.jpg)
В «Войне и мире» Мариинки-2 - избыток похоронных принадлежностей
«Война и мир» в Мариинском театре: одна из величайших русских опер по величайшему русскому роману на сцене с мировой славой. Это главная премьера фестиваля «Звезды белых ночей», событие на мировом культурном, да и не только культурном горизонте. Как сегодня звучит музыкальная эпопея о великой войне, писавшаяся в годы другой великой войны? Как ее прочитывают «государственник» Валерий Гергиев (музыкальный руководитель) и ироничный «варяг» из Британии Грэм Вик (режиссер-постановщик)? И о каких разломах в сегодняшнем мире заставляет нас задуматься эта версия?
Драматичному произведению — драматичная судьба. Опера «Война и мир» это ярко подтверждает: уже к 1943 году Прокофьев в творчески-патриотическом порыве в основном завершил грандиозную (в полном виде она идет почти пять часов) партитуру. Но увидеть ее целиком на сцене за оставшееся десятилетие жизни так и не успел. Более того, с успехом шедшую в первый послевоенный сезон в МАЛЕГОТе первую, «мирную» часть оперы (она прошла 105 раз!) вдруг изымают из репертуара, вторую не ставят вовсе: над композитором-«формалистом» сгущаются тучи... Лишь после смерти Прокофьева театры стали наверстывать упущенное, сделал это в том числе Большой в легендарной постановке дирижера Мелик-Пашаева и режиссера Покровского (1959). Мариинский включился в этот процесс в 1980-е, но решительно обогнал Большой по активности: теперешняя версия — уже четвертая на этих подмостках. Хотя уточним: подмостки как раз новые, «Война и мир» образца 2014 года осуществлена на сцене Мариинки-2 с ее фантастическими техническими возможностями.
...Из тьмы высвечивается нечто странное: кресло, над ним в воздухе парит кровать, а в сторонке мрачно зеленеет громадный танк. Кресло — место обитания князя Андрея, кровать — Наташи Ростовой и ее кузины Сони, танк — очевидно, напоминание о скорой войне. И как Прокофьеву удалось это чудо — соединить в мастерском ансамбле печальную философичность молодого, но уже пожившего мужчины и безоблачное подростковое томление девочек, — так Гергиев дирижерской волей держит единое звуковое и смысловое пространство, рискованно разорванное режиссером.
.jpg)
Все дальнейшее действие мне представилось не только драмой персонажей, но и напряженным, порой конфликтным контрапунктом устремлений дирижера и режиссера (поддержанного его постоянным партнером — художником Полом Брауном). Иногда это просто броский, не лишенный остроумия контраст — как, например, в сцене первого бала Наташи, где воссозданную Прокофьевым атмосферу пышного старорежимного торжества неожиданно нарушает современный самолетный трап, с которого сходят гости один важнее другого, а на заднике высвечивается картинка народного процветания в духе пырьевских «Кубанских казаков». Но чем дальше, тем более кричащ этот разрыв. То, в чем для Толстого и Прокофьева проявляется наивность Наташи, для Вика и Брауна — знак ее как минимум глупости, если не чего похуже. На смотрины к старому князю Болконскому она является в легкомысленном розовом мини со столь же вызывающего цвета сумкой. Еще более крутое мини, да еще и сумасшедшие шпильки — в сцене у интриганки Элен. Может быть, от того, что Вик (по крайней мере в первой части оперы) увидел в главной героине только это, не очень веришь одной из трагических кульминаций — плачу Наташи после неудавшегося похищения ее гулякой Анатолем. Не брошу камень в молодую (почти так же, как и ее героиня) Аиду Гарифуллину: красавица, обладательница яркого голоса, она все делает качественно, но ей, как говорится, приходится «верить на слово» — а вот когда это исполняли Галина Вишневская в Большом в 1960-е или Анна Нетребко в Мариинском в 2000-е, у тебя самого перехватывало дыхание.
.jpg)
Во второй же части оперы — «Войне» — разлом между музыкой и зрелищем стал фатальным. Допустим, поет Андрей свой монолог: «Успех сражения зависит от чувства того, которое есть в тебе, во мне, в нем, в каждом солдате», — и мелодия — духоподъемнее трудно придумать, тут у Прокофьева не было соперников, а герой уютно устроился в гробу. Или — привозят Кутузова в шкафу, доставая будто старый пронафталиненный музейный экспонат, и тот свои восхищенные слова «Бесподобный народ!» (на еще одну изумительную прокофьевскую мелодию) произносит с трибуны, на фоне совкового красного занавеса. Кульминации этот абсурд достигает в сцене, где полководец восклицает: «И с такими молодцами — отступать?» — а по сцене команда инвалидов волочет за веревку неработающий «КамАЗ», на платформе которого все те же гробы — главная «техника» русской армии, по представлениям Грэма Вика.
Впрочем, нет худа без добра. Может быть, восприняв британскую трактовку как вызов, подобный французскому вызову России в 1812 году, музыканты Мариинского театра собрались, сплотили усилия — и сколько могли отразили нашествие заморского ирониста. Могучее звучание оркестровых интерлюдий, глубоко проработанные вокально-актерские работы в первую очередь той же Гарифуллиной и Андрея Бондаренко (хотя его князю Андрею я пожелал бы чуть меньше вокального пафоса и чуть больше простой сердечности) порой заставляли забыть о разлитом вокруг режиссерском яде, а сцена смерти князя, их дуэт с Наташей проняли по-настоящему, как истинная лирическая кульминация оперы. Ну и силы русского воинства — не те, что в гробах, а живые, в стремительно сменяющих друг друга солдатских и народных хорах, виртуозно выстроенных Прокофьевым (хормейстер Андрей Петренко), — убеждали: победа России бесспорна, дух ее жив.
.jpg)
После премьеры Валерий Гергиев, явно довольный музыкальным результатом, охотно общался с журналистами. «Главное достоинство нынешней работы — она показывает маленького человека, — делился он. — Тех, кто ковал победу, не получая за это звезд и орденов. Кто страдал от войн и в конце концов эти войны останавливал. Когда видишь ополченцев, невольно думаешь о сегодняшних событиях». На вопрос о концепции Вика ответил так: «В театре любая аллегория возможна. Единственное, что я не приветствую — разрыв с основными мыслями и душевным порывом авторов, Толстого и Прокофьева. Но сегодняшний европейский музыкальный театр полностью перешел на эти рельсы. Любой режиссер, который чутко следит за композитором, объявляется чуть ли не врагом прогресса... Противогаз на участниках бала, танк, огромный трак с гробами — как это вяжется с великолепной музыкой, какие мысли-аллегории надо тут прочесть? У меня не было желания выяснять все это, я хотел идти за Прокофьевым».
У лидера Мариинского театра и вправду был в тот вечер резон не слишком восставать на «западническую» трактовку сюжета. Премьерный спектакль «Войны и мира» шел прямой трансляцией в кинотеатры Великобритании, Германии, Ирландии, Испании, Нидерландов, Хорватии... Россия на этот раз почему-то осталась в стороне от собственной победы.
На будущее нам обещано Валерием Гергиевым, что в Мариинском театре пойдут и новая постановка Грэма Вика, и предыдущий, ярко-патриотический спектакль Андрея Кончаловского.
«Труд» позвонил на Донетчину, в село Сонцовка (ныне Красное), где родился Сергей Прокофьев и где находится дом-музей композитора. Вот что рассказала заведующая этим учреждением — филиалом Донецкого краеведческого музея Ольга Пузик:
— В селе тихо, музей открыт, но посетителей очень мало: Днепропетровская трасса закрыта, в Карловке, километрах в 30 отсюда, идут бои. А Запорожская трасса была закрыта, когда Марьинку обстреливали, сейчас транспорт ходит, но люди боятся к нам ехать. Раньше массово приезжали школьники, особенно в начале и конце учебного года, а летом — иностранцы... Весной, в прокофьевские дни (Сергей Сергеевич родился 23 апреля), мы всегда проводили региональный конкурс пианистов — учеников музыкальных школ Донбасса. И в этом году успели провести. Последние экскурсанты у нас тоже были в апреле — приезжали паломники в Петропавловскую церковь, захотели и музей посмотреть.
В Мариинском театре я была в 2009 году, они помогли с новыми материалами — программками, буклетами. Это для нас большая помощь, потому что трудно пополнять экспозицию. Может быть, передадите им нашу просьбу — помочь снова. Хотя бы материалами о «Войне и мире».