Репортаж с НПО «Сатурн», где идет заоблачное производство
После того, как в Индонезии упал российский суперсовременный Sukhoi SuperJet 100 (SSJ 100), возникла масса вопросов о том, из чего же делают этот лайнер. Эксперты заговорили о том, что большая часть самолета производится западными компаниями, что отечественным SSJ 100 назвать трудно...
Корреспондент «Труда» побывал на заводе, где делают движки как для старенького Ту-154, на котором летает вся Россия плюс половина Азии, так и для SSJ 100. Новый двигатель — SaM-146 — вполне претендует на то, чтобы стать новым национальным символом России наряду с автоматом Калашникова и КАМАЗом. И у каждого из людей, которые его делают — свой полет.
В этом двигателе три тысячи деталей. На НПО «Сатурн» их делают в разных цехах.
— Еще один шифонэр найдешь? — говорит юный поджарый Олег Горбунов седому дядечке в очках. «Шифонэр» — это ящик для деталей. Просто Олег, старший мастер механического цеха, так выражается.
Ровными строями вдоль стен стоят токарные станки. Здесь производят крупногабаритные корпуса, сферы, лабиринты для всех двигателей, которые собирают на заводе. В том числе и для
— Вот Дмитрий Николаевич у нас трудится на трех станках, — хвалится одним из сотрудников Олег Горбунов. — Он и вечером останется, и в субботу выйдет, потому что работа нравится. И получает соответственно.
— А сколько лет Дмитрию Николаевичу? — спрашиваю.
— Да моего возраста.
То есть, фактически мальчишка. «Дмитрий Николаевич» — это просто Олег так выражается. Олег работает на заводе два года, его взяли сразу после Самарского авиастроительного университета, с красным дипломом.
— Фрезеровщик у нас на весь цех один, — говорит Олег.
У фрезеровочного станка три ящика уже готовых деталей — это больше пятидесяти штук за смену.
— По уши в работе. Доволен!
У Горбунова 35 человек в группе. От 20 до 65 лет.
—
— Потому что работают лучше? — спрашиваю.
—
Едва сам выйдя из вуза, Олег уже ощущает потребность
— А кем было еще работать? Мерчендайзером или менеджером по работе с клиентами? Это ж не профессии.
— Я сам самолетами не увлекаюсь, — признается Олег. — Но увлекаюсь многим другим. Несколько раз в неделю с удовольствием хожу в бассейн на плаванье. Раньше теннисом занимался, теперь тоже, но меньше. И гулять ходим, и на танцы. На мечты времени нет. Сами понимаете: семья, работа.
— Большая семья?
— Две кошки... Знаете, чтобы самолеты летали, их
Алексей Богданов, ведущий специалист по технической части цеха, в котором производят лопатки для двигателей
— Я буду рассказывать все, что знаю, — говорит он. И... выясняется, что он знает почти все. Этот цех — новый, открыт в прошлом году по принципу бережливого производства и с применением новых технологий. Разделен на две части: производство сопловых аппаратов для двигателя и лопаток. Здесь сберегают время обработки и пространство. Основная задача — создать один рабочий центр: деталь начинает изготавливаться тут и выходит уже сразу на сборку, чтобы она не переезжала из цеха в цех, как это было раньше на советских заводах. Так в рамках европеизации производства получается экономия.
— Это вообще сложно — стать похожими на Европу, — говорит Алексей. — Европейцы мыслят так: станок кормит всех работников, как корова семью в деревне. Если он не работает, значит, оператор не может производить детали. Рабочий должен бережно относиться, заботиться о своем станке. Протереть его лишний раз, посмотреть, нет ли течи, гайку подкрутить, заглянуть лишний раз в техпаспорт станка. Своих мы к этому еще не до конца приучили. Не заботится наш работник о своей «корове».
Станок кормит еще и обслуживающий персонал: уборщиц, механиков, подготовительную бригаду, производителей оснастки. Все эти люди обслуживают одно рабочее место. Всем им важно, чтобы станок не ломался и не простаивал.
Технологии в цехе производства лопаток используют разные. Детали обрабатываются под воздействием воды и в масляных ваннах. Между станками так называемые «аквариумы» — застекленные боксы, в которых сидят контролеры качества. Они осматривают детали и ведут документацию. Алексей показывает
— Брак на производстве возникает не
Цех занят тем, что отлаживает процесс под серийное производство. Чем больше деталей, тем больше прибыль. Наращивают мощность, приобретают оборудование: заготовлены места для новых станков. Этот процесс и увлекает Алексея больше всего.
Когда три тысячи деталей для
Возможно, завод «Сатурн» от этого — только в плюсе.
— Сейчас у меня интересы больше производственные, — говорит Алексей.
Один из пунктов «европеизации» и перерождения российского завода — продвижение высокотехнологичного производства.
За дверями кабинета директора по стратегии «Сатурна» Марины Кустовой слышен громкий разговор. Мужской голос звучит внушительно, а женский — еще внушительней. Сотрясаются стены. Две минуты, и в женском голосе звучат победные ноты. Из двери выходит примолкший крупный широкоплечий мужчина с круглой лысоватой головой. «Ну ни дня у нас без выяснения отношений», — примирительно говорит ему вслед Марина Кустова: женщина лет тридцати, высокие каблучки, розовый лак, изящное кольцо на пальце. Марина Кустова отвечает за стратегию предприятия, то есть за его будущее.
Она приглашает нас в кабинет, садится за стол и принимается, как гадалка, крутить в руках большой стеклянный шар. Это сувенир к
— Это не просто изменение структуры, а еще и новое целеполагание, — говорит она, — взаимоотношений,
В общем, задача Марины Кустовой — изменение всего.
— Мы в своем пути не уникальны, — говорит директор по стратегии. — Процессы, которые идут у нас, запущены повсюду в авиастроительной отрасли. Мировые производители прошли эту перестройку и доказали эффективность нового стиля работы. Это хорошие бизнесы, крепко стоящие на ногах. Все, что сейчас делаем мы, в свое время претворили в жизнь Airbus, General Electric и другие наши мировые партнеры. Не скажу, легче нам или тяжелее, но западные бизнесы развиваются в более цивилизованной экономике, поэтому многие наши проблемы для них просто не существовали.
Проще говоря, в борьбе за развитие авиастроительной отрасли в России «Сатурну» не на кого опереться. Предприятий, которые могли бы поставлять материалы и комплектующие должного качества в необходимом количестве, просто нет на территории страны. Приходится работать с зарубежными поставщиками, что несравненно дороже. И инициировать смежные бизнесы внутри России, что отнимает много времени и сил.
Все делаем сами. А конкуренция на мировом рынке — жесточайшая. Хорошо, что Минфин, Минпромторг и другие госпредставители всегда откликаются на конструктивные предложения завода, — заключает Марина Кустова.
Предприятие «Сатурн» в Рыбинске — практически градообразующее. Есть и другие производства, но это — самое крупное и успешное. На предприятии трудится около 11 тысяч человек. Во всех странах и во все времена люди не
— Иногда приходится разрубать споры словом высшего руководителя, — рассказывает она о своих рабочих буднях. — Иногда лучше сделать шаг назад, чтобы потом — два вперед. А иногда нужно отпустить обстоятельства, чтобы дать людям привыкнуть к мысли о грядущих изменениях и осознать их необходимость. Чтобы люди не сопротивлялись просто оттого, что на них слишком давят.
— Приятное чувство, когда самолет разгоняется и взлетает, — отвечает Марина на мой вопрос, близка ли ей романтика полета. — Особенно это ощущение яркое в детстве. Но когда взрослеешь, начинаешь задумываться больше о другом.
Сейчас она любит лыжи, выставки ювелирного искусства. И тоже не летает. Потому что сосредоточена на работе, а ее работа — на земле.
Конструкторское бюро «НПО «Сатурн» по кадровому потенциалу — мощнейшее в России. За последние 10 лет здесь завершили разработок больше, чем во всех других конструкторских бюро вместе взятых. Его начальник Павел Чупин — высокий мужчина в сером костюме и в тонких очках. Он показывает нам отдел
— Этот отдел организован в 2001 году, — объясняет Павел Чупин. — Он занимается внедрением перспективных современных расчетных методов в процесс проектирования. Цель — максимально заменить натурный эксперимент моделированием на компьютере.
Расчет — профиль Павла Чупина. Не зря он в первую очередь показал нам именно этот отдел.
— Сейчас я руководитель, — говорит он, — но начинал с того, что был
Павел очень хорошо умеет разъяснять. Даже задачу конструкторов. Даже
— Сейчас я руководитель, это больше административная работа. Но без понимания, что здесь делается, руководить конструкторами невозможно, — говорит он. — Первое время, когда становишься руководителем и понимаешь, что большая часть работы — администрирование, хочется вернуться, поработать руками, головой. Но проходит время, привыкаешь. И понимаешь, что этим тоже надо заниматься. И ответственность большая. Как руководитель я отвечаю за 500 человек.
Директор конструкторского бюро «Сатурна» любит смотреть, как взлетают и садятся самолеты. Но
— Я не романтик, — признается он. — Для меня полет — элемент обыденной жизни. Авиаконструкторство — это такая же работа, как любая другая. Если Павел захочет
— Я просто пока не собираюсь в отпуск!
Итоговый этап создания двигателя — испытания. У начальника участка испытаний
Когда
В соседних боксах до сих пор испытывают новопроизведенные и отремонтированные двигатели
— Старый двигатель мне, конечно, больше нравится, — признается Анатолий Бородин. — Он роднее, интереснее. Там все делаешь своими руками.
Настройку
— Вы любите настраивать
— Вот в
В Советском Союзе Анатолий почти каждый год летал на самолетах с двигателями, которые испытывал — в город Минеральные Воды. А теперь надо бы в Египет или Турцию, но:
— А сейчас я не летаю, — говорит Анатолий. — Высоты боюсь.
:
Нужно лишь приделать крылья...