Мой гид - водитель "Волги" Геннадий Захаров лет пятнадцать рулит по якутским дорогам. Пока мы выезжаем из города, он весел:
- Если бы все дороги в республике были такие, как эти, то я бы отдыхал за баранкой. Асфальт, хоть и с выбоинами, но - твердь земная!
Что Гена имел в виду, становится ясно, как только асфальт обрывается. Под колесами месиво из снега, буераки, рытвины. Дорогой это назвать трудно, она едва угадывается. Авто то и дело цепляет днищем за твердые снежные бугры. Мы выехали на одну из проток Лены. Машин много, но все друг другу вежливо уступают путь.
- Летом Лена разливается, и здесь стоит вода. Пилить до ледовой переправы нам еще километров 5-6. С той стороны тоже подъезд по протокам. Внизу воды нет - вымерзла до дна.
- А как же летом здесь машины и люди переправляются?
- Ходит баржа и летает вертолет. Сплошная мука и расходы. На берегах скапливается столько машин и людей - света белого не видно. Чтобы переправиться, надо иметь деньги (за машину берут от 5 до 10 тысяч рублей, а вертолетчики - от 1,5 до 2 тысяч с человека) и нахальство.
- А нахальство-то зачем?
- Иначе ни на паром, ни в вертолет не попадешь. Водители сутками стоят в ожидании переправы. Вот где раздолье придорожным дельцам! Обдирают народ почем зря. Булка хлеба у местного коробейника стоит 100 рублей, стакан кипятка - 25. Меня однажды толпа буквально внесла в вертолет. Так я месяц ждал на том берегу, чтобы вернуться назад в Якутск... И так продолжается с конца мая до поздней осени, когда появляется первый лед. Нынче ледокол пробивал путь для баржи до 12 ноября. Но, попав на паром, нельзя быть уверенным, что доплывешь. Сядет на мель, и тогда куковать придется дня два-три, а то и больше. Случается, и машины с накренившейся баржи падают в воду. А вот, смотри, Лена.
Переправа начинается с поста ГИБДД, который устроен на самом берегу в деревянной будке. Вчера вечером нашу "Волгу" тут тормознули дорожные полицейские, вооруженные автоматами. Как выяснилось позже, они проводили операцию. В Якутске бандиты ограбили кассиршу местного Управления водных путей и судоходства, забрали 6,6 миллиона рублей. Удрать из города можно только по ледовой дороге - перейти заснеженную Лену пешком рискованно. Кое-где ее ширина достигает 20 километров. Здесь - примерно 12. Дорога пробита между торосами - река с быстрым течением не замерзает равномерно.
Вылезаю из салона: минус 35. Геннадий идет за мной в распахнутом полушубке:
- Тепло-то как! В прошлом году в это время уже минус 50 было. Из-за такой теплыни все беды на реке.
Понимать это надо так. Нынче осень и начало зимы оказались на редкость теплыми по здешним меркам. Столбик термометра не опускался ниже отметки в 30-35 градусов. В итоге река хорошо не промерзла, и официально ледовую дорогу долго не открывали. Только перед самым Новым годом разрешили ездить по ней машинам, вес которых не превышает 3 тонны. Вон и знак предупреждающий висит. Вот почему на левый берег из Якутска идут вереницей небольшие грузовички. На правой стороне их ожидают большегрузные фуры, которые привезли товары из Нерюнгри, куда доходит железная дорога с Большой земли - так называемый малый БАМ. Грузы из фур вручную перегружаются на "газели". Мороки - тьма-тьмущая. Затраты - неимоверные. Потому и цены в якутских магазинах покруче московских...
Начинаю фотографировать машины, идущие по ледовой трассе. Ко мне сразу же подходит инспектор ГИБДД: откуда? Объясняю, что из газеты. Он произносит многозначительное "а-а" и советует поберечь руки от мороза. Они у меня, и, правда, уже покраснели, пальцы не сходятся, но держусь. В Москве мало кто знает, что почти полгода именно вот такая опасная дорога кормит, поит и обогревает столицу Якутии и другие населенные пункты правого берега Лены. Сообщение, как в позапрошлом веке. Только вместо лошадей - машины.
Отогреваю в салоне "Волги" фотоаппарат и руки. А Гена уже выезжает на злополучную трассу. Кошмар! - Она вся в трещинах. Некоторые настолько велики, что дух захватывает - вдруг машина ухнет в проем!? Невольно тянусь к ручке двери: если что случится, надо успеть выпрыгнуть, Геннадий смеется:
- Не дрейфь! Машина больше тонны не потянет, да и скорость у нас приличная - километров 30. Проскочим.
Три часа дня. От солнца остался один краешек. Начинает быстро темнеть. Когда подъезжаем к проломившему прошлой ночью лед "КамАЗу", доставать фотоаппарат бесполезно. Темень - глаз выколи. Разворачиваемся и мчим назад. Пассажирскую дверку в машине уже не приоткрываю - будь что будет!
Наутро встречаюсь с министром транспорта, связи и информатики республики Владимиром Членовым. Он дает комментарий к моей поездке по "дороге жизни":
- Мост через Лену можно построить за 13 миллиардов рублей. Мы ежегодно тратим на переброску грузов и людей через реку около 19 миллиардов. Вот такая арифметика! Другие реки я не беру во внимание, хотя и там обстановка не лучше. Имеется всего один мост через реку Алдан, но и тот пока не действует. Чтобы добраться, к примеру, до Мирного, нужно пройти пять переправ. Если перебрасывать те же яблоки, которые вез злополучный "КамАЗ", не машиной, а вертолетом, то на них в магазине можно будет только любоваться. Если посмотреть на переправу с государственных высот, то здесь наиболее заметна транспортная дискриминация нашей республики со стороны центральных органов. Ведь ледовая дорога - это часть федеральной трассы "Колыма", идущей на Магадан. Представьте, сколько топлива, продуктов скапливается на берегу Лены и зимой, и летом. И лежат они мертвым грузом. Я, например, против так называемого северного завоза, по крайней мере для Якутска. С мостами и хорошими дорогами можно было бы наладить бесперебойное снабжение населения по принципу: привез - продал. Зачем держать склады, зачем насыпать горы угля на берегу, зачем перегружать с фур на маленькие грузовички?! Вы только вдумайтесь: в ценах на товары транспортные расходы составляют от 50 до 60 процентов! К сожалению, проблему самой республике не решить. Кстати сказать, все выкладки по строительству дорог и мостов давно лежат в Москве. Мы ждем, когда федеральные органы скажут свое слово. А за нами дело не станет. Строить мы умеем.
14:24
Шольца напугал «Орешник»
