Взяться за перо меня заставила статья "Море слезам не верит" ("Труд-7", N 41), где
Взяться за перо меня заставила статья "Море слезам не верит" ("Труд-7", N 41), где рассказывается о якобы первой женщине-капитане промыслового судна Валентине Николаевне Плутовой. При всем уважении к этой женщине, которую знаю, должен опровергнуть это утверждение и восстановить справедливость. Во-первых, Валентина Николаевна пока еще старший штурман и работает за спиной своего капитана. А во-вторых, первой женщиной на капитанском мостике была не она, а ее тезка - Валентина Яковлевна Орликова, под чьим руководством мне довелось в конце 50-х годов поработать матросом. Пользуясь случаем хочу коротко рассказать об этой удивительной женщине.
Капитан-директор БМРТ "Николай Островский" Мурманского тралового флота, капитан дальнего плавания, Герой Социалистического труда Валентина Орликова еще до войны окончила судоводительский факультет Ленинградского института инженеров водного транспорта. В годы войны ходила в конвоях, после войны командовала китобойным судном на Дальнем Востоке, а затем была переведена в столицу на работу в Минрыбхоз. Однако работа в мягком кресле была ей не по нутру, и с приходом из новостроя БМРТ в Мурманск решила она вновь вернуться на капитанский мостик. Там я с ней впервые и встретился.
Женщины-капитаны были в те годы большой редкостью, о них ходили и легенды, и слухи. В моем представлении это должна была быть этакая "бой-баба", как у Ильфа и Петрова, - "широкоплечая гражданка" с зычным голосом и речью, густо припорошенной матом. А тут - хрупкая, изящная женщина с короткой стрижкой и тихим голосом, умная, интеллигентная, ироничная. С членами экипажа - доброжелательна, проста, на удивление, спокойна, в решениях независима. Никогда не повышала голоса, не употребляла крепких выражений, но при необходимости способна была проявить необыкновенную, не всякому мужчине дарованную твердость характера и духа.
Вот такой мы, команда (90 мужиков), знали нашего капитана. Мы тогда у берегов Канады работали, в районе густых туманов. И днем, и ночью - страшная скученность судов под всеми флагами. При постановке трала судно было вынуждено идти полным ходом, отсюда постоянный риск столкновений, сцеплений тралами, что, к сожалению, нередко и случалось в этой каше, но только не с нами. Уже много позже, сам став капитаном и поработав в аналогичной обстановке, я на собственной шкуре испытал, чего это стоило маленькой женщине, у которой я многому научился. Ее уже нет - она покоится в Москве на Ваганьковском, а в Мурманске ее именем назван жилой микрорайон. Уверен, что все, кто знал Валентину Орликову, кому посчастливилось работать с ней, как и я, никогда не забудут ее. А ведь не зря говорят, что человек как бы продолжает жить, пока его помнят. Для того и пишу в "Труд": пусть как можно больше людей узнают о ней и будут ее помнить.