- Иосиф Давыдович, отрывки из вашей книги опубликованы в прессе. Но почему нигде нельзя купить саму книжку?
- Первый тираж был небольшим - тысяча экземпляров. Сейчас заказан второй - сто тысяч. Эта книга - не мемуары. Я не люблю мемуарную литературу, потому что там соврать легко. Вот я распишу, что пил водку с Иваном Семеновичем Козловским, но как вы проверите: правду я написал или нет? Моя же книга сделана в форме бесед с журналистом и писателем Николаем Добрюхой. Он спрашивает, я отвечаю, говорю правду, как на исповеди. Поэтому и название такое - "Как перед Богом".
- Наверняка не всем понравилась правда от Кобзона!
- Уже пошли обиды... Со стороны Михалковых, Жванецкого и так далее. И жена меня не поняла: "Зачем ты рассорился со всем миром?" Но почему я должен врать? Меня спрашивает уважаемый журналист - я отвечаю... Если бы он не спрашивал, я бы сам по себе ничего такого не издавал. Когда Николай Добрюха подготовил так называемый первый том книги и дал мне прочитать, я ему сказал: "Николай Алексеевич, зачем вы мне это даете? Я надеюсь, вы ничего от себя не добавили в мою прямую речь?" Раз я все это говорил, то я и в ответе. А если сказал что-то необдуманное, то это факт моей биографии.
- Так это только первый том?..
- Думаю, второго не будет, потому что жена меня выгонит из дома! Неля говорит: "Как ты мог? Зачем рассказал о своих браках?" Я говорю: "Неля, ну ты же знала о моих женах. Они же были". "Но почему все должны знать?" - "Так все знают и про Круглову, и про Гурченко (первой супругой Кобзона была певица Вероника Круглова, второй - Людмила Гурченко. - М.С.). Но мы-то с тобой 35 лет вместе, слава Богу, у нас пять внучек. Так что пусть говорят!" Ну мало ли - допустим, Кобзон репетировал. Или с Кобзоном женщины репетировали последующие браки. А как, скажите, построить жизнь с артистом, который восемь-девять месяцев в году находится на гастролях? Пусть я ошибался, но я честно искал свою половину и все-таки нашел ее.
- Теперь вы часто собираетесь всей своей большой семьей - с детьми, внучками?
- По праздникам и дням рождения. Живем в одном дворе, все наши три дома в Баковке, под Москвой. Если я выезжаю не ранним утром, то непременно загляну в один и другой дом потискать внучек. Каждой внучке я подарил свою песню, и они под эти песни встречаются на днях рождениях. У них дискотека своя. Они все растут в одном дворе. Поэтому и я не переезжаю из деревни в город. Когда вижу пять этих обезьянок во дворе, то думаю: "Ну какое счастье, что я жив, что все это увидел!"
- Вы часто говорите о том, что отвечаете за каждое свое слово... Но несколько лет назад вы объявили о том, что уходите со сцены. Почему же по-прежнему выступаете?
- Отвечаю. Я никого не обманул. Я действительно ушел. Раньше я восемь-девять месяцев в году находился на гастролях. Теперь у меня нет гастрольных поездок. У меня был оркестр, теперь его нет, только концертмейстер. Мои недруги шутят: англичане уходят, не прощаясь, а евреи - прощаясь, не уходят. Я не жалуюсь на отсутствие чувства юмора, тем не менее хочу всем сказать такую вещь: пока я жив, пока бьется мое сердце, я не могу без музыки, песни, сцены. Это моя жизнь, мой наркотик. Я теперь не делаю коммерческих гастролей, но если композиторы и поэты предлагают мне новые достойные песни, я не могу их не спеть. Когда мне плохо, когда пресса пишет, что Кобзон - мафия, Кобзон - бандит и так далее, то я выхожу в зал, потому что знаю, что моя публика меня правильно в этой жизни понимает.
- В свое время вы пытались судиться с недобросовестными журналистами и выигрывали процессы. А сейчас вам достается от бульварной прессы?
- В одной газетенке написали, что Кобзону в Болгарии сделали операцию на почках. Что за бред? Во-первых, почему в Болгарии? Во-вторых, почему они нашли у меня этот орган, а не какой-нибудь другой? Я позвонил главному редактору: "Слушайте, ну зачем вам это нужно, объясните мне?" Он ответил: "Давайте сделаем с вами интервью и там извинимся!" Я послал их куда подальше. А вскоре в этой газете вышла следующая "сенсация": "У Кобзона украли пиджак с бриллиантами". Ну что, судиться, время тратить на это дерьмо? Не хочу. У меня очень мало осталось времени. В конце прошлого года я практически выпал из жизни. И сейчас неистово работаю, чтобы догнать ушедшее время.
- Как сейчас ваше самочувствие?
- Не дождетесь! (Смеется.)
- Бережете ли вы себя после того, что случилось год назад?
- Нет. И никогда не берегся. Просто во мне всегда побеждала жажда жизни. 52 года я курил, но бросил, как только узнал, что вопрос стоит о жизни и смерти. Жизнь интереснее! Был у меня и период увлечения алкоголем, хотя до запоев не доходило и на сцене я никогда не появлялся подшофе. Мне предрекали вокальную смерть еще много лет назад. Но, как видите, по сей день пою. Тренированный спортсмен всегда лучше того, кто решил передохнуть.
- Недавно в Петербурге в четырехтысячном зале "Октябрьский" вы дали аншлаговый концерт под названием "Вечер русского романса". Почему душа Кобзона сегодня просит романса?
- Моя душа всегда просила романса. Но на советском ТВ нужен был прежде всего положительный герой. Поэтому радиослушатели и телезрители привыкли к определенному имиджу Кобзона, воспевающего труд, подвиг, патриотизм. Гражданско-патриотическая тема в моем творчестве всегда была главной, но я никогда не оставлял русскую песню, романс. Романс для меня - музыкальная поэзия, душевный разговор со слушателями. Пусть иной раз старинные романсы звучат наивно, но в этом их прелесть. Мне никогда не нравилось, как поют романсы классические исполнители, потому что они любуются своим голосом, а романс - это абсолютно доверительное исполнение. Такое, как у Нани Брегвадзе.
- Существуют ли молодые композиторы и поэты, чье творчество вас сейчас интересует?
- Не существуют, и не интересует. Только не подумайте, что я ортодокс, не приемлющий ничего нового. Вот только если бы в этом новом было что-то действительно новое, живое... Выходя на сцену вот уже в течение 47 лет, я могу ответить за каждый год своей жизни песней, соответствующей времени. Я уехал в 1956 году на целину. У нас тогда была песня "Вьется дорожка длинная, здравствуй, земля целинная!" Потом строили Братскую ГЭС, и мы пели песни Пахмутовой. Когда лэповцы пробивали свои линии в зимнюю стужу и в летнюю жару, мы пели: "Седина в проводах от инея, ЛЭП-500 непростая линия". То есть время было воспето. А сейчас мы перестали восхищаться героями, видеть романтику, ценить настоящую поэзию.
И вообще, среди нынешних поп-звезд больше поп, чем звезд. Когда говорят: вы, мол, ханжа, я лишь улыбаюсь: никогда им не был. Любил пьющих, курящих, голых, обольстительных - каких угодно... Но, как говорится, каждому фрукту свой овощ. Меня не шокируют певицы, что выходят на сцену почти голыми, если репертуар соответствует их внешнему виду. А если они стремятся лишь свои прелести показать, тогда не надо петь, точнее, открывать рот под фонограмму... Пройдет время, и эти сексапильные, разудалые модные певицы и певцы повзрослеют, выйдут замуж или женятся, у них родятся дети. Какие песни они будут петь своим малышам? Не станут же напевать: "Зараза, не дала два раза!" или "Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже". Нравиться нынешняя попса человеку с хорошим вкусом не может. Но и напрочь отрицать ее нельзя. Это, знаете, как соблазн зайти в публичный дом - кто-то идет, кто-то не хочет. Поэтому хочешь - слушай, не хочешь - выключай.
- Уже несколько лет вы проводите концерты в день рождения комсомола... Почему Кобзон испытывает такую ностальгию по давно распавшейся молодежной организации?
- Ну скажите мне, что плохого в комсомоле было, что дурного он сделал для страны? Кому мешали студенческие отряды, студенческие дружины? Я вовсе не за то, чтобы непременно реанимировать комсомол, но давайте создадим и поддержим любую другую организацию, которая объединит молодежь, позовет на добрые дела и большие свершения. У нас же сегодня нет даже комитета по делам молодежи - лишь департамент по вопросам молодежной политики при Министерстве образования. Я настолько люблю комсомол, что у меня даже внучка родилась в день комсомола, 29 октября. У меня, напомню вам еще раз, пять внучек. И я хочу, чтобы они пели красивые песни - не попсу. И хочу, чтобы они были счастливыми!