Актер Александр Яценко - о том, чего ему стоила главная роль в «Долгой счастливой жизни»
Его называют самым ярким актером своего поколения, его снимают лучшие режиссеры нашего кино, его любит критика и зритель. В свои 36 лет Александр Яценко уже удостоен нескольких престижных актерских наград, включая приз за лучшую мужскую роль на «Кинотавре». А на днях Саша праздновал победу в Ярославле, где он стал лучшим актером года по версии фестиваля «Созвездие». Награда нашла героя за глубокую роль в фильме Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь».
— Саша, скажите честно, чувствуете себя звездой?
— Нет, не чувствую. Умом понимаю, что сделал, наверное, качественную работу, но эйфории нет. Вот когда в 2006 году получил приз в Сочи за роль в фильме Балабанова «Мне не больно», была дикая радость. Может, потому, что признание тогда было очень для меня неожиданным, а сейчас... Это ведь у меня уже второй приз за фильм «Долгая счастливая жизнь». И возникает даже сомнение: а какой прок в этих запоздалых наградах? Ведь все, что я в этой ленте сделал, уже позади: картина закончена год назад. А что впереди — не очень понятно. И это вгоняет меня в тоску.
Я сейчас вообще нелегкий период переживаю. Нет ощущения, что чего-то добился, что иду в нужном направлении. Раз в несколько лет у меня так бывает: ломка внутри, становится скучно жить. Раньше я не справлялся с этими настроениями, в ход шел алкоголь, на который я потом и списывал мрачное восприятие жизни. Но сейчас на трезвую переживаю то же самое. Чувствую себя пустой, ржавой консервной банкой.
— Может, вам надо отдохнуть?
— Нет, я только что отдохнул в Индии, в Гоа. У меня проблемы как раз от того, что мало работаю. Меня убивает ничегонеделание.
— А разве вы сейчас в простое?
— Да, время от времени хожу на кинопробы, снимаюсь у начинающих режиссеров в «коротышках», а большой работы нет. Уже два года из-за нехватки денег переносится один серьезный проект. Порой хочется забыть его, закинуть сценарий в дальний угол, но опять обещают, опять перечитываю сценарий, опять бессонница. Я, когда снимаюсь, оживаю, везде и всюду успеваю. А когда работы нет, заворачиваюсь в кокон, в скорлупку свою залезаю. Тоскливо становится жить, говорить. Ощущение такое, что десять лет прошло, а разговоры все те же, не меняются.
— Насколько я знаю, вы только что отснялись в сериале «Оттепель» у Валерия Тодоровского...
— Съемки закончились давно — в ноябре прошлого года. Надеюсь, получилась хорошая картина. Вот буквально сегодня пересмотрел фильм Тодоровского «Стиляги». Я рад, что попал к нему только сейчас. В «Стилягах» история такая, как бы это сказать поточнее: Короче, в «Оттепели» она более ясная и энергичная. Я играю молодого режиссера, который может 15 минут экранного времени отдать под изображение того, как красиво плывет кораблик по морю. И вот мой герой попадает в мир реального кинопроизводства. В этом реальном мире Миша Ефремов играет матерого режиссера, который снимает уже 12-ю по счету народную комедию. Их столкновение плюс любовные коллизии и составляют основу «Оттепели». Что я делал, как играл, уже не помню. Но помню, что у меня замечательные партнеры. Кроме Ефремова, это еще и Женя Цыганов, и Вика Исакова, и много другого талантливого народа.
— Картина скоро появится на телеэкране?
— Надеюсь, что осенью. Но, впрочем, не знаю, там все нынешние табу нарушены. И матерок, кажется, есть, и непопулярная нынче гей-тема, и один персонаж фильма по ходу действия все время слово «ж:» произносит. Уж не знаю, как картина впишется в нынешнюю ситуацию. Скажу только, что мы работали честно, на износ. Сначала у нас было 120 дней на 12 серий, потом график урезали до 90 съемочных дней. Валера в этой ситуации с ума сходил, орал порой, но вытянул картину.
— Вам вообще везет на режиссеров. Бахтиер Худойназаров, открывший вас в фильме «Шик», потом Андрей Прошкин, Балабанов, Досталь, Хлебников, Хомерики, Тодоровский: Кого из них вы можете назвать «своим» режиссером?
— Наверное, Борю Хлебникова. Мы уже несколько картин вместе сделали, начиная с фильма «Свободное плавание». Он только сядет рядом со мной, скажет: «Сань, ты это:» — а мне уже сразу все понятно. Но и Колю Хомерики я с полуслова понимаю, а он мне доверяет, дико доверяет, и это по-хорошему провоцирует меня. И с Прошкиным мы на съемках «Орды» замечательно чувствовали друг друга. Он давал возможность подурачиться, сделать так, как мне в бошку вдруг взбредет. И вообще я не могу сказать, что серьезно готовлюсь к съемкам. Иногда мне кажется, что много думать о роли даже вредно. Актерство — это состояние души, роль сама у тебя изнутри прорастает. Поэтому я и не люблю говорить о своей актерской «кухне».
— Тем не менее расскажите, как вы сыграли свою лучшую на сегодняшний день роль в фильме «Долгая счастливая жизнь» и в особенности потрясающую сцену, когда ваш герой, преданный всеми, мчится на машине по проселочной дороге с остановившимся, каким-то потусторонним лицом?
— Эту ключевую сцену снимали в первый съемочный день. Если честно, мы с Борей придумали, что наш фермер должен быть похож на героя японского мультика. Он сидит с застывшими глазами, несется вперед, а дорога, деревья, кусты, внешний мир пролетают мимо. Стали снимать. Посадили меня в уазик, а я не самый лучший водитель на свете, у меня и машины-то своей нет. Костомаров (оператор фильма. — «Труд») кричит: «Поехали! Переключай на третью! Врубай четвертую!» Я рулю, врубаю, а сам думаю: только бы живым остаться... В какой-то момент Паша закричал: «Стоп!». Я остановился, долго не мог унять дрожь в руках. Все это и вошло в фильм. Вроде снимали японское аниме, а получилось серьезно.
А вообще путь к этому фильму и этой роли был извилистый. Поначалу сценарист Саня Родионов два года ездил по селам, изучал жизнь. Потом выписал моего героя, который по ходу действия произносит внутренние монологи в стиле героев Андрея Платонова. Потом уже на съемках подходит ко мне Боря и говорит: «Концепция фильма и героя поменялась. Сценарий был про восстание задротов, а кино будет про такое мощное, кряжистое дерево. Оно росло, росло, а тут сильным ветром дунуло, оно хрясь — и сломалось». Вот про этот надлом героя, про надлом всей нашей корневой жизни нам и хотелось рассказать.
— И под занавес разговора: Вы меня удивили признанием, что у вас нет машины. Вы что, на метро ездите?
— Ну да, и на метро, и на маршрутках. Машину я теоретически хотел бы иметь. Но не знаю, куда ее ставить (я живу на съемной квартире), куда на ней ездить. На кинопробы, что ли? Проще уж на метро. Когда я среди людей, мне легче думается. Еду, наблюдаю за характерами, идет такой бессознательный мыслительный процесс. Подруга моя мне говорит, что я подмечаю всякие тонкие нюансы, которые могут пригодиться для будущей работы. Я сейчас за всякую работу готов взяться, кроме откровенного тупняка. Мне интересно пробовать себя в разных фильмах и в разном качестве. Всю жизнь учиться новому — в этом я вижу радость нашей профессии. Многие мои коллеги (в том числе и я) задыхаются от невостребованности. И начинают протухать. Потому что рыба без воды тухнет. Как и актер без работы.