.jpg)
В Москве появился новый оркестр, умелый и в классике, и в авангарде
О, сколько нам открытий чудных способна преподнести музыкальная жизнь мегаполиса! Оказывается, уже год в столичном «Градский Холле» работает камерный оркестр «Искусство музыки», название которого ни в коей мере не является самохвальским: этому коллективу действительно подвластна практически любая музыка. Убедиться в том довелось в минувший уикэнд на концерте, программа которого объединила партитуры от Мендельсона до Ефрема Подгайца.
Оркестр создан в феврале прошлого года по инициативе художественного руководителя «Градский Холла» Алексея Рыбникова. Возглавил коллектив Сергей Свиридов – музыкант с интригующей биографией: рок-ударник из Мурманска увлекся дирижированием, закончил Московскую консерваторию и ее аспирантуру у Геннадия Рождественского, также совершенствовал мастерство на занятиях с Юрием Симоновым, Неэме и Пааво Ярви и другими выдающихся маэстро нашего времени. Сейчас Сергей возглавляет Концертный оркестр Югры, в Москве же принял на себя обязанности музыкального руководителя «Градский Холла».
Но сразу же должен упрекнуть Сергея в недостатке – излишней скромности: о качестве собранного им московского коллектива я смог судить лишь благодаря инициативе другого дирижера, не буду таить, моего друга с консерваторской скамьи Сергея Ханукаева, пригласившего на тот самый концерт с необычной программой.
Сюрпризы начались с первых же минут, и степень их можно оценить, спросив какого-нибудь меломана (даже весьма бывалого): знает ли он, например, струнные симфонии Мендельсона? Уверен, 90 процентов ответов будут отрицательными. Партитуры эти действительно звучат редко – что абсолютно незаслуженно. Написал, правда, их композитор не слишком солидного возраста, лет этак 13-ти. Считая ученическими, даже не очень заботился о сохранности этих работ. На счастье, позаботились другие, благодаря кому мы имеем дюжину изумительно красивых, виртуозно разработанных симфонических опусов. Не зная, что писал подросток, никогда и не догадаешься. Та же Девятая, до мажорная – мастерски выстроенный классический четырехчастный цикл, в котором уже вполне можно узнать полетность зрелых мендельсоновских аллегро, напевность его лирических откровений, фееричность скерцо, искрометность финалов. Но также, закрыв глаза, едва ли догадаешься, что доносят до тебя это великолепие лишь полтора десятка музыкантов: настолько плотен, без зазоров пригнан звук групп и выстроен баланс оркестрового целого.
Дальше последовали Шесть румынских танцев Бартока – случай в каком-то смысле аналогичный, а в каком-то обратный мендельсоновскому: это весьма известное, изначально фортепианное произведение мы знаем в таком количестве переложений, что именно струнное я, например, услышал впервые. И как же колоритны эти увесистые, по-крестьянски притопывающие басы, парящие над ними мелодии-дисканты, которые в реальном трансильванском музыкальном быту и исполнялись скрипачами.
Следующее открытие – Серенада для струнных шведского композитора ХХ века Дага Ивара Вирена. Тут не только музыка – само имя сочинителя стало для меня открытием. А сочинитель – без преувеличения, европейского класса. Во всяком случае эту изящно стилизованную под гайдновские дивертисменты, но впитавшую опыт всего XIX века и не чуждую изощренности модерна партитуру я бы вполне сопоставил с Классической симфонией Прокофьева или, допустим, «Пульчинеллой» Стравинского. Кстати, как вычитал уже после концерта, в пору написания Серенады молодой тогда швед, совершенствуясь в Париже, общался с Игорем Федоровичем.
А вот об авторе завершающего сочинения программы, Ефреме Подгайце, мне читать не было нужды: вновь не скрою, что это еще один консерваторский друг – мой и, стало быть, Сергея Ханукаева тоже. Правда, вещь эту, сюиту «Сад музыки», слышать прежде не приходилось: мы присутствовали на ее московской премьере. И как же радостно было узнать теплый, открытый к слушателю стиль композитора, в котором острота высказывания (часть «Драматическая музыка») сочетается с неизменным желанием утешить («Музыка предчувствия», «Печальная музыка»), приласкать кантиленой («Полифоническая музыка»), удивить меткой природной зарисовкой (подобная робкому дождику «Странная музыка»), а под конец развеселить («Смеющаяся музыка» – кстати, на мотив «Отвори потихоньку калитку»). Особенно же автора этой заметки увлекла «Летящая музыка» – головокружительный этюд, в котором музыкантам нашлось где и виртуозность показать, и зрелость своих душ, откликающихся на тревоги времени, проявить.
Несколько слов о маэстро вечера. Сергей Ханукаев, как уже поняли читатели, воспитанник Московской консерватории, но не ее одной – дирижерский диплом он получил в Ленинградской консерватории у легендарного Мариса Янсонса. Затем была работа во многих симфонических и оперных коллективах России, Израиля и других стран, преподавание в Бостонском университете, присвоившем Сергею звание доктора музыки. Приглашение столь авторитетного маэстро – достойный жест молодого коллектива.
Остается пожелать одного – услышать оркестр под управлением и его родного руководителя. Надеюсь, на сей раз ждать годы не придется.