Более того, реальные события, связанные с нашумевшим делом бывшего руководителя волгоградских профсоюзов Вячеслава Кобозева, нельзя назвать иначе как правовой беспредел. Особый смак ситуации придает тот факт, что с «беспределом» напрямую связана деятельность Следственного комитета по Волгоградской области.
В 2004–2005 годах теперь уже бывший председатель Волгоградского облсовпрофа Вячеслав Кобозев обивал пороги правоохранительных органов области с просьбами помочь изжить криминальные элементы на профсоюзных объектах.
Органы откликнулись, особенно управление ФСБ, помогли делом и людьми, которых по неформальным договоренностям профсоюзы обязались поставить на управление хозяйством. Да и юридической помощью не обидели, схемы там разные правовые управленческие придумали и воплотили в жизнь. Профсоюзы тоже свои обязательства исполнили. Но пока новые управленцы «хозяйство» налаживали да юридические управленческие схемы реализовывали, как¬то так вышло, что все доходы утекали… в структуры новых управленцев. Более того, сам гостиничный комплекс, в том числе и 10% долей в собственности, принадлежащие Федерации независимых проф¬союзов России, оказался в полном и безраздельном обладании новых управленцев, и не хватало малости – оформить юридические права на 90% долей обл¬совпрофа в гостиничном комплексе в свое распоряжение, дабы владеть «на законном основании».
Техника была проста. Укрепив позиции, новые управленцы пошли по простейшему пути шантажа : в 2009 году поставили руководителя обл¬совпрофа Вячеслава Кобозева перед фактом наличия огромных долгов гостиничного комплекса «Турист» перед своими коммерческими структурами и предъявили ультиматум, потребовав подписать документы, в результате чего профсоюзы потеряли бы юридические права на комплекс, а новые управленцы их бы приобрели… Кобозев отказался. А дальше…
В местном информационном агентстве «Высота 102» были опубликованы материалы о якобы необоснованном получении его женой и дочерьми зарплат в коммерческих структурах Волгограда. Впервые в современной истории средств массовой информации России по факту публикации в интернет¬СМИ было возбуждено уголовное дело, и Кобозев был арестован.
Поскольку Кобозев не планировал бежать в Антарктиду, вполне естественно предположить, что это был акт устрашения и давления. Позднее судом первой инстанции было установлено, что уголовное дело было возбуждено незаконно, соответственно, и арест был незаконным. Но волгоградскую Фемиду такие мелочи не остановили. Пока Кобозев был под арестом, его отстранили от должности, а за несговорчивость возбуждили еще всего девять уголовных дел. И в завершение в квартире у Кобозева нашли боевые патроны. (Вообще при расследовании целого ряда дел в Волгограде у подследственных регулярно находили патроны – не исключено, что одни и те же.)
Дальше – больше. Правоохранительные органы без каких¬либо надлежащих заявлений и официальных поводов со стороны заинтересованных лиц, вопреки официальным требованиям Волгоградского облсовпрофа прекратить вмешательство во внутренние дела общественной организации, при отсутствии какого¬либо имущественного ущерба вообще и от действий Вячеслава Кобозева в частности взялись «бороться» за якобы похищенное Кобозевым имущество общественной организации – Волгоградского облсовпрофа. То есть потерпевшие активно утверждали, что они не потерпевшие. Но такие мелочи не способны остановить правосудие.
Некоторые детали предварительного следствия способны «взорвать мозг» не только юриста, но и простого обывателя.
Не было согласия «потерпевших». Дела возбуждались по одним фактам – следствие проведено по другим. Адвоката не допустили присутствовать при обыске (как раз там и нашли «переходные патроны»). Эксперт в суде был уличен в даче заведомо ложного заключения. Судья предоставил адвокатам для ознакомления с делом (13 500 листов) аж 10 дней. Введены доселе неизвестные новые единицы измерения материалов уголовного дела, как то «мешок», «коробка», «пакет», «папка».
Это лишь маленькая, но юридически очень значимая часть грубейших нарушений российских законов и признаваемых Россией норм международного права, представляющая собой «волгоградскую законность» при расследовании уголовных дел.
По итогам полуторалетнего тщательного судебного следствия Кобозев был оправдан по девяти из десяти вмененных преступлений, а по десятому – частично оправдан. В остальной части его действия переквалифицированы с мошенничества на причинение ущерба без признаков хищения.
Имущественные претензии облсовпрофа были полностью сняты, и производство по гражданскому иску было прекращено. При этом судом был исключен большой объем незаконно полученных доказательств по делу, только постановление суда составило 43 печатных листа. Судом установлено, что по всем эпизодам обвинения, связанным со сделками с объектами профсоюзной собственности, решения принимались не Кобозевым, а коллегиальным органом – исполкомом облсовпрофа. То есть – коллегиальные решения. Судом не было установлено ни одного факта получения лично Вячеславом Кобозевым в какой¬либо форме ни профсоюзного имущества, ни денежных средств, а также существования каких¬либо контролируемых им или его близкими родственниками фирм, «паразитирующих» на профсоюзном имуществе.
Несогласная с приговором Центрального районного суда Волгограда сторона обвинения в лице государственного обвинителя – заместителя прокурора Центрального района Волгограда Светланы Белоусовой – обжаловала приговор в судебную коллегию по уголовным делам Волгоградского областного суда.
Уголовное дело в отношении Вячеслава Кобозева в 53 томах (230–250 листов в каждом) поступило в Волгоградский областной суд 2 февраля 2012 года и было назначено судьей¬докладчиком Оксаной Шабуниной к рассмотрению на 27 февраля 2012 года, то есть через 23 дня, из которых девять дней – выходные, следовательно, на ознакомление с делом у судьи¬докладчика имелось только 14 рабочих дней. При этом судья Шабунина участвовала в других делах и мероприятиях суда (совещания и т.д.). То есть физически судья¬докладчик не могла изучить даже 53 тома дела.
Но уголовное дело состои¬т не из 53 томов. По подсчетам адвокатов, еще около 120 томов дела письменных доказательств (измерены следователями в «мешках», «коробках», «пакетах» и «папках»), исследовавшихся Центральным районным судом наравне с упомянутыми 53 томами, в областной суд просто не поступали. Таким образом, в Волгоградский областной суд поступила и рассматривалась только одна треть дела.
Состав суда несколько раз менялся. В итоге председательствующая по делу и она же судья¬докладчик Анна Епифанова участвовала в деле с 6 марта 2012 года и до 20 марта 2012 года имела для ознакомления с делом еще меньше времени – семь рабочих дней, и при этом она участвовала в других процессах.
Остальные судьи по российской практике с делом знакомятся в ходе кассационного заседания.
Таким образом, кассационный состав Волгоградского областного суда при рассмотрении дела Вячеслава Кобозева 20 марта 2012 года не имел полных материалов дела и не мог изучить и знать дело чисто физически.
Проще говоря, учитывая, что в упомянутом судебном деле более 170 томов, а общее количество материалов, проходящих по «делу Кобозева», превышает 39 тысяч страниц, определить, правильно ли опытнейший судья Центрального районного суда вынес приговор, должны были люди, не имевшие всех материалов дела в распоряжении и с делом попросту не знакомые.
Облсовпроф, признанный «потерпевшим», приговор в отношении Кобозева вообще не оспаривал и никаких материальных претензий к нему не имел. Суд с ходу отверг ходатайства защитников об истребовании в Центральном районном суде не поступивших в областной суд остальных материалов уголовного дела и исследовании письменных доказательств – финансовых документов, на которые ссылалась прокуратура в своем представлении как на повод для отмены приговора. Суд даже не стал выяснять, о каких документах идет речь. После получасового совещания судья Анна Епифанова еле слышно пробубнила решение суда: приговор отменен. То есть судом было озвучено решение, которое адвокаты Кобозева знали из инсайдерских источников до его вынесения. Интересно, что суд кассационной инстанции в судебном заседании не объявил полное судебное решение и не смог его предъявить сторонам по их требованию, суд грубо нарушил права сторон и уголовно¬процессуальный закон. В таких случаях, в соответствии с законом, судебное решение считается не вынесенным.
После ознакомления с кассационным определением и частным определением не возникает никаких сомнений в том, что написавшее их лицо не знает материалов дела и они также абстрактны, абсурдны и необоснованны, как и кассационные представления государственного обвинителя. Даже стилистика та же.
Исходя из подобного решения, суд, по сути, предложил:
– отменить презумпцию невиновности;
– проводить уголовные преследования и следственные действия без возбуждения уголовных дел;
– производить выемки финансово¬хозяйственных документов в ходе оперативно¬розыскных мероприятий до возбуждения уголовных дел;
– без санкций суда по запросу следователя получать в банках сведения о всех операциях юридических лиц и граждан России;
– не предупреждать специалистов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения;
– вместо очного допроса свидетелей использовать при доказывании вины обвиняемых светокопии протоколов допросов свидетелей по другим уголовным делам;
– признавать возмездные сделки с имуществом хищениями;
– в уголовном порядке преследовать руководителей общественных организаций за решения, принятые коллегиальными органами;
– при совершении процессуальных действий руководствоваться не нормами уголовно¬процессуального закона, но нормами уголовного закона;
– разрешить следователям по своему усмотрению определять, какие документы по следственным действиям включать в материалы дела, а какие не включать и «терять»;
– в качестве экспертов по оценке объектов недвижимости привлекать специалистов по автоматизации и комплексной механизации машиностроения (при условии, что их офис находится в здании местного Следственного комитета), которые ссылаются на несуществующие источники информации.
Все это следует из кассационного определения Волгоградского областного суда…
Два с половиной года – достаточный срок для того, чтобы вникнуть и объективно оценить то, как в действительности устроена и работает система уголовного преследования и правосудия в Волгоградской области даже по одному уголовному делу, если это так называемое «дело Кобозева», так как в него были вовлечены все правоохранительные и судебные структуры области.
Можно констатировать, что в области сложилась уголовно¬правовая вертикаль власти правоохранительных органов : Следственный комитет области (возбуждает уголовные преследования) – Центральный районный суд Волгограда (рассматривает все «ключевые» уголовные дела и все материалы по арестам и другим мерам процессуального принуждения по уголовным делам, а также жалобы на действия сотрудников и органов Следственного комитета области) – Волгоградский областной суд (рассматривает все решения Центрального районного суда в кассационном порядке и в порядке судебного надзора).
Нетрудно понять, что если в этой «оси власти» действуют, говоря юридическим языком, «соратники, охваченные единым умыслом», то никакая сила и даже никакие законы им нипочем, потому что они сами и есть законы. Согласна ли с этим федеральная власть? Вопрос открыт…