от меня глаза.
- Дима очень способный был к математике, вообще учился хорошо, - рассказывает учительница Людмила Александренко. - В 4-м классе занял первое место в конкурсе сочинений, за что его наградили фотоаппаратом. Ходил в школу опрятный. Только все время в одной одежде. И тетрадки я ему приносила, потому как своих у него часто не было. Он стеснялся брать. А я его успокаивала: "Ничего, потом отдашь".
А еще Димку с первого класса время от времени мучили жестокие боли - у него нашли пупочную грыжу. Необходима была операция. И чем раньше, тем лучше. Однако мать никак не могла собраться отвезти в больницу в Рубцовск. Не Бог весть какой путь: от Саратовки до райцентра автобусом километров сорок. И сын напоминал, и учителя, и заведующая медпунктом Татьяна Оголева, к которой Дима бегал, чтобы получить справку - освобождение от физкультуры. У Натальи Голубевой, которая сегодня клянется, что сына "любила и лелеела", ответ был один: "Денег нет, вот соберу, поедем". И так месяц за месяцем, год за годом. А надо было набрать на дорогу всего 60 рублей. Пол-литра в сельском магазине стоит дороже.
- Мы сколько раз предлагали свою машину, - злится глава сельской администрации Николай Зуев. - Только отвези сына, чтобы не страдал. А сама-то операция бесплатная... Как-то захожу к ним - в доме погром. На кровати валяется "в коматозе" пьяная подружка Натальи - Елена Стратуцэ. Дима забился в угол. Спрашиваю его: "Что здесь было?" "Не знаю, - отвечает, - но я боюсь". В начале сентября Голубева распивала в компании Марчукова, Борисова, своего нового сожителя Баума. После обеда к ним постучался Владимир Герык и с порога начал стрелять из пневматического пистолета...
Может быть, именно в тот день и пришел Дима к Саше Функу первый раз за веревкой?
Одно время Зуев собирался лишить Голубеву родительских прав. Поговорил предварительно с Дмитрием. Мол, с мамкой жизнь все равно не получается, поедешь в интернат. Паренек наотрез отказался: "Мать пьет, но все равно лучше с ней. Да и как она без меня?"
- Почему я не настоял на лишении? - переживает Николай Михайлович. - Димка был бы жив...
В последние месяцы Дима особенно подружился с Антоном Карпенко. Несмотря на разницу в возрасте: Дима учился в шестом, а Антон в девятом классе. Видимо, потому, что у них была общая беда...
Антон в отличие от своего друга жил в полной семье - и мать, и отец были рядом. Родители не тунеядствовали - работали. Марина Карпенко - в школе уборщицей, Владимир - в кооперативе "Вишневский" слесарем. Достаток хоть какой, но имелся. Главное, что при деле, потому как в Саратовке только каждый третий из 450 трудоспособных селян нашел работу. Правление когда-то преуспевающего колхоза "Рассвет" уже который год на амбарном замке.
Трезвым старшего Карпенко никто не видел. У него и кличка была "Пол-литра - окончательно". Пила и мать. Бил муж жену, не стесняясь, при детях. Года два назад Антон вместе с Иваном Берглезовым и Антоном Зюгановым, такими же, как он, бедолагами, после очередной "семейной разборки" убежал из дома. В Рубцовске на заправке подростки мыли машины. Через три дня милиционеры вернули ребят домой.
- Может быть, над мальчишками смеялись сверстники: мол, у вас родители пьяницы? - спрашиваю у главы администрации.
- У нас над этим не смеются, - отмахнулся Николай Зуев. -Таких полным-полно. Большая часть семей относится к категории социального риска. За последнее время одиннадцать селян лишили родительских прав: Тарханову Татьяну - двое детей, Кравченко Ольгу - четверо, Афанасьеву Татьяну - двое, Подкорытову Надежду - один ребенок... Еще четверо пропойц на подходе.
Антон был общительным пареньком. Учился похуже Димы, но активно участвовал в художественной самодеятельности, в спектаклях местного Дома культуры играл. Роль Кащея у него была.
...Последним видел Карпенко и Голубева Сергей Ардасов - в начале девятого вечера."Антон нес колбасу и ел ее. Откусывал и снова клал в карман. У Димы в руках бутылка пепси-колы".
Повесились они одновременно, лицом друг к другу. В протоколе осмотра следователь, помимо прочего, педантично записал: "У Антона Карпенко обувь со следами длительного ношения. Подошвы правой и левой кроссовок оторваны с носка до середины..." Ребят и похоронили рядом. Простенькие деревянные кресты над могилами занесены нынче снегом.
"Прости, мама, папа, Максим, родной брат Максим..." - написал в предсмертной записке красной шариковой ручкой Антон. "Мама, прощай, это мои последние буквы и слова. Мне это уже надоело. Эта жизнь плохая..." - и подпись "Дима". Обе записки на клочках из школьной тетради. Неровный почерк, прыгающие от волнения строчки. Последний безвучный крик детской беззащитности.
...Забили тревогу не родители - в школе. Второй день парня не было на занятиях. Спросили его маму (она как раз дежурила в школе), где сын. Марина Николаевна, не смущаясь, ответила: "Он дома, приболел". Наталью Голубеву спрашивать было бесполезно: у нее шла очередная попойка.
Деньги на ритуальные принадлежности и поминальный обед для Димы собирали по деревне. У его матери не нашлось ни копейки. Возле школы траурная процессия остановилась. На улицу вышли все классы. Многие плакали.
Суд обвинил Голубеву Наталью Дмитриевну, 1972 г.р., в совершении преступления, предусмотренного ст. 156, - неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. И приговорил к 8 месяцам исправительных работ по месту жительства. На суде Голубева каялась и просила прощения. Из Саратовки после случившегося она вместе с сожителем уехала в соседнюю деревню. Пить не перестала. Нигде не работает.