История одного инфаркта
Меня стремительно везли на каталке в операционную. Хирург, молодой мужик, скуластый и с широко расставленными глазами, напоминал мне внука-аватара. Только он был не фантомом, созданным нейросетью, а реальным человеком. В халате-комбинезоне синего цвета, с большими залысинами на лбу. На ходу объяснял:
— У тебя, старик, инфаркт миокарда. Я тебе сделаю стентирование. Уберегу от тромба. Ты все будешь слышать. Операция без анестезии. Буду общаться с коллегами — не обращай внимания и не обижайся. Мы часто шутим и переговариваемся. Когда плотники строят дом, они тоже говорят. Правда, мы сейчас не строим дом, а ремонтируем...
Впереди появился коридор, о котором мне рассказывал друг Валька. Он уже побывал здесь совсем недавно, по аналогичному поводу. Никаких кадров промелькнувшей жизни. Никаких знаков бессмертия или, напротив, приближающегося финала. Христа тоже не видел. Но в конце коридора стояли отец-мичман и мама-учительница. Кажется, мама включила свет. И вот тут-то все засияло. И аватар с нимбом над головой. И иконы с ликами спасителей. Меня коснулась рука женщины. Где-то я ее встречал в прошлой жизни. Мы, кажется, даже целовались.
Она стояла за плечом аватара. Она сказала:
— Не бойся. Я тебя теперь никогда не брошу.
Ее слова были так же важны, как и манипуляции аватара. Хирург как-то, показалось мне, хищно прищурился и щелкнул катетером. Операция длится всего тридцать минут. Современные технологии. Никаких мучений.
В больнице я не был как минимум лет десять. Некогда было. Работал. Сплавлялся по рекам. Орал песни у костра. Изредка уходил в ночное — все с тем же Валькой. Ну вот и... Удивили две вещи: отсутствие вредных теток-врачих и усатых докторов с пытливым взглядом и хваткими пальцами. Старше 40 лет врачей в кардиологии я не встретил.
Спросил у заведующей отделением:
— А почему нет пожилых спецов?
Она развела руками:
— Ушли в науку или еще дальше.
В реанимации над каждым пациентом висел монитор. Гукал, посвистывал, мигал цифрами с показателями пульса и давления. Казалось, еще немного, и монитор исполнит «И снова седая ночь, и только ей доверяю я!». По заявке наших гостей из солнечного Азейбарджана. Правда, на этот раз моим соседом был армянин. Строитель Артем. Ему его прорабы каждый день привозили долму. Он угощал меня от всего своего стентированного сердца:
— Саша-джан! Съешь хотя бы две, от долмы сахар не повышается!
Разрешили вставать, а потом и выходить. И, разумеется, все вокруг стало другим. Снег — белее. Он картавил под сапогами-дутиками девчонки-пятиклашки в соседнем переулке. Сигарета — крепче. Две в день вместо былых двух пачек. Во дворе больницы куряк гоняли охранники: «Тут везде камеры. Нас премии лишат за то, что недоглядели». Меня пустил покурить в кабину газельки шофер, небритый Коля. Он привез йогурты и ждал разгрузки. Смотрел в смартфоне мультик про зайца и волка. Я спросил:
— А почему ты новости не включаешь?
В палатах сердечной больнички нет телевизоров. Коля ответил:
— Надоели. Одна трескотня.
Я согласился с небритым Колей. Мне тоже захотелось посмотреть любимый мультфильм. Про морского повелителя и мальчика. Фильм, помнится, назывался очень красиво: «В синем море, в белой пене». Там дочь повелителя, на которой мальчику нужно жениться, поет: «Если хочешь быть богатым, если хочешь быть счастливым, / Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем!».
Кажется, я становлюсь сентиментальным... Коля быстро отыскал мультик. Он идет всего семь минут — и пора подводить итоги. Королем я уже не стану. И не доеду до страны, где мальчики находят волшебные кувшины. И, боюсь, не женюсь на дочке короля. Какая принцесса?! Усатый уролог, тоже из аватаров, велел к завтрашнему дню сделать УЗИ предстательной железы. И мочевого пузыря. И повторное ЭКГ. До Мендельсона ли?
... Шел сеанс аквааэробики в бассейне реабилитационного центра. Уже в Белоруссии. Одна весьма еще подвижная бабушка пальцем ноги норовила под водой дотянуться до меня, крикнула инструктору:
— А вы почему мне замечаний не делаете?
Инструктор с бортика ответил:
— Вы все делаете правильно.
— Ну тогда хвалите меня! Мы ведь из поколения недохваленных и недолюбленных...
После хирурга-аватара и звонков двух друзей я вовсе не чувствовал себя недолюбленным. Вышел из бассейна. Под городом Гродно куролесила метель. Вспомнилось, теперь уже из «Верасов»: «Завируха, метель-завируха...». Вдалеке действительно не было ни машин, ни огней. На родном Дальнем Востоке ее называют пургой. А что там, вдалеке, за пургой-метелью? Всегда хотелось узнать. И сейчас хочется не меньше.
Эмчеэсовский вертолет нес меня сквозь такую же метель из тверской глубинки в Институт Склифосовского. Мне казалось, что нас завалит снегом прямо в небе. Вот это я попал... Я не закрывал глаза, дышал через две кислородных трубочки, подведенных к носу, и ясно слышал зацепинскую тему из «Красной палатки». Мелодия тоже красиво называется: «Тени прошлого». Неужели не помните? Один из самых щемящих кадров фильма: они падают на склоне из нарты, и его лицо засыпает снегом... Мальмгрен уже никогда не вернется из ледяного плена...
Назову фамилии: водитель скорой помощи Михаил Филонов, пилоты Вячеслав Сергеев и Денис Гусев, врач Игорь Лысенков, фельдшер Тимофей Кириллов. А фамилию хирурга-аватара я выясню. Отец и мать велели узнать обязательно. Да, и чуть не забыл про небритого Колю-шофера.
Богатым мне быть уже не хочется. Хотя, чего уж скрывать, бились когда-то злобные пульсики по ночам. А счастливым... Разве это не счастье, когда утром слышишь, как скрипит ночью выпавший снежок под ногами внучки?