Вырвавшись с гор на песчаную равнину, бурные потоки Пянджа катятся, как им вздумается: река часто меняет русло, распадается на рукава, образует множество островов, обильно поросших камышом и разнотравьем. По ее фарватеру и проходит таджикско-афганская граница. Но определить точно, где в данный момент находится этот самый фарватер, никто не может. Поэтому островная зона считается как бы ничейной. Дехкане с того и другого берега пасут здесь скот, заготавливают камыш и даже моют золото, которое можно найти на песчаных отмелях.
Долгое время на островах располагались лагеря беженцев, спасавшихся от талибов, - "Караул" и "Суфа". Однако после падения режима "бородатых студентов" обитатели временных пристанищ не отправились по домам. Многих удерживали на островах не удобные пастбища, не международная гуманитарная помощь, а... наркотики. Самые рисковые занимались их переправкой через границу. Для наркобизнеса - райские условия. В островную зону можно заходить практически беспрепятственно как с афганской, так и с таджикской стороны. Год назад и я добирался до нее без всяких виз и разрешений. Разговорчивые афганцы рассказывали мне о тех, кто делает бизнес на "белой муке", даже называли имена боссов наркоторговли. Упоминали о них и российские пограничники.
Месяца три назад "Суфу" и "Караул" официально ликвидировали. Но наркоторговцы очень быстро и за небольшие деньги заставили работать на себя многих местных жителей. За 10-20 долларов - столько платят рядовым наркопособникам - дехканин пойдет на любые нарушения. Для него это часто единственная возможность заработать на кусок хлеба.
Пограничники, конечно, ловят нарушителей границы, но многих тут же отпускают. Распознать, кто честный пастух, а кто пособник наркомафии, не всегда просто. Ну как уличить человека, допустим, в сборе информации о пограничной заставе, если он ничего не записывает, не имеет при себе передатчика?
Одного такого "пастуха" долго "пасли" ребята из компетентных органов. До тех пор, пока точно не установили, что это лазутчик одной из преступных наркогруппировок. В доверие же к пограничникам он втирался по всем правилам шпионского искусства. Для начала "пастух" загнал свою корову в топкое место и попросил солдатиков помочь вытащить ее. Потом в знак благодарности принес лепешек, фруктов, кислого молока. Три дня потчевал служивых, слушал их разговоры, ходил с ними, изучал инженерную систему границы, минные заграждения, сигналы оповещения, графики выхода нарядов. Узнал все, что нужно для проведения сделки или "свадьбы" - так наркоторговцы называют переброску зелья через границу. Но эту операцию пограничники пресекли, когда поняли, что за "фрукт" их поит и кормит.
Лазутчик-пастух, однако, - лишь маленькое звено в цепочке доставки дурмана в Таджикистан. Сама система сложна, но хорошо продумана и отлажена. Начинается подготовка "сделки-свадьбы" с того, что представитель душанбинской, кулябской, курган-тюбинской или какой другой таджикской преступной группировки приезжает в афганскую приграничную зону. Некоторые "полпреды" мафии постоянно пребывают в Кундузе, Тахоре, Имам-Сахибе, Дашти-Арчи, Араб-Кокуле, Фархоре или Файзабаде. Эти афганские населенные пункты расположены вдоль таджикской границы и являются основными центрами наркоторговли. Именно в них представители таджикской наркомафии договариваются о поставках, смотрят образцы товара, проверяют качество, торгуются, сговариваются об оптовых закупках - все, как на товарной бирже.
Тайные склады с наркотиками находятся, как правило, в кишлаках афганского прикордонья, на берегу Пянджа, в 100-500 метрах от линии границы. Есть тайники и непосредственно в островной зоне. Организуются и временные схроны. Закупив партию зелья, представитель таджикской преступной группировки идет к местному полевому командиру, который профессионально занимается переправкой наркотиков через Пяндж. Тот гарантирует сохранность "груза" и берет на себя все другие заботы: доставляет наркотики к переправам, добывает плавсредства, нанимает наркокурьеров, выделяет боевиков для прикрытия...
В островную зону наркотики привозят открыто - на осликах или лошадях. Границу с той стороны никто теперь не охраняет. Местный командир там царь и бог. Поскольку река в этих местах спокойная и рукава ее неширокие, метров по 60-70, то плавсредствами служат обычные автомобильные камеры. Их связывают по нескольку штук, и получается что-то вроде плота. Сооружение прочное - сам плавал на таком "корабле" через афганскую речку Кокчу. Там, где Пяндж неукротим и опасен, наркокурьеры переправляются в специальных лодках. Чтобы группы наркокурьеров не обнаружили пограничники, организуется много ложных переправ. На них шумят, даже стреляют, чтобы отвлечь внимание от основного направления.
Напротив 11-й погранзаставы (зона ответственности Пянджского погранотряда) в кишлаке Якотут переправкой наркотиков с афганской стороны занимается отряд полевого командира Джамола, сына Борона. Это имя я слышал и год назад в лагере афганских беженцев "Суфа". В кругах таджикской наркомафии о нем отзываются с похвалой. Утверждается, что Джамол знает все о границе и даже немного больше, что с ним хорошо "работать": не подводит никогда. Может, это реклама. Там, где раньше был лагерь "Караул", действует полевой командир Суфи Насим. Преступники в Таджикистане его тоже ценят. Эти полевые командиры подчиняются своему начальнику, который сидит в Имам-Сахибе, и делятся с ним. Зовут его Амир Латиф. В Фархоре против солдат и офицеров Московского погранотряда орудует полевой командир Халмат Худжа. И он, как гласит "криминальная молва", знает участки погранзастав как свои пять пальцев.
За все услуги наркоторговцы обычно отдают полевым командирам пятую часть стоимости переправляемых наркотиков. Расчет ведется по афганским ценам - около 1000 долларов за килограмм героина. За переправку 50 кило "белой муки" командиру достается до 10 000 долларов. На эти деньги он содержит свой отряд, состоящий обычно из 15-20 бойцов, и делится с боссами. Сделка считается завершенной, когда мешки перелетят через заградительную проволоку и попадут в руки следующей группы "транспортного отдела" наркомафии. Потом зелье доставляется на перевалочные пункты. Самые известные из них размещены (по границе с запада на восток) в Шартузе, Нижнем Пяндже, Пяндже, Фархаре, поселке Московский, Шурабаде, Калайхумбе, Ванче, Хороге, Ишкашиме.
Пограничники о полевых командирах тоже многое знают. Работает агентура, прослушиваются переговоры, ведется наблюдение. Специалисты анализируют поступающую из разных источников информацию. Этот процесс требует особых, я бы сказал, тонких восточных знаний. Переговоры по новейшим японским сотовым и спутниковым телефонам бандиты шифруют. Чаще всего они отвлеченные и вроде бы не имеющие к наркотикам никакого отношения. С афганской стороны вдруг кто-то говорит своему абоненту на таджикской территории: помнишь, дескать, 15 дней назад мы ели плов у сгоревшего дерева? Так вот, через четыре дня мы опять собираемся, а казан плова выставит Абдулло или Насрулло. Есть хорошие дыни, помидоры... Разобраться, когда и где будет переправляться "казан плова", то есть партия героина, можно только классному специалисту, который располагает дополнительной оперативной информацией. "Вчера" может означать "завтра", сгоревшее дерево - провал какой-то операции или что-то в этом роде, "дыня" - гашиш... Шифрованные сообщения передаются и через пастухов в островной зоне, как говорится, из уст в уста.
Что бывает с теми наркокурьерами, которые все-таки задерживаются пограничниками или бросают наркотики, а сами спасаются от преследования налегке? Наказывают их весьма своеобразно. Никто не заставляет выплачивать стоимость пропавшего груза. Провинившемуся предлагается вернуть утерянный наркотик. То есть самому отправиться в Афганистан, на свои деньги закупить героин и самому же переправить его через границу. Попадая в такие ситуации, наркокурьеры лезут из кожи вон, идут на обман, всяческие ухищрения, чтобы реабилитировать себя в глазах хозяев. Эти уж точно "борзые". Лезут напролом. Тех, кто не возвращает долг вовремя, наркомафия убирает без колебаний. Как сказал мне один пограничник, сначала говорят культурно, потом - пуля в затылок.
Если наркокурьер гибнет, ему устраивают пышные проводы в мир иной и даже дают кое-какие деньги родственникам. Сам видел однажды, как в захолустный таджикский кишлак у границы вдруг понаехали шикарные иномарки. Оказывается, там хоронили обычного "почтальона", погибшего в перестрелке с пограничниками. Попавшего в таджикскую тюрьму мафия опекает: помогает выжить, добивается сокращения срока отсидки, подводит под амнистию.
Пытаются подкупить и пограничников. Или чаще запугать, грозя расправиться с родственниками. Иногда уговаривают "сотрудничать"... Но об этом в другой раз.