Джеффри Сакс, светило экономической науки, советник разных Генсеков ООН, а ныне главный идеолог мирового «устойчивого развития» и «зеленого» перехода, отвечает на вопросы «Труда»
Когда-то милый интеллигентный «ботаник» Джеффри Сакс неизбежно стал центральной фигурой на 2-й конференции «Климатические изменения», проходившей на Кипре. Нашему корреспонденту удалось поговорить с человеком, запомнившимся в нашей стране как неолиберал и непримиримый адепт быстрого перехода от социализма к капитализму, автор печально известной шоковой терапии. Последнюю он доработал и оттачивал в таких странах, как Польша, Словения, Эстония, а главное, в СССР Горбачева, а потом и в России при Борисе Ельцине. Сегодня Джеффри признает, что и у него бывали провальные проекты, а у реформаторов в те годы случались просчеты и ошибки. Как говорится, и на том спасибо...
Кстати, еще в 1998 году Сакс дал в общем-то честную и точную оценку преобразований в России 90-х. Вот, например: «Главное, что подвело нас, — это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями... Как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная операция, имеющая целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей».
Еще в начале карьеры он прославился тем, что благодаря его рекомендациям в Боливии победили гиперинфляцию. Заработав мировой авторитет, Сакс развернул борьбу с бедностью и голодом в Африке, подружился с Боно, написал книгу «Конец бедности», гасил экспертизой мировые кризисы, прощал долги странам третьего мира. С 2002 года Джеффри Сакс — специальный советник Генсекретаря ООН по вопросам борьбы с бедностью.
Неугомонный идеалист, он вскоре придумал для зашоренного человечества идею устойчивого развития «Как процветать, не загубив планету». Недавно переключившись на борьбу с глобальным потеплением, он стал одним из основателей проекта «Пути глубокой декарбонизации», готовит переход на возобновляемые источники и намерен перекроить всю мировую энергетику к 2050 году. У профессора не все задумки удаются, но стремление сделать мир лучше у него не проходит. Его критикуют в США за левые взгляды, экономический идеализм, а теперь и за попустительство Китаю и России. Что, впрочем, Сакса не останавливает, он гнет свое.
Обласканный президентами, правительствами и Центробанками, Сакс никогда не стеснялся публично критиковать сильных мира сего. В апреле 2018 года неожиданно для демократов он поддержал нелюбимого ими Трампа в том, что США должны срочно уйти из Сирии, добавив крамолы: «Соединенным Штатам давно пора прекратить свои разрушительные военные действия в Сирии и на всем Ближнем Востоке, хотя силовое государство, похоже, вряд ли позволит этому произойти». Еще до того в интервью Democracy Now! Сакс заявил: «Что, несомненно, бросается в глаза, так это то, что в Венесуэле имеет место гуманитарная катастрофа, намеренно вызванная США тем, что я бы назвал «незаконными санкциями». Потому что они намеренно пытаются создать там хаос с целью свержения правительства».
Накануне саммита G20 в Италии и конференции COP20 в Глазго, где будут решать «зеленое» будущее человечества, корреспондент «Труда» задал профессору Саксу непростые вопросы.
— Зачем вдруг человечеству нужен революционный «зеленый» переход на новую энергетику, ведь такие тектонические сдвиги сопряжены с потерями и социальными издержками?
— Обычно общество не отдает себе отчета в состоявшихся технологических прорывах и последующих трансформациях. За последние два века человечество совершило громадный рывок в экономическом развитии, которое зиждилось на сгораемых источниках энергии. Но все эти инвестиции и успехи следовали за техническими свершениями — изобретением паровой машины Уатта, двигателя внутреннего сгорания Даймлера, газовой турбины и других. В экономике за 200 лет ископаемые источники составляли 85% энергобаланса. Сегодня человечество впервые поставлено перед необходимостью совершить переход во всех регионах мира к устойчивому развитию, для чего необходимо внести кардинальные технологические изменения в промежутке 30 лет. Предложить такое «просто так» было бы сумасшествием, и единственная причина, по которой мы это все же наблюдаем, — это потому, что наша жизнь от этого напрямую зависит. Как и жизни наших детей и последующих поколений.
— Как это осуществить?
— Обычные правила здесь неприменимы. Обычно созревает потребность, озадачиваются правительства, мэры, частные инвесторы, и постепенно все закручивается. Но сейчас это не задумка государств или местных властей по улучшению инфраструктуры, ни тем более частного бизнеса, ни даже гражданского общества. Это должно осуществляться всеми и сразу — так глубоки и кардинальны требуемые перемены.
— А люди и государства способны осознать неотвратимость и срочность перемен?
— Проблема в том, что наши правительства в своем большинстве не знают, что они делают. Я говорю о правительстве своей страны — США, оно управляется любителями. Любители садятся в руководящие кресла и начинают читать краткие записки о том, что такое энергетика и переход. Есть разрыв между теми задачами, которые стоят, и способностью правительств их осуществить. Это проблема опасная. В развитых странах с массированным использованием ископаемого топлива переходная стратегия начинает пробуксовывать, искажаться, как в США, где много нефти, газа и угля. Долгое время эти вопросы никого не волновали.
Но если раньше проблемы климата предсказывались научным сообществом в теории, то сегодня они уже начались, мы их видим каждый день и слышим о них отовсюду. Большинство осознало, ну, может, кроме Трампа, что проблема изменений реальна, и это уже хорошо. Второе отличие: наука не стояла на месте, есть технические решения, которые позволяют удержать планету от перегрева. Это и возобновляемые источники, накопление энергии, экономия, электрификация, «зеленые» виды топлива. И с помощью огромных инвестиций мы сможем заставить их заработать к середине века.
Но я не знаю регионов, может, кроме Европы, где была бы последовательная стратегия трансформации. В США есть академические институты с разработками, но нет принятого государственного плана с расчетами. Под давлением общественности правительства приняли обязательства по декарбонизации к 2050 году, а теперь они пытаются осознать, что это означает и что надо сделать. Это не логичный порядок принятия решения, но политический. Закрепили в Париже показатель в 1,5 градуса — лимит потепления к 2050 году и ноль выбросов СО2. Теперь каждая страна решает, как распланировать 30 лет, чтобы успеть.
— А если ничего не делать, то что произойдет? Неужто вымрем?
— Быстро возникнут нарастающие экономические трудности и, как следствие, социальные взрывы. Что катастрофически ускорит проблему массовой миграции населения. Люди бегут, потому что им плохо, трудно и нечего есть. Инстинкты становятся топливом для взрыва. Поэтому проблемы борьбы с климатическими изменениями так тесно связаны с мировой стабильностью.
— Мировой энергетический переход вообще реализуем в практических условиях? Израиль и Палестина полвека не могут договориться о мире, Кипр остается разделенным, соседи бьются за ресурсы, энергию, воду. Сверхдержавы противостоят во всех сферах...
— Переход реализуем, но он должен быть системным, спланированным и, конечно, только в сотрудничестве. В одиночку его никто не осуществит. Нам нужно сразу сотрудничество Европы, Ближнего Востока, России, США, Китая. Все эти геополитические разделения создают хаос. Пока политики препираются, а не спасают планету. Я все время критикую свое правительство в Вашингтоне: почему вы взялись обострять отношения с Китаем, когда мы должны сесть договариваться по климату?
— Мы не так уж далеко ушли в морали от Средних веков: сильные давят слабых, никто не делит ресурсы с соседями, все тянут руки к чужому. И как мы вдруг всей планетой можем «позеленеть» к середине нынешнего века?
— Знаете, человечество всегда демонстрирует две стороны. Одна — готовность драться, причем тут , как правило, обе стороны проигрывают. Но в то же время мы можем и начать договариваться, и сотрудничать, когда припрет. Даже договор 27 стран Евросоюза о плане по борьбе с климатическими изменениями — это большое дело, ранее немыслимое, хороший пример. Но это регион, а необходимо взаимодействие ЕС с Россией, США — с Китаем. Моя страна все время, как вы знаете, действует в одностороннем порядке: то там введем санкции, то здесь. Потому что «Америка превыше всего!». Это все глупо и не позволит ничего добиться. Конечно, у всех свои предрассудки. Но тот факт, что президент Путин подтвердил на днях обязательства выйти на углеродную нейтральность к 2060 году, — это огромный шаг. Если он так говорит, значит, русская цивилизация осознала опасность вызова.
— Углеродный налог рассматривается в США как эффективный стимул для перехода на ВИЭ, но в условиях заявленного Конгрессом сдерживания России он выглядит как инструмент получения конкурентных преимуществ. Что вы скажете о перспективах его применения?
— Нужен план, глобально согласованный. «Двадцатка» — подходящий форум для обсуждения. А потом будет конференция ООН COP26 в Глазго. Если ведущие страны согласятся, что это наша общая цель, то по деталям можно прийти к консенсусу — как взимать, куда перечислять. Мы, к сожалению, в начале пути. Но уже ближе к цели, чем когда-либо. У меня есть надежда, что будут единый налог, обмен технологиями, а бессмысленные односторонние санкции будут сняты, и мы перестанем вредить друг другу.
— Вы говорили, что газ — это не чистый источник энергии, хотя Германии и европартнерам, чтобы достичь параметров нейтральности к 2050 году и избавиться от угля, он необходим. Но есть еще и атомная энергия. Для вас это «зеленая» энергетика, волшебная палочка или проклятие?
— Ядерные источники дают нулевой выброс СО2, а значит, это «зеленая» энергия. С климатической точки зрения возможная часть решения глобальной проблемы. Мне бы, честно говоря, не хотелось видеть АЭС на Ближнем Востоке. Сами понимаете почему.