НАШИ ГОСТИ
Олег Сергеев, ММА им. И. Сеченова, ординатор кафедры травматологии, ортопедии и хирургии катастроф, специализация - вертебрология (лечение заболеваний позвоночника).
Надежда КрендяCева, Иркутский государственный институт усовершенствования врачей, стоматолог-ортодонт.
Михаил Выборов, Российский государственный медицинский университет, лечебный факультет, специализация - кожные болезни, студент 6-го курса.
ЦИФРЫ
В России сегодня более 400 тысяч врачей.
Средняя зарплата по отрасли - 9 тысяч рублей. Зарплата врача первичного звена выросла до 16 тысяч, врача "скорой помощи" - 12 тысяч рублей.
Ежегодно медицинские вузы оканчивают
24 тысячи выпускников.
- Первый вопрос самый простой: почему вы выбрали для себя профессию (а вернее, судьбу) врача?
Михаил:
У меня был структурный, комплексный подход. Как по заказу все совпало: родители - оба врачи, и сам я изначально ассоциировал себя с этой профессией. Другие идеи тоже возникали, но остановился на медицине.
Олег:
А у меня это было спонтанное желание. В школе хорошо давались естественные предметы, успешно участвовал в олимпиадах. И вот когда занял первое место в области по биологии, тогда и решил: пойду в медицину. Знаете, мне всегда были интересны не только конструкторы, но и то, как устроено, как работает все живое.
Надя:
Моя история немножко странная. Когда мне было три месяца, умер папа. Он был зубным техником. И я пошла по его стопам, причем сама об этом долго не знала! Мама и отчим старались приобщить меня к музыке. А про то, кем был папа по профессии, мне сказали только тогда, когда я уже поступила в медицинский институт. Меня просто тянуло к медицине. Возможно, так сказались гены.
- И что, неужели ни капельки в детстве человека в белом халате не боялись? Хотя про вас, Миша, тут все понятно...
Михаил:
Я маму с папой в белых халатах редко видел. Знаете, Сократ сказал когда-то: "Все профессии от людей, и только три от Бога: судить, учить и лечить". Так я и относился к врачам.
- Вряд ли вы знали про Сократа лет в пять-шесть...
Михаил:
Про Сократа не знал. Но с детства относился к врачам как к своим будущим коллегам, мне с ними было интересно в любом возрасте.
Олег:
Не помню, чтобы я боялся врачей, скорее, было любопытство. Помню, в детстве меня долго мучил вопрос, а болеют ли сами врачи.
Надя:
Когда была маленькая, заходила в поликлинику, видела белые халаты, и было какое-то особое светлое чувство. А потом меня всегда поощряли после визита в поликлинику: давали витаминки, конфеты... У нас и сейчас в детской стоматологии есть такое правило: после приема надо ребенку подарить какую-то мелочь. Чтобы шел к врачу с улыбкой.
- Хорошо, теперь вернемся во взрослый мир. По статистике сейчас в России более 50 процентов врачей пенсионного и предпенсионного возраста. Как привлечь в медицину молодежь? Недавно министр Михаил Зурабов заявил, что средняя зарплата врача в 2008 году достигнет 1000 долларов. Для вас лично этого достаточно?
Михаил:
Если с такой планки начинать, было бы отлично. Но, думаю, до нее долго придется тянуться. Конечно, я буду бороться за адекватную зарплату. Скорее всего, придется совмещать то, что интересно, с тем, что дает деньги. Но дело же не только в зарплате. Чтобы люди не бежали из профессии, надо дать им поле деятельности. Дать оборудование, необходимое для нормальной работы. Сейчас вот первичное звено мотивируют деньгами, но там же запредельные нагрузки и огромная отчетность - по-настоящему лечить некогда.
Олег:
А мне кажется, зарплата - не самое главное для молодого специалиста. Проблема номер один - жилье. Нужны субсидии или льготные кредиты, чтобы не копить всю жизнь на квартиру. Нужны социальные гарантии, тогда молодежь пойдет в здравоохранение. А сейчас, говорят, только 30 процентов выпускников медицинских вузов идут лечить людей. По статистике у нас готовят много врачей. А по факту они уходят в сферу услуг, в косметологию, в фармацевтические фирмы, в медицинские консультанты при разных организациях.
Надя:
Может, это прозвучит слишком красиво, но, по-моему, надо со школы подчеркивать ценность, гуманность нашей профессии. Хотя, конечно, только на этом не продержишься. У меня друг работает в Иркутске, в обычной поликлинике хирургом-стоматологом. Принимает сорок человек в день - такая у него норма. И получает пять тысяч рублей. Конечно, ему приходится еще как-то подрабатывать...
- Ну а программа, в которую вы попали как лучшие, реально помогла вам?
Надя:
Конечно, помогла. Я на стипендию могла покупать много дорогой литературы по специальности. И потом выходишь на новый уровень знаний и общения, потом даже на работу устроиться гораздо легче.
Михаил:
А еще программа помогла пообщаться со многими специалистами. Нас оценивали, мы оценивали, сравнивали... Появляется новый взгляд на себя самого, повышается уверенность в своих силах.
- Вы уже начали работать в клиниках. Ощущаете, что есть разница между возможностями современной медицинской науки и повседневной практикой наших больниц и поликлиник?
Олег:
Есть разница. И это касается не только отдаленных регионов. Проблем нет только в крупнейших столичных клиниках. А в обычной городской больнице стоит советская аппаратура, ей лет 20 - 30. Но тут, к примеру, есть хотя бы бинты. А в провинции люди идут в больницу со своим бельем и перевязочным материалом. Нас призывают работать по мировым стандартам. Так вот, по минимуму, конечно, у нас кое-что есть. А по западным критериям - ничего нет. Даже в московских городских больницах.
Михаил:
Если верить отчетам Минздрава, в регионы тоже современная техника поступает. А в целом сомнений много. Например, дали денег в первичное звено - теперь все толкаются туда. Приток - ожидаемый - из институтов. А еще - не вполне ожидаемый - из самих поликлиник, все кинулись переучиваться на участковых. И сразу обнажился дефицит "узких" специалистов.
- Минздрав активно продвигает идею врачей общей практики (ВОП), которым предстоит заменить многих специалистов...
Олег:
Эти разговоры могут вести только люди, которые вообще не разбираются в медицине. По международной классификации мы имеем сегодня десять тысяч (!) разных заболеваний. В какого врача можно запихнуть такой объем знаний? ВОП может быть только диспетчером, который отправляет к специалистам. Эта идея реальна для деревни. Там функция такого врача - оказать первую помощь и вызвать машину. А в городе он только нарушит структуру поликлиники и будет всем мешать. Кстати, в СССР в районах фельдшер выполнял роль врача общей практики и работали фельдшерско-акушерские пункты. Зачем их разрушили?
Но, знаете, у меня вообще другое мнение по поводу реформ. Я убежден, что главная проблема - менталитет, психология наших людей. Можно так сказать: у каждого человека случается свой Чернобыль, и только после него врач занимается ликвидацией последствий этой катастрофы.
- Образ эффектный. А если немного конкретнее?
Олег:
Пожалуйста. У нас к врачу бегут, только если не помогла примочка собственного производства. И совет бабушки-соседки не помог. И знакомая медсестра, которая лет двадцать на пенсии, тоже не сумела помочь. Вот тогда идут к врачу. Позднее обращение за помощью - страшная беда, бич нашей медицины. Онкология - самый яркий пример. В России выявляемость онкологических заболеваний одна из худших в мире. Надо как-то преодолеть этот барьер. Иначе все реформы напрасны.
Михаил:
Согласен. Чаще всего у нас лечатся таким способом: прийти в аптеку и спросить "что-нибудь от ангины". Потому что идти в поликлинику лень, да еще и очереди там. И в газетах плохо про врачей пишут. А потому идут к ним только от безвыходности.
- Не стану с вами спорить. Но как, по-вашему, менять эту психологию?
Олег:
Да развитый мир давно решил эту проблему. Зарубежная аптека продает препараты строго по рецепту, во многих странах даже аспирин без рецепта не продадут.
- А как сделать, чтобы человек думал о своем здоровье, приходил к врачу вовремя, не дожидаясь Чернобыля?
Олег:
А это надо объяснять со школьной скамьи, учить бережному отношению к здоровью. Есть такой предмет - основы безопасности жизнедеятельности. Но чему там учат? Мой младший брат рассказывает, что они на этих уроках маршируют вокруг школы. Спрашиваю: "А ты кровотечение сможешь остановить"? - "Не смогу". Когда я учился, на наше счастье, этот предмет вел бывший подводник. Он учил, как делать искусственное дыхание, кровь остановить. И, выйдя из школы, мы уже знали (те, кто хотел знать), как правильно наложить жгут и повязку. Также надо давать и знания о собственном здоровье. И, кстати, диспансеризация, если делается не ради галочки, может дать реальные результаты. Только у врача должно быть не три минуты на пациента.
Михаил:
И заботу о здоровье надо поощрять. В Америке, если у человека нет хронических заболеваний, он меньше платит за медицинскую страховку, ему легче получить кредит. А курящий там платит страховые взносы на медицину в три раза больше. Да, есть реклама сигарет. Но государство стимулирует человека не курить. Хочешь - кури, но плати больше, а мы тебя потом полечим.
- Вам всем сейчас чуть больше двадцати. Как вы думаете, еще через 50 лет медицина будет почти всесильна? Что останется неизлечимым?
Михаил:
То, что не должно быть излечимо. Загадки должны оставаться. И вообще медицина никогда не будет всесильна.
Олег:
Старость останется. Думаю, Михаил именно это имеет в виду. Медицина не может и не должна заменять природу.
- Но сейчас много спорят о том, как сломать механизм старения. Может быть, это реальная задача?
Олег:
Может быть. Но зачем этого добиваться? Я вот недавно смотрел новую комедию "Хоттабыч". Там у молодого человека была проблема с желаниями. Загадал, чтобы много денег было - и все есть, и уже неинтересно. Потом он просит Хоттабыча, чтобы все были здоровы и бессмертны. А тот ему мудро отвечает: "А зачем бессмертие? Чтобы начались голод и войны"? По-моему, он прав. Давайте победим смерть. И что получим? Человек должен проживать полноценную жизнь. Но он смертен, и это правильно.
Надя:
Главное, чтобы человек передал сто процентов своего генотипа. Я читала: если человек родил двух детей, то он передал будущему человечеству всю свою информацию. В этом его миссия.
- Сейчас у нас сложилось некое сочетание государственной и платной медицины. Куда дальше двигаться?
Михаил:
В конституции есть 41 статья, которая гарантирует бесплатное лечение. Значит, оно должно быть! "Скорая" должна быть бесплатной, как и все, что делается по жизненным показаниям.
- По данным ВОЗ, на здоровье человека влияют четыре главных фактора: образ жизни - на 50 процентов, наследственность - на 20 процентов, климат (в том числе и экология) - на 20 процентов, услуги здравоохранения - всего на 10 процентов. Вы согласны с такой оценкой?
Михаил:
Оценивать пропорцию не готов. Но уверен, что все зависит от самого человека. Медицина помогает тем, кто этого хочет. И путь к здоровью не так уж сложен. Давайте для начала курить бросим, ну давайте!.. Да, есть вредные производства, но и там многое зависит от самого человека. Я был на цементном предприятии, и ни на одном рабочем не видел респиратора. Он рядом висит, но в нем работать не так удобно. И пожалуйста: тут вам и асбестозы, и силикозы - просим в гости...
Олег:
Я тоже думаю, что образ жизни, отношение к здоровью самого человека - это не 50, а 70 - 80 процентов. Кто-то из древних врачей сказал: "Нас трое: вы, я и болезнь. Чью сторону вы примете, тот и победит".
- Каким вы видите идеального пациента?
Надя:
Идеальный - это тот, которого не нужно лечить! Он заранее приходит за рекомендациями и не болеет.
Михаил:
Конечно, это звучит как шутка. Но я согласен: идеальный пациент - тот, кто пришел сам на профилактический осмотр. А если уже заболел - тот, кто не будет спорить с врачом, но обязательно будет задавать вопросы, если что-то не понимает. Пациент должен соучаствовать в лечении.
Олег:
А если говорить о профилактике травматизма с позиции врача-травматолога, то тут рекомендация единственная: меньше употреблять алкоголя. Потому что причина около 80 процентов травм - употребление алкогольных напитков. Подчеркиваю: именно употребление, а не злоупотребление.
- Представим, что прошло пять лет. Где вы себя видите?
Олег:
Вижу себя там, где будут условия для работы. Планирую заниматься болезнями позвоночника, это сейчас актуально. Может быть, буду работать и в экстренной медицине, почему нет?.. Очень интересно, а стрессов и нагрузок я не боюсь. Зарплату обсуждать бесполезно. Хочу получать столько, чтобы хватало. На что? На образование ребенка. Чтобы он не грузчиком начинал, а учился. А уж потом сам выбирал, где ему работать. Хочу жить в достатке, но мечты о золотом унитазе у меня точно нет. Думаю, стремление к излишествам - это нечто близкое к патологическому мышлению.
Надя:
Хочу работать в крупном ортодонтическом центре и для взрослых, и для детей. Пока у меня работа на первом месте, семья - это потом. А сейчас нужен профессиональный рост. Я, например, разработала специальное устройство для измерения параметров лица. Ведь при исправлении прикуса приходится удалять какие-то зубы, меняется профиль лица. Мое устройство позволяет прогнозировать, как изменится лицо, как выбрать оптимальный вариант лечения. Потому что цель медицины - не только здоровье, но и красота, качество жизни. Мы лечим не только зубы, но и лицо. А каждые два месяца езжу куда-то учиться - в другую клинику, в другой город. Без этого сегодня нельзя.
Михаил: Через пять лет я вижу себя в профессии - это главное. В частной или государственной медицине - не так важно. Лишь бы работал по способностям, мог реализовать себя в том мире, который будет "за окном" через пять лет. Хорошо бы съездить куда-то в другую страну на стажировку. Но работать хочу здесь, в своей стране.
АВТОРИТЕТНОЕ МНЕНИЕ
Главная задача сегодня - удержать кадры. У нас и так колоссальная текучесть, вся талантливая молодежь уезжает за рубеж. И вместо того, чтобы сохранить оставшихся, настоящих патриотов, фанатиков, работающих сутками, мы делаем все, чтобы разбазарить свой золотой фонд.
Академик Михаил Давыдов, президент РАМН
Разговор вела