Казалось, вечером 20 сентября весь столичный бомонд устремился сюда, а папарацци сбились с ног, снимая Олега Табакова с Мариной Зудиной, Александра Калягина с Евгенией Глушенко, Иосифа Кобзона, Армена Джигарханяна, Михаила Козакова, Глеба Панфилова, Геннадия Хазанова, Наину Ельцину, Михаила Швыдкого... Все они, хорошо знающие друг друга, невольно гордились тем, что Марк Захаров не забыл каждого из них пригласить на юбилей театра, дал ощутить редкое нынче чувство единения. Ну а хороший армянский коньяк, который разносили длинноногие девушки в национальных костюмах, немало способствовал дружескому общению. Не говоря уже о бутылке фирменного шампанского "Женитьба" с логотипом Ленкома, которую получил каждый приглашенный зритель, в том числе и корреспондент "Труда".
Признаться, я была удивлена, увидев в фойе театра Юрия Соломина, который должен был уехать на гастроли с коллективом Малого театра...
- Я специально задержался в Москве, - говорит Юрий Мефодьевич, - чтобы побывать на юбилее Ленкома. Мы дружим с Захаровым начиная с его фильма "Обыкновенное чудо", где я снимался. Он завораживает меня своим талантом, остроумием, гибкостью ума. Как известно, у меня репутация "разумного консерватора", но все спектакли "авангардиста" Захарова я смотрю с большим интересом и очень надеюсь, что "Женитьба" не разочарует меня.
Конечно, Марк Захаров, собравший в этот вечер друзей и коллег, хорошо понимал: спектакль они будут судить по гамбургскому счету, невзирая на то что на роль заболевшего Александра Абдулова всего за одну неделю ввелся Сергей Чонишвили, а Инну Чурикову буквально накануне премьеры сбила машина. Правда, ходили слухи, щедро распущенные "желтой" прессой, будто Абдулов приедет к юбилею театра и, может быть, сыграет Кочкарева. Но эта информация оказалось липой, потому что курс химиотерапии Абдулова в онкологической больнице Тель-Авива, как мне рассказали актеры Ленкома, продлится до 23 сентября. И даже после этой даты врачи не советуют артисту лететь в Москву, ибо неизвестно, как организм прореагирует на перелет и смену климата.
Все это я пишу для того, чтобы было понятно, какая напряженная атмосфера царила за кулисами, пока гости пили коньяк, обменивались рукопожатиями и поцелуями, с нетерпением ожидая поднятия занавеса. Ждал этого момента и Марк Захаров. Видимо, поэтому не стал устраивать официальную часть с "раздачей слонов", предоставив слово только двум высокопоставленным лицам: помощнику президента Виктору Иванову, зачитавшему поздравительную телеграмму от Владимира Путина, и первому заместителю мэра Москвы Владимиру Ресину с дружеским посланием от благодетеля Юрия Лужкова.
Ну а дальше бразды правления юбилейным вечером взяли в свои руки артисты, хотя и понимали: не так-то легко будет взять этот зрительный зал, где сидит немало исполнителей бессмертной комедии Гоголя и уж каждый второй наверняка видел легендарный спектакль Анатолия Эфроса, в котором играл Леонид Броневой, исполняющий в нынешнем спектакле роль Яичницы. Но стоило на сцену выйти Инне Чуриковой (по ее виду нельзя было сказать, что она сильно пострадала от лихача-водилы) в эффектной роли свахи, этакой разбитной бабенки, способной заложить, обмануть любого и при этом глазом не моргнуть, как в зале раздались аплодисменты и одобрительные смешки. И дальше спектакль покатился как по маслу.
Каждого гоголевского персонажа в исполнении восьми народных артистов встречали и провожали аплодисментами, как во время бенефиса. Их узнавали и не узнавали. Так, Олег Янковский придумал для своего отставного моряка Жевакина смешной грим с накладными густыми бровями и клочковатой шевелюрой. Постоянно вытирая набежавшую слезу, он то и дело поддергивал широченные парусиновые штаны и очень гордился своим шитым-перешитым сюртуком, изъеденным молью. А его конкурент, то есть еще один претендент на руку и сердце Агафьи Тихоновны (Александра Захарова), он же пехотный офицер Анучкин в исполнении Александра Збруева, не выговаривающий и половины слов по причине заикания, путался под ногами вальяжного Яичницы и все пытался выяснить, говорит невеста по-французски или нет...
Ситуация с тремя замшелыми, вышедшими в тираж женихами, доведенная режиссером до трагикомического абсурда, усугублялась тем, что на их пути к успеху стоял похожий на Мефистофеля Кочкарев (С. Чонишвили), вздумавший немедленно женить Подколесина - робкого и деликатного человека в тонком исполнении Виктора Ракова. Но сделать человека счастливым насильственно невозможно. Об этом Марк Захаров и поставил свой спектакль. Причем без нажима, без свойственной ему напористости и бьющих наотмашь метафор.
И все же Захаров не был бы Захаровым, если бы в классическом произведении не провел параллель с сегодняшним днем. Именно поэтому ему так важен был Кочкарев - этот делец, интриган и прощелыга, запускающий свои щупальца даже в такое деликатное дело, как женитьба. Как бы эту роль сыграл Абдулов, мы не знаем, и вряд ли он скоро появится на сцене, потому что в программке его имя не стоит, но у Сергея Чонишвили получился лощеный, обаятельный франт, дожимающий свою жертву до последнего.
После окончания спектакля я подошла к известному режиссеру-экспериментатору Марку Розовскому и поинтересовалась, не скучно ли ему было смотреть спектакль, сделанный в классической традиции.
- Мы с Марком Захаровым из одного гнезда - студенческого театра МГУ, там начинались наши театральные университеты, один из главных девизов которого гласил: прочь, уныние и тоска. Я рад, что Захаров, несмотря на все несчастия, свалившиеся на его голову, продолжает работать в озорном, жизнеутверждающем ключе, избирая в качестве главной аудитории молодежь: если она так живо реагирует на спектакли Ленкома, рвется увидеть их - значит, все в порядке.